* * *

"Сколько ещё это будет продолжаться?" - я в очередной раз мысленно зарычал на эту невозможную девчонку. Благодаря дурацкому маскараду сегодня она едва не погибла. До сих пор всё внутри холодеет, когда вспоминаю, как она беспомощно барахталась в проклятом болоте. Потом естественно ходила кругами, тянула время до последнего, чтобы без помех уединиться в бане. Я же не смогу всё время присматривать за ней, рано или поздно кто-нибудь из наших на неё наткнётся. Я успел выкурить пару сигарет, поболтать с Каспером, но она по-прежнему не объявилась. Может, пока я носил на кухню вёдра с водой, она как-то успела пройти?

— Ты не видел Карла? — спросил я Бартеля, который вышел из казармы.

— Я за ним и иду, — он направился прямо к бане, и я поспешно перехватил его локоть:

— Подожди…

Что бы такого придумать? Он же сейчас застанет её в самом неподобающем виде.

— Винтер, мне некогда, — он отстранился. — Герр лейтенант приказал привести к нему Карла немедленно.

— Что? — я непонимающе смотрел на него.

Девушка не могла успеть ничего такого натворить, чтобы мой брат на ночь глядя вызвал её к себе. Или успела?

— Ты не знаешь зачем?

— Да откуда мне знать? — пожал он плечами. — Ворвался в казарму и велел привести мальчишку. Ты же знаешь своего дружка. Небось опять дерзить начал или…

Но я уже не слушал его, побежал в штаб. Нетрудно догадаться, что Вильгельм скорее всего не вовремя зашёл помыться. Я ещё с порога заметил, что брат в ярости — расхаживает по комнате, периодически поглядывая в окно.

— Зачем тебе понадобился Карл? — я прикрыл дверь.

— Карл? — иронично переспросил он, подкуривая сигарету, и окинул меня злым испытывающим взглядом. — Ты разве не знал, что твой ненаглядный дружок — девчонка?

Я поспешно отвёл взгляд. Он всегда умел по глазам читать меня, как раскрытую книгу. Ни разу, даже в детстве мне не удалось обмануть его.

— Поверить не могу, ты всё знал и молчал! Молодцы, сговорились за моей спиной!

— Вильгельм, успокойся, ни о чём мы не сговаривались. Она не догадывается, что я знаю её секрет. Ну, а то что тебе не сказал. Я хотел…

Я запнулся. Оправдания звучали глупо и жалко.

— Нет ничего нормального в том, что молодая девушка лезет в самое пекло войны. Конечно, я должен был тебе рассказать, но я боялся навредить ей. Хотел сначала разобраться сам, что она скрывает.

— Ну и как, много узнал? — Вильгельм со злостью ткнул окурок в переполненную пепельницу и продолжил орать на меня. — Пока ты тайком вздыхал по незнакомой девице, она могла успеть натворить что угодно! Или ты даже не задумывался, для чего она морочит нам всем головы? Из горячего патриотизма и желания послужить нашей стране? Но тут уже и последнему идиоту понятно, что она не может и не хочет ни в кого стрелять! И зачем тогда нужен этот маскарад, а?

— Она не шпионка, — уверенно ответил я. — Сам всё время думаю, зачем ей это нужно, но она точно не враг. Я не одну неделю следил за ней. Она не писала писем, не пыталась пролезть в штаб и выкрасть бумаги или встретиться с кем-то тайком.

Вильгельм лишь покачал головой:

— До чего же ты наивный. Ну так знай, что твоя загадочная фройляйн скорее всего прекрасно понимает русский. Бартель сказал мне, что ночью видел, как внимательно прислушивался Карл к этим иванам, да и я кое-что припоминаю.

Я не верил в эту чушь, к тому же прекрасно помнил, как русские партизаны едва не расстреляли её.

— Этого не может быть, Бартель просто терпеть не может… Карла… Вот и не знает как ещё насолить. За дверью послышались шаги, и Вильгельм холодно сказал:

— Ты совсем потерял голову, если считаешь, что она невинная овечка. А теперь выйди, я должен её допросить.

Бартель приоткрыл дверь, подталкивая «Карла»:

— Я привёл его, герр лейтенант.

— Можешь идти. Ты тоже, — кивнул он мне.

