— В любом случае над ними всё ещё висит угроза, если я не скажу, где взрывчатка, — Коля спрятал скальпель под матрас.

А медсёстры наши, оказывается, только по кустам шарахаться горазды. Проморгала же Хильдегард, что пленный спёр скальпель.

— Мне пора, — я и так задержалась, превысив разумный лимит.

Может, от того, что пропустила ужин, может, от таких вот адреналиновых горок чувствовала я себя паршиво. В висках пульсировала тупая боль. Я решила не светиться на посту, сама возьму что надо в процедурной.

Ух ты чёрт, она опять устроила здесь потрахушки.

— Кла-а-аус… да…

Я так и застыла в дверях, глядя на сплетённую на кушетке парочку. Картина в лучших традициях немецкого порно — мужик в нацистской форме жёстко трахает медсестру. Судя по самозабвенным стонам Хильди, её всё устраивает. Юбка чуть ли не на ушах, чулки съехали хрен пойми куда. Ну ещё бы, вон как резво на нём прыгает. Ягер конечно и здесь настоящий мудак — небрежно оттягивает её голову за волосы, самодовольно улыбаясь, но не целуя. Она так и не поняла, что у них появились зрители, зато Ягер меня засёк. Лениво усмехнулся улыбкой сытого хищника, в глазах тягуче плеснулась смесь похоти и насмешки. Затем преспокойно потянул её за бёдра ещё ближе, вбиваясь резкими быстрыми толчками. Шарахнувшись от этой картины, как чёрт от ладана, я бодро зашагала по коридору, забыв о своей головной боли. Очень «удачное» завершение вечера, ничего не скажешь. Ворочаясь без сна на узкой койке, я на все лады ругала эту парочку кроликов. Всю душу растравили, сволочи. Сколько уже длится мой вынужденный целибат? Не то чтобы я так уж завидовала Хильди. Ягер конечно о-боже-какой-мужчина, я раньше тащилась от таких вот брутальных говнюков, но то, что он творит, это перебор. И вообще, с некоторых пор я больше ценю нежных мальчиков с тонкой душевной организацией. Вот только как-то редко перепадает мне эта самая нежность. Даже когда я вернусь, мы с Фридхельмом опять будем видеться урывками. Чёртовы правила. Может, действительно махнуть на всё рукой и пожениться? И ни одна сволочь не посмеет сказать, что мы живём "во грехе". Нет… Я только и делаю, что приспосабливаюсь к стремительно меняющимся обстоятельствам. Могу я хоть что-то решить потому что хочу сама, а не потому что так надо? Есть правда ещё один вариантик. Намекнуть Вилли, что за шалости нужно платить. Если не хочет, что бы я проболталась про поцелуйчики в могиле, пусть оставит нас в покое. Тьфу, ну вот что за мысли лезут в голову? Видимо тесное общение с Ягером никому не идёт на пользу. Вообще не о том я думаю. Война будет идти ещё три года, боюсь даже прикидывать каковы мои шансы выжить. У Фридхельма кстати их еще меньше. Я должна найти какой-то способ убедить его сбежать. Сейчас ещё реально сныкаться в Швейцарии или другой нейтрально настроенной стране. Моя ошибка в том, что я сразу побоялась признаться ему, кто я на самом деле. Вот только поверил бы он? Я представила, как в моем времени какой-нибудь чудик заявил бы мне, что он из будущего и скоро нашу страну разъебашат какие-нибудь, ну пускай таджики. Как бы я отреагировала? Посоветовала бы поменьше курить дури, ну или как вариант искать тихий бункер. Конечно, я могу попробовать убедить Фридхельма, что не поехала кукухой - достаточно побыть Вангой и предсказать ближайшее будущее. Но тут проблема в другом. Как я смогу признаться, что почти год притворяюсь другим человеком? Я сама бы такое не простила. Он конечно меня не выдаст, и даже скорее всего не отвернётся, но вот будет ли доверять?

Когда я окончательно умру, на моём надгробии обязательно должны вырезать фразочку: «Что-то пошло не так». Уж казалось бы, что может случиться в госпитале? Валяйся себе целыми днями да поправляй здоровье. Так нет же! Прусь с утра пораньше хер пойми куда. Я со злостью покосилась на Ягера. Сам на всю голову контуженный, не расслабляется даже на лечении и другим не даёт. Этот день видимо будет длиться бесконечно. Мало того, что пришлось трястись часа два до нужного им моста, так ещё и разминирование — дело не быстрое. К вечеру я задолбалась бесконечно переводить подсказки для Ягера, сохраняя при этом вежливо-бесстрастное выражение лица. Николаю это далось в разы хуже .

