Пусть уже быстрее решает, эта неопределённость знатно бьёт по нервам. Я подошла к дверям, чувствуя лёгкий приступ паники. В голове мелькнула слабая мыслишка, можно ли как-то покинуть мою временную тюрьму. У-у, двери заблокированы здоровенным поленом, вообще без вариантов. Весёлые переговоры солдат во дворе штаба начинали здорово подбешивать. Хозяева жизни, блядь. Была б моя воля и дал бы кто-нибудь автомат в руки всех бы перестреляла. Да чтоб так, с размахом, чтоб кровища рекой и мозги по забору. Я ещё ничего особо не видела, но хватило даже этой захваченной немцами деревни, чтобы пробудить лютую ненависть к тем, кто пришёл на нашу землю поработить мой народ.

У дверей послышалась какая-то возня. Ну кого там принесло? В сарай неторопливо вошёл Винтер, окидывая взглядом мою кислую физиономию:

— Ну что, Карл, я решил что с тобой делать. Не хочешь узнать?

Глядя на его строго-торжественную морду лица, я замерла в ожидании. Пока что отчётливо хотелось только текилы.

«Да чтоб ты провалился, фашист проклятый!» — взревела во мне праведная ярость, едва Винтер озвучил своё решение.

— Будь моя воля, я бы тебя отправил домой, Карл, но гауптман Файгль считает, что твоя преданность фюреру заслуживает награды. Так что отныне я твой командир, рядовой Майер. Добро пожаловать в нашу штурмовую пехоту. Что скажешь?

О, я много чего бы сказала. Очень хотелось его послать с таким предложением в такие места, откуда бы он не вернулся, но я понимала, что деваться некуда. А если серьёзно, что сейчас отвечать? Честно говоря, я в отношении порядков армии и своей страны не очень-то сильна, а тут так вообще полный ноль. А Винтер, похоже, ждал от меня какой-нибудь реакции. Чувствуя себя последней идиоткой, сделала единственное, что пришло на ум, выуженное из памяти военных фильмов. Выбросила, надеюсь в правильном жесте, руку и проблеяла:

— Heil Hitler! — Винтер зигнул в ответ и добродушно кивнул на выход.

— Ну что, пойдём осваиваться, — я чуть не подскочила, когда он покровительственно положил мне на плечо руку. — Ты так рвался в армию, а сам-то хотя бы умеешь держать в руках винтовку?

— Нет, — от волнения мой голос достиг нужного оттенка мальчишеской хрипотцы. — Только школу закончил. Матушка хотела, чтобы я в университет поступил, а я вот сбежал.

— Романтика взыграла? — усмехнулся Винтер.

Интересно, в каком месте? Что может быть романтичного в том, что бы вместо нормальной жизни подростка сунуться в адово пекло войны, я в упор не понимала. Но если его ничего в этом вопросе не парит, я должна только радоваться, что моя так-себе-версия прокатила. В душе желая, чтобы он поскорее убрал руку с моего плеча, я добавила восторженного патриотизма во взгляд, всем видом показывая, что он угадал.

— Твоё стремление защищать Родину похвально, но сначала нужно пройти курс молодого бойца, — продолжал разглагольствовать лейтенант, а меня накрыло новой волной бешенства.

Это ж в каком месте они защищают свою Родину, находясь при этом в чужом государстве? Вот это я понимаю промыли хлопцам мозги. Гитлер, конечно, конченая мразь, но пропиарил себя знатно, отдаю должное.

А я, если так и буду бездействовать, досижусь до того, что Винтер поставит меня с винтовкой идти против своих. От такой перспективы стало как-то совсем тошно. У меня же оба прадеда воевали: один где-то под Смоленском, другой погиб, защищая Сталинград. Кровь предков призывала вычудить какую-нибудь диверсию и геройски умереть в стиле Зои Космодемьянской, но здравый смысл хладнокровно напомнил, что это ровным счётом ничего не даст. Один, как говорится, в поле не воин. Тем более если идти напролом. С оружием я обращаться не умею, так что геройские мечты, как я укладываю эту толпу автоматной очередью, увы, останутся мечтами. Самое умное, что я могу сделать, — сбежать под шумок, выждав удобный момент и как-то прибиться к своим. Ещё лучше бы, конечно, попасть в тыл. Ну, какой из меня вояка? Мозги-то у меня имеются, но вот с физподготовкой беда. В спортзал я особо не ходила, если не считать йогу и пилатес. Да и новое тело, скажем так, не образец бабы-бодибилдера. Нет, раз уж попала в такую задницу, нужно найти какой-нибудь тихий уголок в новом мире и не лезть на рожон. Благо я хотя бы знала, где будет безопаснее. Если, конечно, всё будет идти согласно прописанной истории.

