Внедорожник включил фары и двинулся по деревне. Дома местами были неплохие, из хорошего кирпича, с высоким забором из профлиста или того же кирпича. Ворота одного из домов были распахнуты, и во дворе виднелся как раз такой металлический гараж, в какой можно было бы спрятать внедорожник. Гараж стоял параллельно дому и передней своей частью логично был направлен на ворота двора. Заехав во двор, сломав навесной замок, они обнаружили, что строение свободно. Вытащив оружие, немного провианта и боеприпасы, они загнали свой внедорожник с Трофимом внутрь. Тот лишь посмотрел на сгущающуюся темноту и не проронил ни звука, когда гаражные двери затворились и снаружи вместо отсутствующего замка были затянуты проволокой, чтобы Док случайно не вышел в самый неподходящий момент. Сами же мужчины поднялись в дом, обыскав все углы которого, они нашли даже живые цветы в горшках, что посчитали хорошим знаком, и взобрались на чердак по внутренней лестнице. Чердак был вполне жилым, в нем стояли кровать, шкаф с девчачьими платьями, компьютерный стол с компьютером, розовое трюмо с наклейками каких-то мультяшек и висела люстра в виде розового тюльпана. Кинув рюкзаки с боеприпасами и едой на стол, бойцы вышли на небольшой балкончик, который опасно затрещал под их весом. Сагитай посчитал нужным ретироваться со столь несовершенной опоры и сесть на кровать с розовым одеялом. Яков достал детектор. Трофима, как и следовало полагать, он не пеленговал, но и других форм жизни, кроме его напарника, не было видно. С балкона виднелись то в одном, то в другом месте порушенные заборы, поваленные туалетные кабинки, выбитые стекла. Этот дом был практически цел, очевидно, хозяева заблаговременно уехали из этого места. Несколько минут Яков осматривал все, что было доступно глазу, затем развернулся, открыл рот, чтобы что-то сказать… Но вместо звука его речи издалека донесся полный злобы и разрушительной ярости крик.

Сагитай подтянул автомат поближе к телу.

– Был бы не под таблетками, уже бы наложил, – мрачно сказал он.

Яков сел рядом с ним и немного нервно постучал пальцами по коленке. Желание выяснять, с какой стороны движется валдарнийский танк, пропало. Очевидно, танк заметил его первым при движении человека.

– Интересно, какую химию надо принять, чтобы вообще не бояться? – спросил он.

– Не боятся только дураки, – заверил его Сагитай. – А мы с тобой, – Сагитай постучал пальцем по шлему, – суперэлита.

– И картофель у нас сортовой, суперэлита, – спокойно сказал Яков.

Сагитай хмыкнул и толкнул друга локтем. Тот тоже улыбнулся и постучал рукой по своему шлему, проверяя, насколько плотно тот сидит. Пластиковое забрало было поднято вверх. Несмотря на действие препарата, Сагитай чувствовал, как медленно, но неумолимо разгоняется сердце, поднимается давление, требуя совершить какое-то действие. Он встал и подошел к балкону. С той стороны, откуда они приехали, под пасмурным небом в начинающихся сумерках, не спеша, по-хозяйски катился валдарнийский танк. Теперь человек мог себе позволить рассмотреть его. Руки вытаскивались спереди, цеплялись за выбоины в старом асфальте, ноги поджимались, уходя в некие углубления, тут же выпрямляясь позади, с силой толкая состоящее из сломанных и согнутых людских частей тело. Головы с боков и вверху выдвигались до уровня глаз, а когда приходила их пора упираться в асфальт, прятались в тело, оставляя наружу только шрамированную макушку. Все инфернальное тело валдарнийца, казалось, было соткано из боли и страданий.

Сагитай тяжело вздохнул.

– Беруши есть запасные? – спросил он.

– Есть, – ответил Яков, доставая из нагрудного кармана две штуки и передавая Сагитаю. – Подъехало?

– Подъезжает. Доку было бы интересно.

Валдарниец уже поравнялся с воротами. Перекосившись, он повернулся на девяносто градусов, заехал и остановился во дворе. Руки и ноги беспорядочно шевелились, несколько голов сразу вылезло из пазов и уставилось на Сагитая. Ужасное создание вновь пришло в движение и подкатило к балкону. Оно, возможно, могло бы и дотянуться до распорок между стеной и полом, которые поддерживали деревянный помост, но не делало этого. Человек осмотрительно стоял внутри здания, выставив наружу лишь голову. Яков осторожно подошел сзади и выглянул вниз.

