— Это точно, — улыбнулась я, вставая. Накинула пиджак и, подхватив сумочку, попрощалась: — Ладно, пойду я отсыпаться перед выходными.

— Рина, что ты делаешь завтра? — неожиданно прилетело мне в спину. Ты смотри, наш мальчик-скромняшка никак решил меня закадрить?

— Да пока ещё не знаю, — честно ответила я.

Сто лет уже не собиралась с девчонками, чтобы от души пошопиться или протестировать новый клуб. Можно, конечно, и к маме в соседний город съездить, проведаю заодно и сестру, понянчусь с племяшками. А можно вообще залечь на весь день с какой-нибудь бомбической книжной новинкой.

— Может, сходим куда-нибудь? — решился-таки Олег. — В кино сейчас «Кладбище домашних животных» идет. Ты же вроде как у нас ужастики любишь. Или просто посидим где-нибудь пообщаемся.

Я вздохнула, не торопясь отвечать. Как-то оно мне сейчас неохота встревать в новые отношения. Только-только выпуталась из одних, завязших в зубах, как просроченная нуга из шоколадного батончика. Да, знаю, глупо в свои двадцать семь ждать принца на белом коне. Да и без коня тоже глупо. Но последнее время почему-то меня посещают довольно странные желания. Хотелось влюбиться так, чтобы в омут с головой, как распоследняя дура. И чтобы не бесило, что любимый разбрасывает носки по всей квартире. Чтобы с утра хотелось не побыстрее свалить домой, а нажарить милому оладушек. Наверное, я старею, но отношения без искры, такой, чтобы аж душа свернулась и развернулась, уже надоели. Для здоровья, в конце концов, можно и вибратор купить. А мужик — он должен быть для души. Олег не отпускал мой взгляд, ожидая ответа, и я задумалась — может, дать ему шанс. Он был и умным, и довольно простым в общении. И смотрел на меня так, как смотрят мальчики-старшеклассники, готовые подраться за понравившуюся девочку. На какое-то мгновение захотелось стать той девочкой, за которую бы дрался Олег.

— Давай созвонимся с утра, — я всё же решила оставить для себя лазейку, если передумаю. Что, кстати, вполне реально — служебные романы как-то меня особо не привлекали. А там посмотрим — это всего лишь свидание. — И учти, утро в выходной для меня начинается не раньше часа.

***

Я остановилась у зебры, дожидаясь зеленого. Всё ещё колебалась, прикидывая, не зайти ли мне в кондитерскую у дома. Замученный рабочей неделей мозг требовал сладкого, но полнеющая от минимума углеводов задница злорадно напомнила о своей особенности. Ладно, обойдусь — заварю фруктовый чай, заползу под плед и заряжу какую-нибудь киношку. Тоже расслабон…

Мои ленивые мысли прервал резкий визг тормозов. В бок тяжело впечатался удар, сбивающий с ног. Повернув голову, я успела увидеть, что на меня наехал сараеподобный внедорожник. Сука, я же переходила на зелёный! Машина, ясен хер, сразу не остановилась и проволокла меня вперёд, впечатывая головой в бордюр. Сказать, что мне было адски больно — это скромно преуменьшить. Я не могла даже дышать, безуспешно раскрывая рот в немом крике. Лёгкие царапало при каждом даже слабом вдохе, весь левый бок прошивало вспышками боли. Скорее всего у меня разрыв селезёнки — вяло промелькнула мысль. Но если бы только это. В голове что-то резко пульсировало, и я чувствовала горячие струйки крови, стекающие от виска к шее. Где-то словно через слои ваты доносилось: «Танцуй под Бузову, тряси своими арбузами…» Ебануться можно, я сдохну под завывания Бузовой! Вселенная, за что?

— Ашотик, что делать? Я правда её не видела… — испуганно заныл писклявый голос пиздоглазой курицы, которая не то что меня не видела, а красный и зелёный отличить не смогла.