Он и не пытался скрыть свою ненависть, выраженную в каждом взгляде на своего врага. Тут я его понимала. Даже мне было не по себе смотреть, как сапёры слаженно пускают по пизде продуманный план отрезать немцев от дальнейшего продвижения. К тому же у меня опять разболелась голова. День выдался довольно солнечный, а Ягер, садюга, пригнал нас на самый солнцепёк. Как бы Коле не сплохело, как-никак недавно перенёс операцию. Стоит весь синюшный, губы кусает явно от боли. Обращаться лишний раз к Ягеру мне не хотелось, но за других обычно просить проще. Гауптман обнаружился возле временного штаба — недалеко от моста была разбита палатка для офицеров. Глядя на его довольную моську, так и хотелось предложить сожрать ему пару лимонов. Чуть ли не урчит от удовольствия, наблюдая за работой сапёров.

— Русский танкист сказал всё что нужно, так что вы можете отдохнуть, Эрин, — он приглашающе кивнул в сторону палатки. — Внутри не так жарко.

— Благодарю, но я не устала, а вот ему бы не помешало присесть.

— Вы решили теперь ещё и опекать этого русского? — усмехнулся он.

— Вы сами сказали, что он ещё вам нужен, — я невозмутимо выдержала его пристальный взгляд. — А если его не щадить, он к вечеру загнётся.

Нет, вот же хам! Стоит, дымит мне чуть ли не в лицо этой своей дурацкой трубкой и пялится так, что легендарный Василиск бы удавился от зависти. Правда выловил пробегающего мимо солдатика и распорядился отвести Николая в машину.

— Проходите, — я заметила под брезентовым козырьком походный столик. — Хотите кофе?

— Не откажусь.

Всё-таки немцы — практичный народ. Тут тебе и термос, и галеты, и колбаска нарезанная. Ягер даже снизошёл за мной поухаживать. Плеснул в кружку кофе и соорудил пару бутеров, но насладиться любимым напитком я не успела. Едва сделала первый глоток, чуть не подавилась от насмешливого комментария:

— Правда не уверен, что вам его стоит пить.

— Это ещё почему? — насколько я знаю, он никогда ничего не говорит просто так.

— Опять будете страдать от бессонницы и разгуливать по больничным коридорам, — теперь он чуть ли открыто глумился, намекая на вчерашнее палево.

Я не считала себя особо скромной или упаси Боже ханжой, но невольно почувствовала, что краснею, под этим насмешливым взглядом.

— Я искала медсестру, хотела попросить таблетку.

Нормальный человек бы сделал вид, что вчера мы после отбоя друг друга не видели, а этот извращенец похоже кайфует, наслаждаясь моим смятением. В конец концов стыдно должно быть не мне, но пока почему-то наоборот.

— Я… увидела вас случайно и сразу же ушла.

— Ну не так уж и сразу.

Вот же тролль! Разумеется я не стояла, дожидаясь, пока они накувыркаются. Если и задержалась, то совсем чуть-чуть.

— Я уже хотел предложить вам присоединиться.

На его губах заиграла ухмылочка, мерзкая и противная до одури. Всё, к чёрту эту выверенную осторожность!

— Я бы отказалась, — я ответила не менее циничной усмешкой. — Не думаю, что вы так уж впечатлили бы меня в этом плане.

Ягер негромко рассмеялся, и я настороженно процедила:

— Что смешного?

Хотя он всё ещё улыбался, взгляд стал жёстче. Он чуть прищурился:

— Вы не перестаёте меня удивлять. По идее юная девушка, трепетно любящая своего жениха, должна, заливаясь слезами, бежать жаловаться своему няньке-командиру.

— Я и сама могу поставить вас на место, — я отставила недопитый кофе и внаглую сунула в карман пару бутеров. — И впредь попрошу избавить меня от ваших неуместных намёков, иначе действительно придётся пожаловаться лейтенанту Винтеру.

Я конечно могла много чего ещё добавить, но лучше не перегибать. Это гад вон каждое моё слово выворачивает так, что я начинаю чувствовать, как гестапо дышит в затылок. Как там говорил Вилли? Что разрулит наши разногласия? Вот пусть и разруливает. Заметив ведро с водой, я зачерпнула кружку. Лучше схожу, посмотрю, как там Коля.