— А… Фридхельм? — осторожно спросил я. — Ты видела его?

— Он вернулся за мной в штаб, сказал спрятаться в доме, — голос Эрин чуть дрогнул.

Вот почему его не было с остальными — бросился в первую очередь спасать её. Конечно он всё сделал правильно, но именно поэтому я и был против их романа. Солдат, для которого на первом месте стоит личное, уязвим. Будь он рядом, я бы всегда смог прикрыть его, а теперь остаётся только гадать, жив ли он. Словно прочитав мои мысли, Эрин резко сказала:

— Он жив! Я бы почувствовала, если бы это было не так! Он обещал за мной вернуться…

Я скептически отношусь к этим всем женским предчувствиям, но видя, что она вот-вот расплачется, не стал спорить.

— Конечно он жив. Я тоже это чувствую, он ведь мой брат.

Я не знал, сколько мы так уже просидели. Может час, может полночи. Ногу периодически простреливало болью, и глядя на Эрин, я видел, что ей тоже несладко. Она неловко завозилась, пытаясь одной рукой открыть фляжку с водой.

— Давай помогу.

Её пальцы были холодные как лёд. Хорошо, что сейчас не зима, иначе мы свободно могли не дотянуть до утра.

— Вот же хрень, — пробормотала она. — Где-то посеяла ранец, а сейчас бы пригодилось обезболивающее.

— Нас скоро найдут.

Скорее всего атаку русских удалось отразить. Будь оно иначе, нас бы уже обнаружили их солдаты.

— Пока нас найдут, я созрею отгрызть себе руку.

Я полез в карман за портсигаром и задел рукой плоскую бутылку. Да это просто подарок! Я только сейчас вспомнил, что вчера Файгль презентовал мне этот напиток, «достойный офицера».

— Обожди с этим, — я почувствовал себя фокусником, доставая эту чудом уцелевшую бутылку.

— Живём, — усмехнулась Эрин. — И согревающее, и обезболивающее. Правда на пустой желудок нас разнесёт в хлам. Давай-ка проведи ревизию, может и закуска найдётся.

Мы дружно зашуршали по карманам.

— Гляди, что я нашла, — она продемонстрировала небольшую шоколадку. — Спасибо Коху.

— У меня всё гораздо скромнее, — я выудил начатую пачку галет, даже не вспомнив, сколько они у меня болтаются.

— Ваше здоровье, фройляйн, — я приподнял бутылку и сделал первый глоток, затем передал её Эрин. При неловком движении боль вспыхнула с новой силой.

— А с тобой-то что? — заметив болезненную гримасу, насторожилась она. — Ты же вроде не ранен?

— Не ты одна «удачно» приземлилась. У меня скорее всего перелом ноги.

— Говорю же, здесь клуб неудачников. Нарочно не придумаешь. Ты ногу сломал, я руку. Хотя-я-я, — она насмешливо прищурилась. — Не так уж тебе не повезло.

— В смысле? — я протянул руку, возвращая бутылку — не стоит ей увлекаться спиртным.

— Ну как же, герр лейтенант, раз вы ранены, значит, попадёте в госпиталь в заботливые руки хорошенькой медсестры, — вот же зараза, хитро улыбается, намекая на мои отношения с Чарли. — Главное не тупить, и будет вам счастье.

— Давай определимся. Я готов прислушиваться к твоим советам, но не когда они касаются моей личной жизни.

— А что так? — невинно спросила она. — Я плохого не посоветую. Давно уже не секрет, что вы с ней неровно дышите друг к дружке. Ну и к чему ходить вокруг да около? Хочешь дождаться, что её кто-нибудь уведёт у тебя из-под носа?

— Повторяю, моя личная жизнь тебя не касается, — я чувствовал, как нарастает глухое раздражение. Эта девчонка умудрилась всколыхнуть мои сомнения, да к тому же ещё намекнула, что Чарли может влюбиться в другого.

— Всему своё время. И я, и Чарли сейчас сосредоточены на том, чтобы исполнить свой долг. Крутить романы, когда идёт война, могут только такие безголовые личности как…

— Как я? — насмешливо закончила Эрин. — Ладно успокойся, не лезу я в ваши до хера сложные высокие отношения. Всего-то обозначила свою позицию и теперь буду спокойно ждать, чем дело кончится. Как говорится, тормоз тоже механизм.

