Если бы мне кто-нибудь рассказал, что готовил грядущий день, хренушки бы я вообще высунулась из дома. Хотя, наверное, нет. Я бы просто поржала, заценив полёт фантазии такого космического шутника. Ведь задница, в которую я влипла, невозможна в принципе. Невозможно в один миг лишиться своей привычной жизни. Хвалёная интуиция, которая, бывает, срабатывает у людей, помогая обойти какой-нибудь лютый пиздец, в тот день бессовестно промолчала. Так что, выходя утром из квартиры, я ожидала самый обычный день. Рабочий, между прочим.

Мне предстояла проверка местного металлургического завода. Всем выйти из сумрака, ростовский Росприроднадзор в действии. Обычно люди, когда узнают, что я эколог, начинают стебать: «А, зелёные, Грынпис». К «Гринпис» я имею примерно такое же отношение, как МЧС к Минобороне. Моя задача не настолько глобальна, чтобы спасать мир. Каждый день следить за тем, чтобы промышленники окончательно не засирали ближайшие реки и воздух, которым дышу я тоже, было куда прозаичнее, но не менее важно.

Вот и сейчас при ближайшем рассмотрении выяснилось, что «металлурги» сбрасывали сточные воды с куда более высокими показателями, чем положено законом. И меня пытались уболтать на «может быть, мы договоримся» аж трое засранцев сразу.

— Это была аварийная утечка, мы уже починили все неисправности на очистных, — честно смотрел мне в глаза эколог предприятия.

— А в прошлом месяце было что? Вас подставили? Врезались в вашу сбросную трубу? — да как же надоели эти отмазки. Каждый раз одно и тоже: «Это не мы, это соседнее предприятие, у нас произошла авария». Хоть бы придумали что пооригинальнее.

— Между прочим, здесь неподалёку открылся цех по пошиву обуви, они могли врезаться в нашу трубу, — подхватил идею главный инженер.

— Ну хорошо, а с мусором у вас что? — не выдержала я. — Все договора на вывоз просрочены, а это означает, что вы его вывозите куда-нибудь в ближайшую лесополосу.

— Договора уже оформляет наш юрист, — сразу же вскинулся эколог.

— Молодцы, — ехидно похвалила я. — Но штрафа за превышение химии в сточных водах вам не избежать.

— Арина Андреевна, мы же с вами взрослые люди, — заговорил до этого молчавший замдиректора завода. Здоровенный мрачный мужик с отъеденной мордой вызывал моментальную и устойчивую неприязнь. Зажал бабла грамотно сделать так, чтобы срань от производства их труб не портила людям жизнь, а сам, похоже, ни в чём себе не отказывал.

— Неужели как-то не договоримся?

А-а-а, милый, никак на взятку намекаешь. Не прокатит, не настолько мало я получаю, чтоб забить на свою совесть. — Договоримся, — мило улыбнулась я дядьке. — Я составляю акт обследования и выписываю предприятию штраф. И через несколько месяцев приду с очередной проверкой посмотреть, выполнены ли наши предписания. Всего доброго. Всё, хватит тратить время на этих дятлов, работы у меня ещё валом.

— Сучка, — услышала я не очень-то и тихое шипение в спину.

— У вас заканчивается срок действия нормативных ПДВ, — я невозмутимо обернулась. — Если вовремя не подсуетитесь, следующий штраф будет гораздо больше.

На сучку я особо не обижалась, знала, что директор вывернет всю до копеечки сумму штрафа из карманов этих двоих. Но об этом надо было думать раньше. Так что не моя проблема. Совсем не моя. И слышать в свой адрес подобное тоже дело привычное. Что поделать, характер такой. За роскошь делать и говорить то, что считаешь нужным, приходится платить.

Я с удовольствием подставила лицо лучам весеннего солнца. Пока ещё тёплого, но не обжигающего. Как же не хотелось просидеть весь день в офисных застенках. Поздняя весна, прекрасная погода. И вот даже у такого циника, как я, откуда-то берётся романтичный порыв гулять в парке, дышать воздухом, кормить белочек. Может, получится свалить сегодня пораньше? Придумаю, что нужно завезти документы какому-нибудь предприятию, или ещё как-нибудь отмажусь.

