— Смотрите, чтоб без опозданий, — напомнил Кребс. — Управитесь за пару часов?

Чёрт, что это за выстрелы?! Дурное дежавю всколыхнуло в памяти, чем обернулось празднование повышения Винтера. Парни дружно ломанулись на улицу, я же растерянно зависла. Услышав пьяный смех, я рискнула подойти к окну. Оказалось, какой-то лейтенант вздумал пострелять в бездомных кошек. Мои вояки вернулись, наперебой уверяя меня, что всё в порядке.

— Ты конечно молодец, встала у окна. Идеальная мишень для русского снайпера, — попрекнул меня Кребс. — И почему в последнее время не приходишь на стрельбы?

— Я думала, вы уже поняли, что я безнадёжна.

— Ну хорошо, а что ты будешь делать во время следующей атаки русских? — я понимаю, что они заколебались постоянно прикрывать меня во время боёв, но даже если бы я научилась стрелять как бог, всё равно бы не стала этого делать.

— Что-что? — я вспомнила старый анекдот. — Завернусь в простынку и медленно поползу в сторону кладбища.

— Почему медленно? — непонимающе нахмурился Каспер.

— А чтоб панику не создавать.

Парни поржали. Юмор хоть и чёрный, но был в тему. Новобранцы, которые приходили на смену погибшим солдатам, каждый раз в первом бою умудрялись налажать. Тот же Хольман, как я слышала, чуть ли не в штаны наложил, когда пришлось бросать гранаты, рискуя получить такую же ответочку. Зато сейчас вон как потнуется.

— Смотри, не засни за рулём, — подколол он Каспера. — Вы так плелись, когда мы сюда ехали, словно везли хрустальные вазы.

— А что ж ты сам не поехал быстрее? — тут же вспылил тот.

Я смотрю, этого говнюка почти все недолюбливают, более-менее нормально он общался только с новобранцами Файгля.

— Так и сделаю. Вот увидите, мы первые вернёмся в казарму.

Я протиснулась вперёд, кивнув Касперу.

— Можно я поведу?

Тот понятливо улыбнулся. Помнил ещё мои фортели в поле. Хольман, заметив эту рокировку, снисходительно усмехнулся:

— Ну, теперь вы точно раньше ночи не доберётесь в деревню.

— Посмотрим, — эта ласточка конечно выше девяноста не разгоняется, но избалованный немецкими автобанами мальчишка вряд ли помчится со скоростью ветра по русским колдобинам.

— Вы ещё поспорьте, — коварно предложил Шнайдер.

Парни дружно заржали, Хольман же немного растерялся, явно не понимая, в чём тут подвох.

— Спорьте сразу на желание, — хихикнул Бартель.

— Ну что, Рени, рискнёшь? — Хольман быстро приободрился, видимо уже размечтавшись, что бы такого с меня струсить.

Фридхельм коснулся моей руки:

— Не связывалась бы ты с ним.

— Ты в меня совсем не веришь? — я обиженно состроила глазки. — С этого придурка давно пора сбить спесь.

— Ну так что? — недовольно переспросил Хольман. — На что спорим?

Повторять на бис цирк, что устроила когда-то Шнайдеру, я не стала. Это был можно сказать эксклюзив. Да и Фридхельм не поймёт, и так вон недоволен.

— На деньги, мой хороший, на что ж ещё спорят.

Так, ну погнали. Едва мы выехали на грунтовку, Хольман сразу вырвался вперёд. Ничего, я запомнила пару местечек, где ему по-любому придётся сбросить скорость. Там-то я его и уделаю. Подумаешь, пара-тройка ямок. Если наш автопром ездит по таким дорогам, и ничего не отваливается, то уж «Фольксваген» наверняка выдержит. Ну, так я и думала. Впереди была довольно глубокая лужа, и наш Шумахер разумеется решил её объехать. Как там, танки грязи не боятся? Главное нырять с разбегу, то есть на скорости. Ю-ю-юху! Пожалуй, это единственное, что мне нравится в этом времени. Можно гонять по дороге, не заморачиваясь на всякие камеры и гаишников.

— Осторожнее! — заорал Бартель. Ну да, окатило нас маленько водичкой, хотя ребяткам в машине Хольмана досталось больше.

— Ничего, не растаешь, не сахарный.

Бросив взгляд в боковое зеркало, я убедилась, что мы вырвались вперёд. У нас на черноморских курортах люди вон деньги платят за такой экстремальный джипинг.