Она сделала очередной глоток коньяка и теперь похрустывала печеньем, всем видом давая понять, что я полный идиот и вообще неправ.

— Неужели даже сегодняшний день тебя ничему не научил? Не хочешь связывать Чарли обязательствами, но если бы ты погиб, разве её боль была бы меньше?

Не знаю, никогда не думал об этом. У мамы была сестра, которая всю жизнь оплакивала погибшего на войне жениха. Я бы не хотел, что бы и Чарли поставила крест на своей жизни, если я погибну. Кстати, у меня тоже есть что сказать этой чересчур умной советчице.

— Ну, допустим, я, как ты выразилась, тормоз, а с тобой что не так? Если ты считаешь, что в любовь нужно бросаться очертя голову, почему вы с Фридхельмом до сих пор не расписались, а?

— Это другое, — чересчур быстро ответила она. — Я девушка, у меня вполне себе могут быть капризы. Красивое платье, цветы, праздник.

— Для Фридхельма это всё неважно, он бы был счастлив и скромной церемонии. Пусть и вдали от дома.

Наконец-то она не выглядит такой вызывающе самоуверенной. Что бы там она ни говорила о платьях и цветах, по её глазам я видел, что она прекрасно понимает, что я хочу сказать.

— А я вот тоже хочу, чтобы моя невеста получила от меня предложение руки и сердца при более подходящих этому случаю декорациях. Так что видишь, все люди разные, у каждого своя правда.

— Согласна, ты тоже по-своему прав, — Эрин снова забрала у меня бутылку и помахала пустой пачкой сигарет. — Я знаю у тебя есть, так что делись.

Я протянул ей сигарету, в портсигаре оставалось штуки четыре, не больше, но это ладно. Что мы будем делать, когда закончится вода? Да и галеты вприкуску с шоколадом закончились очень быстро.

— Тяжело придётся, если нас не найдут в ближайшее время, — я допил остатки коньяка.

— Да ладно, все могло быть и хуже, — неожиданно улыбнулась Эрин.

— Например?

— Ну, если бы мы сражались с ожившими мертвецами, нас бы с тобой уже сожрали, — она кивнула на истлевшее тело, виднеющееся через прорехи досок.

Сначала я в недоумении поморщился, потом вспомнил, что что-то такое она рассказывала по вечерам в землянке. Ну вот как она может знать действительно умные вещи и в тоже время держать в голове неиссякаемый запас полудетских страшилок?

— Где ты только умудрилась начитаться такой чуши?

— Я прочитала столько заумной литературы, что тебе и не снилось. Почему бы иногда не расслабить мозги, пусть даже и чушью? — воинственно спросила Эрин. — Но ты же у нас весь из себя правильный зануда, тебе этого не понять.

— Я зануда? — искренне удивился я. — Что ты называешь занудством? Не поддаваться на лишние эмоции и всегда сохранять трезвую голову? Планировать свою жизнь вместо того, чтобы импульсивно совершать глупости?

Я ожидал горячего спора, но Эрин снова замолчала. Чёрт, ну что мне стоило не поддаваться на её провокации? Пусть бы и дальше продолжала отвлекаться на дурацкие истории, если это ей помогает. Я не могу от неё требовать собранности солдата, ведь она перепуганная девчонка, да к тому же и ранена.

— Думаешь, я легкомысленная пустышка, живущая одним днём? Поверь, я сама в шоке от того, что мне приходилось совершать за эти полгода, — и снова этот взгляд, в котором больше нет ни капли игривой насмешки. — Когда-то я тоже жила строго по плану. Выучиться, найти хорошую работу, съехать от… отца. А потом бац и «в соседней вселенной случилась война». По-моему, уже никакие планы и правила не работают, когда день через день сплошной форс-мажор. Что ещё остаётся, кроме как жить по принципу здесь и сейчас?

Где-то наверху снова взвыли зенитки, дрожь от взрыва прошлась слабым эхом по краю воронки. Эрин вздрогнула, и я придвинулся ближе. Говорят в одну и ту же воронку снаряд не бьёт дважды, но если сюда явятся русские, я должен её защитить.

— Этот бой ещё не закончен.

Как же противно чувствовать себя беспомощным. Я даже не знаю, что там происходит, на чьей стороне перевес.

— Но мы всё ещё живы, — Эрин не пыталась вцепиться в мою ладонь или спрятать голову на плече, спокойно сидела рядом, и я чувствовал какое-то успокаивающее тепло.