– Знакомься, это Никита Мостовой, по прозвищу Кабан, группировка Долг, – сказал Гипс. – Вчера они в количестве двенадцати человек устроили нам засаду. На них вышла группа твоих зомби и в течение нескольких минут положила и захватила всех, кроме него. Его по знакомству отпустили.

– Зря смеешься, командир, – ответил Кабан, не поднимая взгляда.

– А я не смеюсь, Кабан. Я плачу, – ответил Гипс. – И по вашей натуре дурацкой, и по той беде, что в Зоне появилась, – он повернулся в сторону Калмыка. – Они же за нами приходили сюда, на склады, а наткнулись на них. Он там своего кореша узнал, вспоротого. Овод его позывной был… Видишь, как получается, Калмык?

Калмык кивнул, переступив ногами, словно чувствовал неудобство за проделанное.

– Они что посчитаться приходили? – спросил он, не желая слышать утвердительный ответ.

– Может и посчитаться, но, я так понимаю, больше всего за людьми. Что, Кабан, может расскажешь еще раз, что было, что видел?

– Не попугай я, чтоб без конца одно и то же талдычить, – буркнул Кабан, убирая пустую тарелку и беря стакан с чаем.

– Ладно, слушайте меня тогда.

Он кратко пересказал то, что случилось прошлой ночью, особо делая упор на то, что первых трех, взятых без выстрела, они уносили.

– Ну что скажешь, эксперт? – обратился он к Трофиму.

Кабан зыркнул на ученого, что не ускользнуло от глаз Гипса.

– Ишь ты, зоркий какой, – негромко сказал Гипс, – а вчера на тебя двойную пенитролома потратили, чтоб в чувство привести. Нечего тут срисовывать, ты не у себя на базе. Если что вспомнил, забудь, тут люди и для тебя стараются, чтоб не загнулся ты… Или как этот Овод твой, – Гипс сделал паузу. – Вчера еще без седины был, ночью накрыло, ребята дежурили, капу вставляли, чтобы язык не прикусил, – сказал он, обращаясь к Калмыку и Доку.

– Вирус, очевидно, ориентирован на живых носителей, поэтому живьем берут. Трупы им не нужны, иначе бы сразу стреляли в нас там и тут в них. Надо в лабораторию идти, – сказал Трофим. – Оттуда все началось, и этот вирус, и тот. В документах искать надо, что это, как его сделали, результаты исследований и основная цель штамма. Про нынешний вирус я успел узнать, как и для чего, от профессора Одинцова, а про этот искать надо готовые разработки. Самому разбираться года уйдут. Я так понимаю, что годов у нас нет.

– Ты про ту лабораторию, что в Пепелище вход сделан? – не поднимая головы, спросил Кабан. – Узнал я тебя, узнал, Гудин Трофим, заместитель заведующего шестой лаборатории. У нас по всему Долгу ориентировка на тебя как на пропавшего без вести. А ты вот где, оказывается.

– Здесь он, здесь… Где лучше работать, там и работает. Нечего из этого трагедию устраивать, он закона не нарушал, сообщение о том, где он и почему, мы, куда надо, отправили, – сказал Гипс. – Отправили, отправили, – подтвердил он в ответ на удивленный взгляд Трофима. – Что про Пепелище еще знаешь? – обратился он к Кабану.

– В подземную лабораторию хода нет. Вчера их специалист спускался по одному из черных ходов, как его… Казах из Семипалатинска Берик…

– Капезович, – договорил Трофим.

– Так точно, Капезович, – медленно подтвердил долговец. – Его там встретили, сказали, что он последний, кто оттуда вышел. Нет туда хода.

– Ну кому-то нет, а кому-то еще и посмотреть надо, – сказал ученый.

– Зря надеешься, Трофим Аристархович, Док… Там этих мертвецов вся округа. За несколько дней со всего Янтаря туда провалились. На поверхности теперь почти не видно их. Люк заварили, у нас не вылезут, все внизу сидят. Не надейся, что разминешься.

– Ну что решаешь, наука? – спросил Гипс.

– Наука решает, что надо лезть в это самое… – не смог закончить некробиолог, не зная, как обрисовать то, во что он собирается впутаться.

– Понял тебя, Трофим Аристархович, – сказал Гипс. – Правильно думаешь, но риск такой, что я даже не представляю как это можно сделать. Но ты вроде как ладишь с ними? С этими… нормальными зомби, которые мертвые с самого начала.

