— Хрен вам, а не ответы. Мы смерти не боимся, так что хоть сейчас расстреливайте. Мысленно обмирая, я перевела ответ. Не знаю, как буду реагировать, если Файгль прикажет отдать приказ прямо сейчас.

— Упрямые фанатики, — пробормотал гауптман.

Я осторожно сказала:

— Возможно они ещё передумают. Второй боец пока молчит.

— Уведите их и пока заприте, — махнул рукой Файгль, и я облегчённо выдохнула.

Правда как вытащить Пашу из этой засады я не знала. Я же не могу как заправский спецназовец просто открыть двери и выпустить их, попутно замочив часовых. Ещё одну подозрительную ситуёвину Вилли на тормозах не спустит, это ясно как дважды два. Но, а как допустить, чтобы родного человека отправили на расстрел? Пусть он и не знает, что я его внучка, и вряд ли узнает, это не имеет значения. Я должна что-то придумать. А между тем времени у меня практически нет.

До конца дня я просидела как на иголках, нервно дёргаясь каждый раз, когда являлся кто-то из солдат, и прислушиваясь к разговорам командиров. Почему я раньше не задумывалась, что дедуля может не дожить до конца войны? Я не очень разбираюсь, как работает вся эта хрень с перемещением во времени, а точнее, совсем не разбираюсь, но мне казалось, что всё должно идти своим чередом, как и прописано в истории. Но ведь получается, я уже вмешалась тогда в его судьбу. Что если теперь всё пойдёт по другому сценарию? Значит, вмешаюсь ещё раз. Я не собираюсь смотреть, как родного деда поведут на расстрел. Что там придумал наш гауптман-затейник?

— Завтра с утра возьмите побольше солдат и отправляйтесь к восточной границе фронта. Возможно, русские, не дождавшись своих бойцов, предпримут ещё одну вылазку.

Отлично, Вилли завтра не будет. Хотя что мне это даст? Мозг напряжённо работал, прокручивая разные варианты: от безумных, до провально-безнадёжных.

— Я слышал, вы удачно провели переговоры с русским пленным в госпитале, — улыбнулся мне Файгль.

— Ну что вы, — скромно потупилась я и вкратце пересказала ту эпопею.

То-о-очно! Умничка-Колян, сам того не ведая, подкинул мне классную идею. Пусть пленные якобы возьмут меня в заложники. Осталось только придумать благовидный предлог как попасть в сарай. Такой, чтоб никто потом не подозревал меня в преступном сговоре. Это самое сложное.

— Рени, ну что опять случилось? — Фридхельм мягко отстранился, заглядывая в глаза.

Я машинально отвечала на его ласки, продолжая прокручивать в голове план спасения.

— Ты едва не погиб, — я коснулась ссадины на его виске.

Его за малым не взяли в плен — уже оглушили, благо Крейцер вовремя подоспел. Господи, а ведь он мог застрелить Пашу! Я уже смирилась, что Фридхельм стреляет в наших бойцов, в конце концов их смерть уже прописана в истории и по большому счёту, они для меня безликие фигуры. Но смогла бы я и дальше жить с ним, зная, что он убийца моего деда? А если наоборот? Проклятая война, ломает судьбы, ломает изнутри, сметая всё, что для тебя дорого.

— Русские не убить меня, а в плен взять хотели, — «успокоил» он. — Подкрались в темноте, я даже не успел расстегнуть ольстру.

— И всё же ты не выстрелил и потом, — пробормотала я.

— Ну, во-первых, нам тоже нужны «языки» — ответил он. — А во-вторых, думаешь, это такое удовольствие отнять чью-то жизнь?

— Файгль скорее всего их расстреляет.

— По крайней мере у них есть выбор.

Мне всегда тяжело давались такие разговоры, ведь я видела, как он изменился и уже далеко не тот нежный цветочек, с которым мы отсиживались на стрельбах в прошлом году.

— Я всё-таки хочу, чтобы ты уехала в Берлин, — тихо сказал он.

— Хочешь, чтобы я сходила с ума, не зная, где ты и что с тобой?

Он правда не стал нести ахинею в стиле «жди меня, и я вернусь». Мы оба понимали, что глупо разбрасываться такими обещаниями. А значит, пусть всё идёт как есть.

Утром я с некоторой опаской шла в штаб. Вдруг за ночь эти товарищи поменяли свои планы? Но нет, Вилли отчалил выполнять задание, Файгль весь день висел на телефоне да строчил какие-то писульки. И пока что не заикался о новом допросе. Я уже прикинула более-менее годный план и теперь выжидала, когда можно начинать действовать. План был как всегда дебильным, но когда у меня было по-другому? Я уже не раз слышала, что наш несгибаемый Файгль имеет один недостаток — проблемы с горячительными напитками. Ну, не умеет человек пить от слова совсем. Грех этим не воспользоваться. Если напоить его до беспамятства, пусть потом докажет, что не приказывал мне провести допрос. Тут правда имелись парочка подводных камней — у меня будет очень мало времени, чтобы убедить Пашу, что я пришла спасти, а не утопить их окончательно. И как подбить непогрешимого гауптмана на пьянку, чтобы он был уверен, что это целиком и полностью его идея? Дьявол — он же в деталях. На этот раз я должна тщательно продумать всё, чтобы нигде не спалиться. Было до одури страшно ввязываться в новую авантюру, но по-другому никак. Не уверена, что смогу простить себе предательство близкого человека. Файгль отложил бумаги и поднялся, а я тут же состроила несчастную моську и театрально вздохнула.

— Хотите кофе, Эрин? — спросил он, разжигая спиртовку.

Нет, милый мой, пить мы с тобой будем не кофе.

— Не откажусь, — улыбнулась я. — В глазах уже рябит от этих цифр.

— Признавайтесь, чем вы так досадили Вильгельму? — усмехнулся он. — Безусловно, учётные бумаги по аграрным вопросам — важная вещь, но не настолько срочная.

— Это долгая и неинтересная история, — смущённо потупилась я.

— А мы никуда не спешим, — он игриво сдвинул в сторону мои труды. — Думаю, сегодня это вам не понадобится.

***

— Вам не нравится вино, Эрин? — Файгль бросил внимательный взгляд поверх стакана. Благодаря моим стараниям мы уже перешли от кофе к более горячительным напиткам. Пришлось поплакаться на Вилли. На фантазию я никогда не жаловалась, так что быстро состряпала очередную легенду, мол будущий родственник считает, что мне лучше сидеть в Берлине, нянчить киндера, а не рисковать головой, вот и пытается выжить, заваливая каверзными заданиями. А я так люблю своего жениха, что готова делить с ним тяготы фронта, и вообще как это не помочь родимой Фатерлянд прийти к желанной победе? Файгль естественно тут же возжелал меня «слегка приободрить», и на свет божий откуда-то появилась бутылочка французского вина. Теперь я расчётливо прикидывала, как бы умудриться провернуть всё так, чтобы он побыстрее накидался, самой же при этом оставаясь трезвой.

— Я просто пытаюсь придумать оригинальный тост, — невинно улыбнулась я.

— Придумали?

— Да пока одна банальщина на ум приходит.

— Ну, тогда скажу я, — он приподнял свой стакан. — Предлагаю выпить за нашего фюрера и его победу.

— Полностью поддерживаю, — я отпила небольшой глоток и быстро шагнула к окну, якобы заинтересовавшись чем-то безумно важным.

— Что там? — улыбнулся Файгль.

— Показалось, что вернулся герр обер-лейтенант, — я незаметно выплеснула содержимое стакана в цветочный горшок.

Пока что всё идёт неплохо. Файгля отвлёк солдат, притащивший очередные телеграммы. Гауптман бегло просмотрел их и, отложив в сторону, вернулся к «фуршетному столу». Увидев мой пустой стакан, он удивлённо приподнял брови.

— Я наконец-то распробовала вино, — безмятежно промурлыкала я. — Вы правы, оно великолепно. Это урожай какого года?

— Сейчас посмотрим, — Файгль взял бутылку, всматриваясь в непонятные писульки, и наконец сдался. — Раз оно вам так понравилось, предлагаю выпить ещё.

— Будет нечестно, если я выпью это чудесное вино почти одна, — я красноречиво кивнула на его почти полный стакан.

— Пожалуй, вы правы, — Файгль решительно допил вино и сообразил новый шот.

— Расскажите немного о себе, — лучезарно улыбнулась я.

К концу второй бутылки я знала, что он, оказывается, успел засветиться и на первой мировой, перед отъездом женился на первой попавшейся воспитаннице бабского «питомника» и теперь переживает, что уже год не видел молодую жёнушку.