— Зато мы сделали этого паршивца.

Уж если он лужу объезжает по широкой дуге, то через заросшее сорняками поле срезать пару километров точно не рискнёт.

— Как ты это сделала? — Хольман выскочил из машины злой как чёрт. — Совсем чокнутая? Вы же могли перевернуться!

— А по-моему, все остались довольны, — безмятежно улыбнулась я.

— Ты вела нечестно, — ну блин, начинается, детский сад штаны на лямках.

— Да ладно, просто признай, что не умеешь водить, — терпеть не могу нытиков, проиграл — так веди себя достойно. — Ну не твоё это.

Чувствую, ещё долго будут его подкалывать по поводу этих гонок. Может, я конечно и веду себя как стерва, но мальчишка сам виноват, что не понимает границ. Ничего, может, поймёт, что когда корона на ушах виснет и ЧСВ шкалит все радиационные пределы, это чревато. Неприятно царапнула мысль, не устроит ли он мне тайком какую-нибудь диверсию? Да нет, вряд ли. Если даже на Шнайдера нашлась управа, этот открыто домогаться не рискнёт. И вообще уже конец мая, через какой-то месяц он скорее всего отчалит в Берлин.

***

Утро добрым не бывает. Особенно у тех, кто вчера позволил себе выпить лишнего. Я-то как стеклышко вот и чувствую себя бодрячком, а мужикам, смотрю, хреново. Кребс вон включил режим цербера, аж отсюда слышно, как орёт на парней:

— Где вы умудрились так засрать все машины? Немедленно отмойте, да так, чтоб сверкали, как у кота яйца, ясно?

Н-да, нехорошо получилось, пойти что ли помочь этим бедолагам? Файгль и Вилли сидели каждый в своём уголке, явно мучаясь от похмелья. Кажется, кто-то вчера неслабо погулял в городе. Парень, который их возил, рассказывал, что наши офицеры вчера полночи кутили в заведении, да ещё и не одни, а с девочками. Что-то не выглядят они как счастливые натрахавшиеся до одури мужики.

— Эрин, будьте ангелом, сделайте, пожалуйста, кофе, — чуть ли не простонал Файгль.

Не поможет тебе кофе. В таких случаях рассольчик надо пить. Вилли страдальчески поморщился, и я, вздохнув, полезла в сумку за НЗ. Выдала им аспирин и потопала разжигать спиртовку. Может, предложить плеснуть в кофе коньячку? А что, сразу полегчает. Краем глаза я заметила, как к крыльцу подъехала «хорха», да не одна. Что это ещё за делегация?

— Доброе утро, господа офицеры.

Холера, мне же это кажется? Хотя вряд ли… Этот вкрадчивый голос я ни перепутаю ни с каким другим. Сердце сделало нервный кульбит, окуная в предчувствие неотвратимого дерьма. К сожалению, простоять весь день, прикинувшись тумбочкой, не получится, и я нехотя развернулась.

— Позвольте представиться, штурмбаннфюрер Штейнбреннер, — Файгль вежливо пожал протянутую руку, а эта эсэсовская мразь уже радостно мне улыбается. — Фройляйн Майер, какая приятная неожиданность. Что это у вас, кофе? Сделайте, пожалуйста, и мне чашечку, — не дожидаясь приглашения, он нагло уселся за мой стол и в ответ на наши офигевшие взгляды пояснил: — Я здесь для того, чтобы покончить с местным партизанским движением. Предлагаю обсудить дальнейший план действий. Тем более, герр Винтер, сотрудничать с вами нам уже приходилось.

Я знала, задницей чувствовала, что этот мир не даст мне хэппи-энда ни в каком проявлении. Стоит моей жизни хоть немного наладиться, и нате очередное дерьмо на голову. Только отделалась от одного «стратега», тут же нарисовался следующий. Я настороженно прислушивалась, до чего там договорятся эти товарищи.

— У нас есть данные, что эти изворотливые твари прячутся где-то неподалёку. Город завален этой дрянью, — Штейнбреннер положил на стол агитационную листовку. — Наверняка кто-то вынес шрифт из редакции, в списке сотрудников числятся две девушки из Алексеевки.

— Но почему вы думаете, что они появятся здесь? — разумно усомнился Файгль. — Скорее всего деятельность подпольного движения сосредоточена в городе.