Честно говоря, я бы ни за что не рискнула ехать по нашим дорогам без гугл-карты. Стыдно признаться, но по ходу немцы и те ориентируются в разы лучше. Деревни, как по мне, вообще выглядят одинаково. Две-три улочки, дома, выбеленные извёсткой, низкие заборчики из покосившегося частокола, охапки сена на подворье. Ну и конечно же, штаб в центре. Всегда в какой-нибудь местной библиотеке или клубе. Я не настолько наивна, чтобы верить, что до конца войны мы просидим, обеспечивая порядок в оккупации, но было бы неплохо. С местными Вилли не лютует, вылазки, конечно, у парней бывают, но это не сравнимо с тем, как мы тогда отсиживались в окопах, атакуемые и с воздуха и пехотой русских.

— С возвращением, — разулыбался Файгль, едва увидев нас на пороге. — Вас можно поздравить, Эрин?

О, тоже заметил колечко? Я улыбнулась в ответ.

— Благодаря вам, свадьба прошла, как мы и хотели, в Берлине.

По губам Вилли скользнула лёгкая усмешка.

— Что ж, теперь пришло время с новыми силами послужить нашему фюреру, — пафосно заявил гауптман. — Вы вернулись вовремя. Нам удалось связаться с русским осведомителем, но без вашей помощи понять его сложно.

Что, даже вещи не дашь распаковать? Но Файгль повёл себя как джентльмен. Вручил мне бутылку вина, смущённо припомнив, что в прошлый раз оно мне понравилось, велел обустроиться и уже утром приступить к непосредственным обязанностям. Я вышла из штаба, осматриваясь в поисках казармы. Фридхельм наверняка уже там. Да и я, надо признаться, соскучилась за нашими дуриками.

— Малышка! — Каспер сгрёб меня в охапку, слегка покружив. — Ты вернулась!

— Рени, поздравляю, — Кох потянул меня, обнимая куда более осторожно.

— А мы уж думали, вы с Винтером уедете в медовый месяц куда-нибудь в тихое местечко, да там и останетесь, — хихикнул Бартель.

— Да поставьте вы её, — вмешался Крейцер. — Дайте прийти в себя после дороги.

— Как вы тут, держитесь?

— А что нам будет? Герр гауптман говорит, что на этот раз мы крепко прижали русских, — беспечно ответил Каспер.

— Так что наши новобранцы смогут вернуться к мамочкам, толком не понюхав пороха, — пошутил Крейцер.

— Много их?

Бартель кивнул на троицу. Н-да, детский сад на выезде — гоняют мяч на заднем дворе казармы и небось думают, что победа уже в их руках. Так, кого-то всё же не хватает. Кого-то, кто…

— Шнайдер! Погляди, кто вернулся!

Шнайдер окинул меня цепким взглядом и, заметив кольцо, лениво прищурился.

— Ну, надо же… Я смотрю, вы время зря не теряли.

Я ничего не ответила, ибо если открою рот, нашему хрупкому перемирию конец, а сраться с этим товарищем мне, если честно, давно надоело.

Парни активно намекали, мол. как же не выпить за здоровье молодых. Тут, конечно, отвертеться не выйдет, но надо же сначала решить дела насущные, но эти хитрецы уже всё продумали. Крейцер присоветовал поселиться у милейшей старушки по соседству с казармой. Кох вкрадчиво намекнул, что готов приготовить ради такого случая кое-что повкуснее надоевшей каши с тушенкой, и я сдалась.

— Ладно, будет вам банкет.

Бабуля оказалась действительно божьим одуванчиком и безропотно согласилась временно переехать в летний флигель. За бухло пусть решают сами, у меня вон вино шикарное есть, а вот с едой надо бы заморочиться.

— Ты где добыл этих куриц? — я с подозрением покосилась на Коха. — Впрочем, нет, не отвечай, даже не хочу знать.

— Мы их не крали, если ты об этом, — обиженно засопел он. — Они неделю бегали чуть ли не по казарме, значит, ничейные.

Как говорится, тихо спиздил и ушёл, называется, нашёл.

— Что ты с ними будешь делать? Просто варить?

— Ну, да, — кивнул он. — Ещё и суп получится.

— Тащи сюда лук и побольше, — не знаю, смогу ли я придумать, на чём мы их будем жарить. — И соль.

Без приправ и прочей байды, конечно, получится немного не то, но, блин, меня достало вечное варёно-тушёное мясо. Хочу шашлыка, чтоб с корочкой!

