Винтер немного неуверенно подался к брату, спрашивая банальные вещи вроде того как он. На его обычно ботоксно-спокойной мордахе мелькнул страх, что брат оттолкнёт, но Фридхельм держался так, словно ничего не было. Узнав, что мы уезжаем, повернулся, ожидая, что я пойду с ним. Бросив взгляд на Вилли, я поняла, что так просто не отделаюсь. — Иди, нам с Карлом надо поговорить, — сказал он.

Вот же гадство, мне слишком знакомы этот суровый тон и холод в голубых глазах. Наверняка уже всё решил насчёт меня. Пережив очередную угрозу своей жизни, я больше не могла бездумно относиться к ней. Мне сейчас далеко не всё равно, что со мной будет. Даже если побег мой в очередной раз сорвался, всё равно остаётся реальная возможность добраться до Москвы. Ради такого шанса я наверное многое смогу перетерпеть.

— Ты совершил ошибку и не одну, — без предисловий начал Вильгельм, изучающе глядя на моё лицо. — Только потому, что ты ещё мальчишка, я ещё не подал рапорт, но я не могу всё время закрывать глаза на подобные срывы.

Я молча смотрела ему в глаза. Пусть скажет всё до конца.

— Я готов помочь тебе стать хорошим солдатом и по возможности защищать, — продолжал Винтер. — Но если ты не будешь во всём подчиняться, тебе нет места в моей роте.

Я ожидала, что всё будет намного хуже, но в общем-то от меня требовалось не так уж и много. Восторженно похлопать глазками и уверить лейтенанта, что подобное больше не повторится, и я по-прежнему преданный солдат вермахта. Перед глазами промелькнули картины из моих кошмаров: яма, полная расстрелянных окровавленных тел, худенький мальчишка, хватающий краюху хлеба из моих рук, мерзкие рожи эсэсовцев, целящихся в ребёнка. Прости меня, боженька, но я слишком хочу жить. От того, что я в мучениях сдохну, никому лучше не станет. Так что придётся засунуть гордость и прочее в известное место и найти правильные слова для Вилли. Без лишнего пафоса и не переигрывая, я принесла должные извинения и обещания быть паинькой.

— Куда нас везут? — спросила я Коха.

Ясное дело, что не в Диснейленд, но неплохо бы знать, к чему готовиться.

— В военный лагерь, — охотно ответил он. — Герр лейтенант объявил, что мы должны пройти переподготовку, чтобы стать элитными бойцами.

Да ёб вашу мать, куда уж лучше! И так вроде неплохо справляетесь. Секретная военная база находилась хрен пойми где — мы свернули с дороги и какое-то время ехали вдоль леса. Наконец впереди замаячила огромная огороженная колючей проволокой территория. Я с лёгким шоком разглядывала тяжёлые ворота. Какому же неадеквату пришла в голову блажь соорудить этот архитектурный кошмар посреди поля? Да ещё повесили «мотивирующий» слоган «Мы рождены, чтобы умереть». Всё в лучших традициях нацистского пафоса — готично прописанные буквы, чёрные на красном.

Гигант фельдфебель, на фоне которого даже Хайе смотрелся коротышкой-задохликом, выстроил нас в строй и обошёл, пристально заглядывая каждому в лицо, словно запоминая. Бр-р, жуть какая!

— Добрый день, солдаты! Вы прибыли сюда, чтобы посвятить себя самой главной на сегодняшний день задаче! Завтра начинается ваша переподготовка, в результате которой вы станете лучшими бойцами во всём мире! Подъём на рассвете, а сейчас желаю приятного вечера!

Н-да, надо очень постараться чтобы найти что-то приятное в этом криповом месте. Я осмотрелась — ну, явно не курорт, — всё очень безрадостно. Казармами здесь служили большие палатки, в которых были плотно натыканы двухъярусные кровати. И кстати, как в этой глуши они планируют мыться? Пусть я и была лишена благ цивилизации, к которым привыкла, но регулярное мытьё было последним, за что я упорно цеплялась и не собиралась отказываться ни за какие коврижки.

Наши орлы шустро расквартировались по койкам, я же выбрала место подальше, чтоб лишний раз не пялились. Мало ли одеялко сползёт, или ещё какая-нибудь беда приключится.

