— Опять приходили эти ироды, забрали с собой и Наденьку мою, и Ниночку.

Вот же скоты. Я ведь слышала как Штейнбреннер тоже поддержал тогда мою акцию протеста. Ничего, этот притон неподалёку, сейчас разберёмся. Я заставлю их выполнять приказы командира.

В избушке, смотрю, опять весело. Музычка, пьяный хохот, звон стаканов. Я приоткрыла дверь и сразу же заметила Нину. Сидит бедная с таким видом, будто её вот-вот вырвет, а рядом… Ну конечно, Шнайдер. Придурок, подсовывает ей стакан с самогонкой. Думает это её развеселит? Остальные девчонки тоже не шибко рады вечеринке. Кто-то вежливо улыбался, кто-то испуганно отмалчивался.

— Что вы опять устроили? — без особой вежливости прикрикнула я. — Или забыли приказ командира?

— Опять вы, маленькая фройляйн, — адъютант Штейнбреннера, кажется Херман, добродушно рассмеялся. — Могу вас успокоить, все девушки пришли сюда добровольно. Так что идите спать и ни о чём не волнуйтесь.

— Разрешите, я уточню, — я подошла к Нине. — Ты хочешь остаться здесь? — она медленно качнула головой. — А ты? — я повернулась к её соседке.

Та испуганно зыркнула на Бартеля и недоверчиво прошептала:

— Мне… можно уйти?

— Слышали? — пусть только кто-нибудь вякнет, я не поленюсь опять притащить сюда Винтера. — А вы?

Темноволосая девушка тоже поднялась с лавки, но Херман властно дернул её за руку обратно и с обманчивой мягкостью спросил:

— Ты уверена, милая? Твоя защитница быть здесь не всегда, а вот мы остаться до весны.

Девчонка едва не разрыдалась, но не посмела больше рыпаться. Ещё одна, глядя на такой поворот, не стала и пытаться. Что ж, я прекрасно поняла, что уёбок Штейнбреннер по-прежнему смотрит сквозь пальцы на шалости своих мальчиков, но хотя бы двоих девчонок я выручила.

— Быстро на выход, — прошипела я Нине. — Я полагаю бесполезно напоминать, что такое отношение к женщинам недопустимо.

— К женщинам конечно, но не к этим примитивным созданиям, — цинично усмехнулся Херман. — Доброй ночи, фройляйн.

В глазах правда читалось немного другое, но я ответила не менее красноречивым взглядом. Ничего, я завтра ещё раз поговорю всё-таки с Вилли, а то, смотрю, Шнайдер и Бартель прямо скорешились с этими ублюдками.

— Не так быстро, Майер, — чья-то рука бесцеремонно ухватила за плечо, с силой разворачивая обратно.

Здесь только один человек мог вытворить такую хрень. Я едва успела выставить руки, но всё равно оказалась прижатой к крепкой груди.

— Ты кое-что мне задолжала.

— Ты что творишь, придурок? — я рванулась из его хватки.— Пусти!

— Тебя давно пора проучить, чтобы не лезла куда не надо, — ухмыльнулся Шнайдер и, не обращая внимания на мои трепыхания, потащил в комнату.

— Отпусти говорю, больное ты идиотище! — пинала я его качественно, если бы дотянулась ещё бы и морду разукрасила, однако он, предусмотрев такие манёвры, обхватил меня поперёк живота, заодно пережав руки.

— Эй, дружище, а ты уверен, что эта дурочка не нажалуется вашему лейтенанту? — крикнул Херман. Ну, хоть кто-то здесь пока ещё с мозгами. Остальных, видимо, тотальный сперматоксикоз накрыл. Блондинчик злорадно любовался моими бесполезными попытками освободиться, да и остальные понимающе ухмылялись.

— Всё нормально, у нас с ней весьма своеобразные отношения, — Шнайдер затолкнул меня в крошечную комнатушку.

— Ты совсем ебанулся? — я чувствовала, как злость вперемешку с паникой поднимается изнутри взрывной волной.

Он, не отвечая, начал сдёргивать с меня бушлат. Он что вообще о последствиях не думает? Я умудрилась проехать по его лицу сжатым кулаком, как следует лягнуть коленом куда-то правее бедра и даже почти освободиться прежде, чем он швырнул на кровать мою брыкающуюся тушку. С необычной для пьяного быстротой тут же навалился сверху, накрепко обездвиживая и фиксируя сжавшимися коленями.