Кох у нас парень простой. Порой даже несчастное письмо домой строчит часами, но одного не отнять — насчёт жрачки у него чуйка. Шашлычок удался на славу. К нам даже Кребс подтянулся.

— И когда мы будем провожать тебя снова в отпуск, Эрин? — если я правильно всё поняла, это толстый такой намёк на декрет.

— Когда мне снова подпишет разрешение герр гауптман, — невинно ответила я, сделав вид, что не поняла.

Сговорились они все что ли? Фрау Винтер так вообще открытым текстом заявила, что ждёт не дождётся, когда сможет понянчить внуков. Я что должна всем объяснить популярно, что несмотря на свежий штамп в паспорте не горю особым желанием плодиться и размножаться? Благо Фридхельм в этом вопросе полностью на моей стороне. Тактично напомнил мамуле, что я всё ещё восстанавливаюсь после ранения.

Посиделки мы устроили прямо во дворе казармы. Пока стоят последние летние деньки, надо этим пользоваться. Парни добродушно трепались о последних новостях, и, конечно, довольно быстро вылакали свой шнапс.

— Я знаю, у кого мы можем раздобыть ещё бутылочку, — Каспер, пошатываясь, поднялся с бревна. — Винтер, пойдём, а то боюсь, эта русская мне не откроет.

— Как такое может быть? — насмешливо спросила я. — Проигнорировать приказ немецкого солдата?

— Да ты бы видела эту тётку, — ответил он. — Орала на нас так, что крыша поднималась. У неё в доме дети, и она на пальцах доходчиво объяснила, что ночью не продаст ни одной бутылки.

— Ну так и не ходите.

— Ну ещё ведь не совсем поздно, попробуем уговорить. Когда ещё удастся вот так посидеть? Я слышал, не сегодня-завтра опять отправят отлавливать чёртовых партизан.

— Ладно, пойдём, — улыбнулся Фридхельм.

Я, пожалуй, тоже пойду. Завтра подъём не свет не заря, а эти товарищи могут трындеть ещё долго.

— Смотрите не спаивайте детишек, — а то новобранцы наши уже сидят с посоловевшими глазами. — Мало того, что будут мучиться похмельем, ещё и отхватят от Кребса.

— Пусть привыкают, — хихикнул Бартель.

Заметив на крыльце Шнайдера, я попыталась обойти его по широкой душе, но он решительно устремился в мою строну. Чёрт, вот только очередных разборок мне и не хватает. И вообще такого его я боюсь. Смотрит нечитаемым взглядом, руки хоть и держит в карманах, а стоит так, что попробуй сдвинуть. Вряд ли, конечно, он решится на что-то серьёзное, если не наглухо отбитый на голову, но всё же…

— Всё-таки сделала по-своему, — процедил он.

— Можно подумать, ты не знал, что это всего лишь вопрос времени, — пожала плечами я.

— Да что ты говоришь? — насмешливо спросил он, по-прежнему сверля тяжёлым взглядом.

Да блин, что за детский сад! Мне что после того несчастного поцелуя нужно было «как честный человек» предложить руку и сердце? Смотрит, как будто я ему что-то обещала. И вообще — сам виноват. Кто ему мешал с самого начала вести себя по-человечески, а не кидаться на меня как полоумный маньяк? Я бы, может, и подумала, да и то не факт.

— Если ты о том поцелуе, то этот вопрос давно закрыт, — спокойно ответила я. — И вообще, у нас бы всё равно ничего не получилось.

— Да откуда ты знаешь? — было непривычно смотреть в его глаза и не видеть привычной злой иронии. Дожились, я что должна успокаивать своего «лучшего врага», мол, не переживай, ты ещё встретишь свою бабу? Чёрт, а Вилли что здесь забыл? Пришёл разогнать всех по койкам? И, конечно, же нас заметил.

— Пропусти, — Шнайдер тоже приметил Вилли и осклабился, демонстративно отходя в сторону.

— А я тебя не держу.

Вилли дотошно пробежался по мне взглядом, что меня ещё больше выбесило. Иди со своими бабами разберись, а не строй догадки. Но при ребятах, конечно, хамить не дело, у нас же субординация, за нарушение которой последуют штрафные санкции. А оно мне надо? Поэтому я лучезарно улыбнулась, пресекая его вопросы:

— Спокойной ночи, герр обер-лейтенант.

* * *

— Где сейчас находится партизанский центр?

— Пару дней назад я видел их на заброшенной мельнице. Идите вправо в лес, примерно в десяти километрах западнее села.