Вернувшись на работу, первым делом ломанулась на офисную кухню — без чашки горячего кофе я не человек.

— Ариш, ну чего там? — мой начальник просочился следом, желая разузнать последние новости. Вот интересно, могу я спокойно попить кофе или нет?

— Да всё предсказуемо, Павел Алексеевич, — я отставила обжигающе-горячую чашку. — Мусор вывозят куда придётся, в протоколах — половина таблицы Менделеева по превышениям. Ну и так ещё по мелочи косяки имеются.

— Звонил мне их генеральный, — шеф беззастенчиво цапнул чашку, которую вообще-то планировала выпить я, и уселся на диванчик, загадочно посматривая из-под очков. Осторожно спросил: — Будем штрафовать?

— А вы что предлагаете? — неужели этот рохля включит заднюю, поведётся на бабки? — Во-первых, проверка была по жалобе. Накануне пляжного сезона в реку льётся практически кислота. Сейчас народ кто поактивнее позвонит на горячую линию президента, понаедут журналисты с какого-нибудь канала, и появятся вопросы к органам, проморгавшим подобный беспредел. То бишь к нам. Ну, а во-вторых, сами знаете, штрафы для бюджета лишними не будут.

Здравый смысл моего начальника перевесил его жадность и он закивал:

— Конечно, ты права, Ариночка. Подготовь акт обследования, чтобы в понедельник я уже смог изучить его.

Ну вот, совесть дело наказуемое — придётся мне сегодня сидеть до победного. И ничего, что пятница и что у меня вообще-то были на неё планы. Вздохнув, я потопала в кабинет, мысленно ужасаясь бумажному Эвересту на столе. Однако же глаза боятся, а руки делают, как любит говорить моя мама. Правда, когда я разогнулась и оторвала глазоньки от экрана, за прикрытыми жалюзи уже были явные сумерки, если не глубокая ночь. Ну и, конечно, в здании уже, наверное, никого. Опять испугаю нашего охранника, выползая нежданчиком из тёмного коридора. Вспомнив, что моя ненаглядная маздочка уже неделю как обретается в ремонте, и мне предстоит испытание общественным транспортом, я мученически скривилась. Надо хотя бы поправить убитый за двенадцатичасовый рабочий день макияж. Я достала косметичку, открыла пудреницу, придирчиво рассматривая свою усталую мордашку. Так, вроде не критично, но хотя бы губы блеском накрасить не помешает.

— О, Рина, ты ещё здесь? — твою же! Разве можно так пугать — кисточка щедро проехалась мимо губ по подбородку.

— Это тебя надо спросить, почему до сих пор бродишь по кабинетам, пугаешь девиц впечатлительных, — рассерженно посмотрела я на нашего сисадмина. Пришлось лезть в сумочку в поисках влажных салфеток, стирать блеск с физиономии.

— Я специально задержался, ждал, пока все разойдутся, надо обновления винды установить, — Олег присел за ближайший стол, запуская комп моей коллеги. — В рабочее время неудобно, вы же трудитесь, как пчёлки.

Ну да, всё правильно, да и вообще глупо пугаться — посторонний в закрытое здание войти не сможет. Вот что значит увлечение забористыми триллерами. Надо будет сегодня порыться в новинках. Вторая попытка накрасить губы оказалась более удачной, я бросила последний взгляд в зеркальце и убрала косметичку.

— Вот зараза, как Погорелова умудрилась снести эксэль и внутренний обменник? — возмущённо поразился Олег, шустро орудуя мышкой.

Погорелова была нашей коллективной головной болью — тётка довольно солидного возраста вечно прикрывала свои косяки тем, что абсолютно не шарит в «этих кампьютирах». Что не мешало ей пользоваться довольно крутым смартфоном с кучей девайсов.

— Она, кстати, жаловалась, что у неё ни одна программа не работает, — я сгребла мобильник в сумочку и пробежалась взглядом по столу, проверяя, не забыла ли чего. — Уже мог бы привыкнуть.

— У программистов есть любимый анекдот, — выглянул из-за экрана Олег. — От восстания машин нас спасут тётки из бухгалтерии. Вылезаешь из укрытия, видишь сломанный скайнет, и тетя Алевтина: «Я ничего не нажимала».