— Я тебя предупреждал не переходить мне дорогу? — нет, он всё-таки пьян и сильно, иначе как объяснить поехавший крышняк? — Раз ты лишила меня на сегодня женской ласки, значит, заменишь эту девку.

Несмотря на его хватку, я снова беспокойно задёргалась. Я до последнего не верила, что он зайдёт настолько далеко, чтобы изнасиловать меня, и лишний раз убедилась, что с моими габаритами я намного слабее любого мужика. Особенно, если он вот так на меня навалится. Надо попробовать воззвать к здравому смыслу.

— Ты конечно идиот, но не настолько же. Думаешь, я стану молчать? Напомнить, что с тобой сделает потом лейтенант?

— Все прекрасно знают, что наш лейтенант тебя терпеть не может, — гаденько ухмыльнулся Шнайдер. — Можешь конечно всё рассказать своему хлюпику, если так уверена, что у него хватит силёнок со мной справиться.

Я рванулась в очередной попытке спихнуть эту козлину:

— Он, может, и не справится, так остальные помогут.

— А ты уверена, что хочешь, чтобы все узнали, что я тебя поимел? — оскалился он в очередной усмешке.

Вот же гадство. Этого я точно не хотела. Просто не представляю как буду ходить с клеймом жертвы изнасилования.

Передавленные руки давно уже онемели, да и прижал он меня так, что не извернёшься. Отогнав панику, я попыталась трезво оценить ситуёвину. Неужели Вильгельм настолько меня не переваривает, что закроет глаза на такой беспредел? Память услужливо подкинула тот вечерок, когда он увидел, как Шнайдер меня зажал, а я самонадеянно посчитала, что сама в состоянии поставить на место озабоченного придурка.

— Не дёргайся, если не хочешь, что бы я тебя связал, — Шнайдер ещё сильнее вжался бёдрами, давая почувствовать свой стояк. — Или любишь пожёстче?

Нет, у него точно нездоровые фантазии. Пока он не выполнил свою угрозу, лучше притвориться, что я сдалась, а когда этот извращуга потеряет бдительность, не хлопать ушами, а пользоваться моментом.

— Руки отпусти, — как можно спокойнее сказала я, расслабленно затихнув. — Мне вообще-то больно.

— Успокоилась? — прищурился он, чуть ослабив хватку.

— А куда деваться? — решив особо не переигрывать, я старалась найти верный тон. — Ты же кого угодно уговоришь.

Шнайдер, всё ещё недоверчиво следя за моей реакцией, окончательно отпустил мои многострадальные запястья.

— Может тебе ещё и понравится, — пробормотал он, впиваясь в мою шею, как оголодавший вампир. Вот только засосов мне для полного счастья и не хватает. Чувствовать на себе чужие руки было невыносимо, но я терпеливо выжидала нужный момент. Он же должен меня раздеть перед тем как приступить к главному, так? А для этого ему придётся с меня слезть — снимать придётся много чего. Впервые я порадовалась русской зиме, ведь благодаря холоду я всё ещё продолжала носить многослойную солдатскую форму. Будь я сейчас в чулках и юбке, он бы уже наверное десять раз успел меня трахнуть. Шнайдер слегка подвинулся, успев перелапать меня везде, где только можно.

— Хочу увидеть тебя без этих тряпок, — проурчал он, продолжая мусолить мою шею.

— Ну так слезь с меня, — кто бы знал, каких трудов мне сейчас стоило вот так спокойно лежать. — Может и увидишь.

Он перелёг, устроившись рядом со мной, и потянул вверх свитер, оглаживая обнажившуюся кожу:

— Ты же будешь хорошей девочкой, снимешь…

Я прицельно пнула его со всей дури коленкой в пах и, судя по сдавленным ругательствам, попала куда надо. Вот теперь можно и нужно бежать, пока он не опомнился.

— А ну вернись, дрянь, — он догнал меня уже в общей комнате.

Я прекрасно понимала, что эти гады за меня впрягаться не будут и мысленно взвыла. Может, пригрозить разборками со Штейнбреннером? Сейчас ярость во мне перевесила страх.

— Руки убрал, мудила! — я поискала глазами, чем можно огреть этого маньяка.

— Что здесь происходит? — ну надо же, хоть раз Вилли заявился вовремя.

Слушая, как Шнайдер что-то уверенно ему задвигает, мол всё в порядке, проходите себе куда шли, герр лейтенант, я не сдержалась: