— Давай отойдём.

— Никуда я с тобой не пойду, — я стряхнула его руку.

— Да, брось, не съем же я тебя, просто хочу поговорить, — он серьёзно заглянул мне в глаза. — Пожалуйста, Эрин, это очень важно.

Ну ладно, чёрт с тобой, выслушаю, что там ты задумал.

— Только быстро, — далеко отходить я не собиралась.

Хольман явно нервничал, не зная, с чего начать, но помогать я ему не у собиралась. И так примерно догадывалась, что сейчас услышу. Что-то вроде дай мне шанс и бла-бла-бла.

— Скажи, тебе здесь нравится? — осторожно начал он.

Глупый вопрос. Теоретически здесь никому не должно нравиться.

— Ну, то есть ты же девушка, наверное, тяжело терпеть все эти лишения.

— К чему ты клонишь? — я настороженно прищурилась.

Разговор пошёл немного не туда. Я рассчитывала ещё раз объяснить, что ему ловить со мной нечего, а он вон как заговорил.

— Я не афиширую это, но мой отец гауляйтер, — с чем я тебя и поздравляю, придурок, не мог найти место где-нибудь в столице? — Я мог бы замолвить за тебя словечко. В рейхканцелярии всегда нужны секретари и тем более грамотные переводчики.

— Вот интересно, почему тогда ты до сих пор здесь? — по-моему, кто-то просто понтуется, пытаясь развести меня как малолетку на вписке.

— Отец разозлился на меня из-за глупой выходки в Академии, — неохотно ответил Хольман. — это можно сказать ссылка в целях воспитания.

Молодец мужик. Поправил зазвездившемуся диточке корону, засунув в самую обычную пехоту. Только я так подозреваю, это не поможет.

— Я думаю, мне уже летом оформят перевод во внутренние войска охраны штаба, — горделиво улыбнулся Хольман. — Как бы отец ни злился, я у него единственный сын, так что мне недолго осталось здесь прозябать.

— Ну что ж, каждому своё, — я философски пожала плечами. — Меня и здесь всё устраивает.

— Брось, Эрин, ты достойна лучшего. Мы могли бы уехать вместе.

Что значит «вместе», недоросль ты дурная? Думаешь, ты такой подарок, что я брошу Фридхельма и радостно укачу с тобой в столицу?

— Слушай, ты действительно такой непрошибаемый? Вроде не слепой, прекрасно видишь, что я занята.

— Эрин, он тебе не пара и, думаю, ты и сама это понимаешь, раз вы до сих пор не расписались, — приняв моё молчание за добрый знак, Хольман уже увереннее продолжил: — Мы с тобой из одного круга, я способен дать тебе всё, к чему ты привыкла. Я так понял, ты сбежала из дома из-за Винтера, но пора уже взяться за ум. Ты разве не хочешь вернуться к своей прежней жизни? Я думаю, отец давно простил твою выходку и ждёт тебя.

Вот это я оказывается героиня, похлеще шекспировской Джульетты. Хольману бы писать дамские романы с большим содержанием розовых соплей. Я смотрю, тут все такие фантазёры-затейники, один Ягер чего стоил.

— Это предложение руки и сердца?

— Конечно, — воодушевлённый моей реакцией, Хольман увлечённо распинался дальше. — Твой отец из партийных, мой тоже, подбор крови первоклассный, северофризская с моей стороны.

Он видимо рассчитывал меня этим впечатлить, я и была в шоке. Он словно не жену, а корову племенную выбирает. Делает девушке предложение и ни слова, ни полслова о любви. Как там? «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего зря время терять?» Сообразив, что он ждёт от меня подтверждение «кода доступа», я злорадно усмехнулась. Хотела бы я посмотреть на его реакцию, узнай он, какая у меня настоящая кровь. Но у блонди с чистокровностью скорее всего проблем нет, поэтому я уверенно ляпнула:

— А у меня саксонская, — ну, а какая она может быть у чистокровной немки?

— Наверное, ты хотела сказать рейнско-нижнесаксонская, — уточнил Хольман, и я беспечно кивнула.

Да хоть верхне-австрийская, пора уже заканчивать этот цирк с конями.

— Знаешь, Эрнест, если бы я хотела выбрать мужа по социальному положению или чистоте крови, я бы давно так и сделала, — н-да пацан смотрю совсем расстроился.

Как же так? Он ведь такой завидный жених элитной породы, ещё и с богатым влиятельным папочкой. Да и внешность у него, хоть на разворот журнала помещай. Синеглазый блондинчик со смазливой мордашкой. Видать, привык к тому, что девчонки гроздьями на него вешаются. Только меня этим не возьмёшь. Я и в прежней жизни не велась на таких вот мажоров.

— Так что придётся тебе искать невесту, когда вернёшься в Берлин.

— Хотя бы подумай над моим предложением, — забыв о моих предупреждениях, он подался ближе. Я заметила, что Фридхельм подошёл к «фуршетному столу» и, кажется, нас заметил.

— Не о чем тут думать, уясни наконец, что у меня есть жених.

Хольман включил обиженку, резво припустил к столу и решил, видимо, утопить горе в вине. Схватил первую попавшуюся бутылку, наливая чуть ли не полный стакан. Фридхельм окинул его снисходительным, с лёгким оттенком презрения взглядом и чуть насмешливо сказал:

— Ты бы не увлекался, ведь сегодня твоя очередь заступать в караул.

— А я тебя искала, — я улыбнулась, увидев в его руке бутылку шампусика. — Предлагаю смыться отсюда.

— Официальная часть окончена, так что, я думаю, уже можно, — сразу же согласился он.

Как распоследние романтики мы решили устроить пикник под звёздным небом на крыльце дома. Оказывается, шампанское запросто можно закусывать тушёнкой, а ещё сардинами. Опять я жру как не в себя. Как же меня задолбало зависеть от гормонов! Последний раз пресловутый ПМС посещал меня в подростковом возрасте, когда я ещё не пила таблетки.

— Что от тебя хотел Хольман? — вроде как спокойно спросил Фридхельм.

Шампанское к тому времени слегка дало в голову, так что я честно ответила:

— Не поверишь, звал замуж.

— И что ты ответила? — Фридхельм бросил на меня внимательный взгляд.

Так и хотелось цинично пошутить, что я согласилась, чтоб не задавал дурацких вопросов.

— Изящно послала на хрен, что ещё я могла ответить? — я допила шампанское. — Представляешь, этот идиот на полном серьёзе хвастался своим «первоклассным подбором крови». Нас убеждают в превосходстве арийской расы, но по-моему, это уже слишком — скрещивать людей как племенных животных. Так и подмывало посмотреть на его рожу, узнай он, что я на четверть русская.

— Рени, к сожалению, это не шутки, — Фридхельм обеспокоенно посмотрел на меня. — Я тоже считаю, что это бред — делить людей по расовым признакам, но все партийные и те, кто служат в СС, придерживаются иного мнения.

Хорошее настроение мигом улетучилось — я снова подумала что нас разделяет куда больше, чем мои тайны. Привычно полезла за сигаретами и, не выдержав, спросила:

— Твой отец же состоит в партии, так?

Вот ещё причина, почему я не торопилась под венец. Скорее всего будущий свёкор начнёт копаться в моей биографии, пытаясь выяснить родословную, а оно мне надо?

— Ты поэтому не хочешь расписываться? — он как всегда каким-то чутьём уловил мои мысли. Я неопределённо кивнула, сделав очередную затяжку. И поэтому тоже. А ещё потому, что боюсь, что однажды ты перейдёшь грань как многие из вас. Смогу ли я принять это? Не знаю… Никому не дано измерить силу любви, и в своей я пока не так уверена.

— Рени, ты же знаешь, мне плевать на его мнение.

Я не знаю, как и когда приходит ощущение абсолютного принятия другого человека. Понимание, что тебе действительно наплевать на всех тараканов в его голове и демонов в душе. Что примешь его любого и будешь уверена, что это навсегда. Я вообще не уверена, что бывает что-то навсегда. И пока я не пойму, что никогда не захочу уйти, я должна оставить себе запасной выход.

* * *

— Ну, надо же. Этот дурень, похоже, в неё втюрился, — презрительно хохотнул Хольман.