Я перевёл взгляд на девушку и понял, что не оставлю её. Кем бы она ни была, мы не раз прикрывали друг друга. Она-то конечно никогда не теряется и обычно с лёгкостью выкручивается из каверзных ситуаций, но на этот раз всё действительно очень серьёзно.

— Я никуда не пойду.

Мы с Вильгельмом сверлили друг друга тяжёлыми взглядами. Брат знает, что я, если надо, могу быть очень упрямым. Сдавшись, он повернулся к девушке:

— Ну, рассказывай, кто ты такая и как сюда попала. И не вздумай лгать, я теперь буду очень тщательно проверять всё, что ты скажешь.

Она больше не притворялась наивным мальчишкой, но и особо напуганной, что выдавало бы её вину, тоже не выглядела.

— Меня зовут Эрин Майер. Я попала в ваш полк по ошибке. Я собиралась добраться до Эстонии и дальше плыть в Швецию. Из-за войны поезд несколько раз задерживали, а потом мне удалось присоединиться к медсёстрам, ехавшим на фронт. Я говорила правду — по пути наш поезд подорвали русские, и когда вы меня нашли, я пыталась добраться до какой-нибудь станции.

— Ничего не понимаю, — Вильгельм окинул её ледяным взглядом. — Почему ты сразу не рассказала, что ты девушка? К чему весь этот маскарад?

— На вокзале меня ограбили, и я осталась без документов. Мне показалось безопаснее выдавать себя за солдата.

— А почему, например, не за медсестру? — недоверчиво прищурился брат.

— Вы бы отправили меня в госпиталь, а там первым делом запросили бы из Германии подтверждение моей квалификации.

Я в очередной раз поразился тому, с какой лёгкостью она меняла маски. С парнями она умело поддерживала образ грубоватого и задиристого мальчишки. Сейчас она скорее всего больше не притворялась. Этот серьёзный взгляд и сдержанная немногословность были мне хорошо знакомы.

— И долго ты собиралась морочить нам головы? — Вильгельм снова закурил.

Лицо его оставалось бесстрастно-холодным, но я то хорошо его знал. Он сейчас зол как никогда и явно не верит ей. Плохо дело. История Эрин конечно звучит дико, и даже я понимаю, что она многое не договаривает, но я верю ей. Верю, что она не шпионка и не собиралась предавать нас. Она по-прежнему оставалась спокойна, и я мысленно порадовался. Начни она сейчас как все девчонки запинаться от страха и плакать, это бы ещё больше убедило брата, что она лжёт.

— Я собиралась сбежать сразу же, но попалась. Потом поняла, что в военное время без документов далеко не уйду, а бежать с военником в кармане — это прямая дорога под трибунал. Я хотела дождаться конца войны или отпуска и тогда уже добраться до Прибалтики. Мне жаль, что пришлось вас обманывать, но у меня не было другого выхода.

— И ты думаешь, я поверю? — потихоньку начал звереть Вильгельм. — Логичнее было сразу рассказать правду и тебе как подданной Германии естественно бы помогли. Может, всё дело в том, что ты — засланная коммунистами шпионка? Ты знаешь русский и не отрицай!

Ну всё, сейчас она окончательно засыпется, ведь если брат прав, то знание вражеского языка ей будет трудновато объяснить. И этого я кстати не понимал — зачем скрывать то, что было бы полезно на войне? Вывод напрашивался один, но был слишком уж неправдоподобным — она русская? Но сейчас мне на это плевать, я должен как-то её защитить. Эрин молчала, и он грубо встряхнул её за плечи:

— Ты понимаешь, что мне придётся выдать тебя штурмбаннфюреру? А там уже тебя заставят говорить.

Я перехватил взгляд Эрин. Вот сейчас ей действительно страшно. В её глазах мучительным холодом разливалось обречённое отчаяние.

— Прекрати её запугивать.

Я отодвинул Вильгельма и осторожно обнял её, тихо шепча на ухо:

— Скажи ему что угодно. Если тебя отправят к СС, я точно не смогу помочь.

— Что ты тут устроил? — рявкнул брат. — Будешь мешать, выставлю отсюда в два счёта!

На лице Эрин мелькнуло какое-то бесшабашное выражение, вроде того, когда я застал её летом у речки.

— Я действительно немного знаю русский. Скрывала, чтобы не вызывать ненужных вопросов. Мне хватало и того, что пришлось поддерживать образ мальчишки-подростка, а за помощью я не могла обратиться, потому что сбежала из Германии.