– Что есть, то есть, – ответил Трофим.

В самом деле, не трогали же они его ранее всерьез, а теперь, зная, что он заражен именно этим вирусом, и зная, что они идентифицируют одноштаммовую колонию, ему его задача проникнуть за материалами в недра подземной шестой лаборатории не казалась абсурдной. Новая разновидность зомби был слишком живуча, а самое главное, агрессивно настроена на завоевание жизненного пространства, уничтожая само жизненное пространство для других. «Что же было взято за базовую форму вируса?» – невольно задумался на секунду Трофим, ощущая в себе воскрешающийся исследовательский дух.

Гипс тем временем обратился к Кабану:

– Ты теперь понял, кто ваших ребят у Лиманска смял?

– Понял, – опустив голову, негромко сказал долговец.

Гипс достал пачку сигарет, но, подумав о чем-то, положил ее обратно в нагрудный карман.

– Мы тебя отпустим в любом случае. Вопрос только, с попутными сталкерами или как есть, вечерком. Пойдешь на все четыре стороны, пусть тебя Зона проводит. Если хочешь, чтобы с провожатыми отпустили, то тебе ПДА принесут сейчас, отобьешь своим, что и как. Что мы не при чем. Ясно?

Долговец кивнул. Вариантов у него было не много.

– Командир, ты бы мне нормальную одежду дал, а то сижу как попугай, – пожаловался Кабан.

– Нельзя. Так приметнее ты, меньше будет желание делать глупости, – ответил Гипс.

– Холодно же.

– Не холодно. У тебя номер с подогревом, или не понял? – нахмурился свободовец. – Щас ребятам скажу, определят тебе стандартные условия, как у вас на Ростке. Есть у нас бывалые. Хочешь?

– Не, не надо, – тут же все понял долговец.

– Ладно, пошли, – кивнул сталкерам Гипс, и они двинули обратно. – Мы с утра проверили место перестрелки, как там и что. Травы нет, кусты, какие были, от одного пинка рассыпаются, одежду с некоторых сняли, там «кристаллы» были вшиты, и то хорошо, подошьем к нашим бойцам. Трупов всего пять. Трое расстрелянных в самом начале, еще двое позже. Остальные, видимо, были парализованы, другие ранены и восстановлены. Рядом аптечки вскрытые лежали, – Гипс остановился уже на верхней площадке, достал сигарету и закурил. – Итого имеем в сухом остатке двенадцать минус шесть – шесть. Шестерых они только этой ночью получили… А сколько их еще? А скольких они в других местах взяли? Такими темпами они нашу базу возьмут… – вслух размышлял Гипс. – Так, Док, – повернулся он к Трофиму, – когда выдвигаться будешь?

Трофим пожал плечами.

– Могу и сегодня, чего ждать?

– Хорошо, давай собирайся, провожатые тебе будут. А ты, Калмык, пойдем со мной, нам теперь от этих зверей оборону держать придется… А ты у нас кто? Зверолов. Вот и пойдем думать, что и как.

Через полчаса ученый уже сидел на скамейке недалеко от первого наружного поста. Проводник, которым оказался вчерашний разведчик Хорь, вскоре нашел его, и они двинули на Пепелище, мимо огромной, черной, безжизненной кляксы, на которой виднелись вскрытые упаковки аптечек, бурые окровавленные части одежды и следы, ведущие на северо-запад, отпечатавшиеся в черной ломкой траве.

К Пепелищу Трофим с проводником подошли уже в темноте. Миновав первый замаскированный пост, который для Трофима остался не замеченным, поскольку он не отслеживал сигналы ПДА, они вышли к окраине остатков деревеньки, освещавшейся несколькими кострами. Навстречу им вышли знакомые Якорь и Моль.

– О, Док, ну с приехалом! – шуточно поздравил его Моль.

Они обнялись, как старые друзья. Якорь ограничился крепким рукопожатием. Прошли к костру, возле которого сидели еще несколько человек, с которыми, познакомившись, ученый очень скоро забыл, кого и как зовут. Ноги гудели от долгого перехода, Хорь не шел по Зоне, а крался, словно его постоянно выцеливали снайперы. Спускался по оврагам, прокладывал тропы через кустарник, обходил долгой петлей открытые места, словом, Трофим понял, что некоторые сталкеры имеют свои способы хождения, совершенно отличающиеся от других. В результате от утренней бодрости не осталось и следа, и сейчас он, дико зевая, попросился спать.