Ашотик ответил нескладным матом и я невольно вздрогнула. А правда, что они будут делать? Хорошо, если вызовут скорую, а если добьют, чтобы не отвечать? Как-то расплывчато, но увидела над собой две перепуганные морды. Хуже не придумаешь — тупая блонди и горячий кавказский джигит. Причём девица визгливо причитала:

— Ты сама виновата, бросилась нам под колёса…

Если бы не было так плохо, я бы, наверное, даже заржала, но мне было уже, честно говоря, ни до чего. Боль как-то притупилась, и я потихоньку стала проваливаться в какую-то серую мглу. Словно из жизни стирались все краски — уплывали звуки, слабели ощущения, меркло зрение. Эй, а где же свет в конце тоннеля? Неужели смерть — это банальное небытие…

***

Надо же, я ещё жива? Возвращающееся сознание беспокойно тормошило, напоминая, при каких обстоятельствах меня вырубило. Ну, получается жива — вроде бы ничего и не болит, кроме области чуть повыше виска. Там, где меня и приложило об бордюр. Значит, я всё-таки в больнице, только почему-то лежу как-то странно. По идее должна прийти в себя на ровной больничной койке, вся опутанная трубочками и капельницами. Но нет. Я лежала ничком, скрутившись в невнятный комок, уткнувшись фейсом в… землю? Испуганно открыв глаза, я поняла, что вокруг глухая ночь. И явно я не в больнице. Перевернувшись на спину, я попыталась осмотреться. Голова болела нещадно, но я приподнялась на локтях, всматриваясь в темноту. Твою же — я валяюсь где-то в глухом лесу! А я-то наивная думала, хуже того, что меня сбили на светофоре, быть не может. Ну так вот, получите и распишитесь. Вместо больницы эти упыри, похоже, вывезли меня в ближайшую посадку. Хорошо хоть не добили, решили, видимо, что сама откинусь. И, кстати, что там с моей головой — может, там такая дырища, что и мозги наружу?

Осторожно нащупав пальцами источник боли, я обнаружила рану, но, вроде как, с уже запёкшейся кровью и довольно небольшую. Ну и разумеется шишку довольно приличных размеров. Осторожно провела руками, с удивлением ощущая, что ни рёбра, ни бок не реагируют болью, а ведь должны. У меня как минимум переломы и ушибы после такого-то удара. Так, надо добраться до телефона и подать сигнал S.O.S. Пошарив рукой вокруг, я поняла, что моей сумочки нет. И это тоже странно — там не было ничего ценного, что могло побудить девицу на такой машине оставить её себе. По идее её должны были выкинуть вместе со мной. Ну и чёрт с ней. Мобильника, конечно, жалко, да и побегать теперь, восстанавливая паспорт и удостоверение, придётся немало. Но сойдемся на том, что жива — и то хлеб. И вообще, раз меня никто не спасет, надо самой отрывать задницу и двигаться в сторону ближайшей трассы. Она же должна быть где-то недалеко. А там разберусь и со всем остальным. Я, набравшись сил, села, упрямо игнорируя неслабое головокружение. Нет, я не буду тут валяться беспомощной тушкой, хватит с меня на сегодня экстрима. Сделав очередное усилие, я, кряхтя приподнялась, но, по ходу, всё-таки переоценила свои силы. Перед глазами замельтешили фиолетовые вспышки, и я беспомощно повалилась обратно на землю, чувствуя, что снова отключаюсь. Ну всё, наверное, теперь точно конец, пускайте финальные титры…

И опять я не угадала — по ходу я живучая, как кошка. На этот раз выход из астрала был немного полегче. Я открыла глаза, сощурившись от ярких солнечных лучей, бивших прямо в лицо, и прислушалась к организму. Слабо ныло мое «боевое ранение», но это пережить можно. Осмотревшись, я убедилась — ночью мне ничего не привиделось. Но вот что-то я не припомню такого пейзажа в своём регионе. Меня что, не поленились вывезти в Сибирь? Кругом сплошные ёлки и сосны, чего сроду не было в нашей южной местности. Я села, перевела взгляд на свои ноги, и до меня дошло, что со мной случилось что-то явно похуже дорожной аварии. Что за хрень, это не мое тело! Я — высокая фигуристая барышня, но то, что сейчас валяется на полянке, явно меньше ростом. Да и рассмотрев руки, убедилась, что они другие, не мои. Вместо золотисто-тёплого оттенка кожи, который меня полностью устраивал — нечто молочно-белое, сто пудово ещё и с веснушками на фейсе. Красивого френч-маникюра не было и в помине — неровно обрезанные ногти совершенно другой формы. А что же тогда у меня с лицом? Может, там такая квазимода, что лучше бы я окончательно сдохла? При торопливом ощупывании головы стало понятно, что волосы хозяйка тела обрезала чуть ли не под ноль. Но самая вишенка на торте — это внешний прикид.