— В соседи набиваешься? — хмыкнула, увидев, как синеглазка закинул ранец на верхнюю койку прямо надо мной.

— Ты против? — как-то растерянно спросил он, и я мысленно стукнула себя по лбу.

Ясное дело, ему после разборок тоже хочется найти тихий уголок и не отсвечивать.

— Нет.

С одной стороны во время пребывания в больничке я вроде как привыкла к нему, но разумно ли быть так близко, учитывая последние события? Хотя я подозревала, ему в ближайшее время будет малость не до того, чтобы организовывать гомодебют.

Мы вышли, глядя, как парни в камуфляже собираются на вечернюю тренировку подгоняемые громилой-фельдфебелем. Вилли собрал всех, зачитав ободряющую речь о том, что нам следует соблюдать положенные порядок и дисциплину, и мы переходим в ближайшие недели в полное распоряжение фельдфебеля Гальса.

— Думаю, мы здесь не соскучимся, — невесело усмехнулся ботан.

— Это точно. Уже представляю, как на меня орёт этот медведь, — поёжилась я.

Фридхельм посмотрел на меня вопросительным взглядом ты-же-мог-и-собирался-сбежать. Я неопределённо пожала плечами — мол, тебе показалось. Ну, а если серьёзно, не представляю, как буду выживать в этом аналоге шоу «Последний герой».

***

Было ещё темно, когда в нашу палатку ворвался Кребс, рявкнув:

— Подъём! У вас две минуты, чтобы умыться и собраться на площадке для тренировки.

Процесс одевания я благополучно пропустила, ибо завалилась спать одетая. Как бы уже конец сентября и холодно, и по-моему, не я одна такая умная. Всей толпой мы бодро ломанулись на другой конец лагеря к так называемым душевым. Наскоро сколоченный барак, скупо отапливаемый печкой-буржуйкой, и ряды железных корыт. Вода в вёдрах ледяная. Умываться пришлось в темпе — ещё один взвод толкался в дверях, покрикивая, чтобы мы ускорились. Конечно, никому не охота получить люлей за опоздание.

Зарядку проводил Кребс — уже знакомые отработанные отжимания, прыжки, наклоны в стороны. То ли я втянулась, то ли обрела наконец нужную форму, но как-то вроде полегче пошла зарядочка. Так я думала пока не поняла, что нас гоняют без передышки минут уже как двадцать. Причём тяжко не мне одной — даже самые выносливые смотрю начали страдать отдышкой.

— Смирно!

Перед нами маячил вчерашний фельдфебель. Видок у него — полный отпад. Мало того, что при полной форме, так ещё и хлыст в руках покручивает. Неужто будет лупить нерасторопных солдат? — Вы должны понимать, что дело, которому вы себя посвятили, требует полной отдачи сил. Боевой дух и умение обращаться с оружием — это ещё не всё. Вы должны проявить настойчивость, храбрость и решительность. Уметь противостоять врагу в любых условиях. Рейху нужны настоящие мужчины с быстрой реакцией, а не хлюпики-новобранцы.

Ну и как воспринимать эту речёвку? Мне уже хочется удавиться. Чувствую, этот кровосос с нас живых не слезет.

— Всем на землю! — заорал он, подтверждая мои худшие опасения.

Мы послушно растянулись по периметру, а этот гад расхаживал между нами, наступая сапогами — а весил он между прочим под сотню — кому на руку, кому на ноги, кому на спину. Я едва успела подвинуть головушку, избегая встречи с его конечностью.

— Сейчас проверим, на что вы годны, — Гальс разделил нас на две группы. Как-то неравномерно он это сделал. Интересно почему? — Вы, — он кивнул меньшинству. — Будете изображать раненых. Ну, а остальные покажут, как умеют тащить друзей с поля боя. Раненые на землю! — повернулся к тем, кому не так повезло и скомандовал: — Разделиться по двое и подобрать раненых!

Мы с синеглазкой оказались в числе тех, кому не повезло. Причём вдвойне — «раненый» нам попался Кох. Носилками для «раненого» служили наши руки, а гад-фельдфебель гнал нас вперёд километра с два. Кох, скотинка, любящая пожрать, весил немало, и мы с Винтером под конец совсем выдохлись, но бросать было нельзя. Тех, кто не выдерживал и отпускал «раненого», заставляли тащить его уже в одиночку на спине.