– Мать честная… – вырвалось у него.

Если вначале тело валдарнийца, возможно, не было круглым и настолько приспособленным к перекатыванию, то теперь оно стало таким. Сломанные ключицы, тазовые кости, ребра и искривленные позвоночники застыли, принужденные общей массой и целью, покрылись общей рубленой кожей. В некоторых местах виднелись наколки, в других элементы одежды, практически сгоревшей, но впаявшейся неразрывно в конструкцию организма. Кроме того, были заметны шрамы от разрывов гранат, этакие небольшие звезды, и пустой паз, где должна была быть голова.

– Смотри: у него шрамы, – негромко сказал Сагитай. – У гнуса вроде все без шрамов заживает, а этот другой.

– Почему? – спросил Яков.

Трофима не хватало однозначно. Он бы в раз выдвинул идею о том, почему у двуного гнуса все заживает без следов, а у этого вся поверхность в шрамах. Яков посмотрел на детектор, переключил на счетчик радиации и присвистнул, показав значения Сагитаю.

– Да он что, плутонием посыпан?! – вполголоса изумился боец.

– Что делать будем? – также вполголоса спросил Яков. – Стрелять?

– Погоди. Когда еще вблизи посмотреть придется. Надо фото сделать или видео, потом нашим скинем, пусть изучают. Они же вроде не все дураки? – непонятно кого имея в виду, сказал Сагитай.

Сагитай достал телефон и включил камеру.

– Эй, чепуха! – обратился он к чудовищу. – Тебе какого черта тут надо?

Несколько голов поднялось из пазов выше и уставилось на человека. Еще одна голова начала подниматься, но как будто застряла в своей лунке, смогла вылезти только по диагонали и посмотреть на него одним глазом. Сагитай перевел камеру на нее и увеличил. Каждая мелочь, каждый нюанс, такие как этот поврежденный органический механизм, могли дать кусочек мозаики для ученых, военных, для них самих, чтобы нащупать слабое место. Зрелище было откровенно тошнотворное. Даже находясь под действием химии, Сагитай чувствовал, как наблюдаемая картина медленно, но верно подтачивает в нем мужество.

– Чего молчишь? Ты же вроде сообразительный у нас. Скажи что-нибудь для истории.

«Чепуха» продолжала стоять. Руки, которые заметно утолстились от постоянных нагрузок, подрагивали, словно внутри билось огромное сердце, но такого быть не могло. Вдруг биотанк пришел в движение и, оттолкнувшись, легко перекатился к гаражу. Прежде чем до опешивших людей дошло, что он собирается делать, он уже скрутил проволоку, которой закрывался гараж. Легко скрипнула петля открываемой воротины.

– Э-э-э! Он в гараж! – Яков задохнулся от неожиданности и ринулся на балкон, готовя гранатомет.

Сагитай оказался быстрее и отдернул его назад.

– Погоди! Он умнее нас. Он уже все просчитал. Ему нужны мы, а не мертвец.

Скрипнула вторая воротина.

– Он же сейчас Дока вытащит! – возбужденно сказал Яков.

– Ломай крышу, – приказал Сагитай. – Из дома ни ногой!

Сагитай поднял автомат и выпустил длинную очередь в небо. Яков сделал несколько ударов изнутри по наклонной крыше чердака, но даже его силы не хватило, чтобы сломать оказавшиеся там доски. Чертыхнувшись, они отодвинули шкаф в дальний угол и, спрятавшись за ним, Яков выстрелил бронебойным в стену ближе к гаражу. Громыхнуло так, что, казалось, закачалась вся конструкция дома. На самом деле бронебойный без труда разбил себе выход и разорвался уже с той стороны, взорвав черепицу и раскидав доски взрывом снаружи. Оба бойца не успели вставить беруши, и теперь, не слыша ничего, бросились через синий дым к образовавшейся дыре. Валдарниец двумя головами смотрел на них. Другими смотрел внутрь гаража. Несколько рук схватило «Тойоту» за бампер, а упираясь ногами, танк уже на полметра вытащил машину наружу. Яков вскинул гранатомет, Сагитай бросился от проема, закрывая уши руками. Головы валдарнийца, чем-то неуловимо похожие между собой, начали прятаться внутрь, а сверху вниз и в середину уже вошла бронебойная граната. Раздался взрыв. Из отверстия с фонтаном коричневой крови и внутренностей выплеснулись куски плоти и дым. Чудовище заревело и отпустило машину, откатившись в мертвую зону, встав между гаражом и домом.