* * *

«Всё, аллес, не могу я так больше! Вот просто остопиздело! На хер!» — я со злостью пинала густую поросль бурьяна в заброшенном палисаднике.

Прошло почти две грёбаные недели, а я так никуда и не сбежала. Таскаюсь за этими отморозками хвостиком, воочию наблюдая, как они хозяйничали на моей Родине. Это уже третья или четвёртая деревня по счёту, которая захвачена «доблестными» воинами. И ни единой возможности сбежать под шумок, как я по-идиотски надеялась. Меня вовсю эксплуатировали как грузчика при столь частых сборах и переездах, проклятый Винтер гонял с мелкими поручениями, словно нерадивую прислугу. А, и ещё припахали помогать здоровяку, отвечающему за полевую кухню. Не особо обременённый интеллектом кашевар, глядя, как я корячусь, таская тяжеленные вёдра воды, и потом мучаюсь, отмывая огромный котелок, тут же окрестил меня неженкой.

Вдобавок я опозорилась, выронив в первый же раз, как только взяла в руки, винтовку. А что, она, между прочим, тяжеленная, а я ещё пыталась запомнить, что мне вещал тип, проводящий инструктаж. Ну а после того, как я по вполне понятным причинам отказалась идти со всеми в общую баню, отмазавшись, что лучше искупаюсь в речке, с меня не стебался только ленивый. Эти великовозрастные лбы словно соревновались в остроумии, издеваясь над моей изнеженностью и излишней стыдливостью. В конце концов, так и приклеилось ко мне погоняло «наш малыш». В общем, не заладились как-то отношения в новом коллективе. Но это ладно, оно мне и не надо, сбегу и забуду как дурной сон. Куда больше убивал постоянный напряг, в котором мне приходилось вариться. Стояла жара, а я как распоследняя идиотка парилась в форме, не решаясь даже снять верх, ибо надо прятать сиськи. И ещё эта тугая перевязка здорово мешала, сдавливала так, что я невольно вспоминала средневековые пыточные корсеты. Но без неё никак. Мыться приходилось в речке тайком, чтобы не дай бог никто не припёрся. Это тоже порядком достало. Про такую радость, как уличный «биотуалет», я, пожалуй, промолчу. Ну хоть с гигиеной проблем у немцев нет, и это радует — мне выдали всё: от мыла и зубной щётки до ранца со всем необходимым. Но всё равно оставался ряд сомнительных вопросов. Вот, например, что делать с питьевой водой? Фляжка-то для неё у меня теперь была, но перспектива пить из не пойми какого колодца или речки приводила в ужас. Хотя бабушка и рассказывала, что в это время было нормой испить из ближайшего ручья, но как-то всё равно не прошедшая должную очистку водичка не внушала доверия. А как мне отмазаться, если немчикам устроят проф медосмотр? Это же будет эпичный провал моей легенды с самыми печальными для меня последствиями. Ещё я с ужасом прикидывала, что буду делать, когда начнутся критические дни. Даже если это не моё тело, я же девушка, по идее организм должен работать как часы. И что мне пихать в трусы вату с марлей или вообще тряпки сомнительной чистоты? Отсутствие привычных и удобных предметов быта выбешивало не меньше, чем необходимость тусить в немецкой пехоте.

Ну и самое главное — я до сих пор так и не знала, как выгляжу. Ну вот как назло ни разу не попалось под руку даже завалящего зеркальца. Хотя тело мне досталось вроде как ничего — да, маленький рост, зато ножки стройные, талия тонкая. И грудь пусть и не мой роскошный третий размер, но и не первый растоптанный. Все могло быть куда хуже. Например, если бы я попала в тело мужика. А хотя… Всегда было интересно узнать, какие они испытывают ощущения в сексе и не мешает ли им член при ходьбе.