— Да куда бы они исчезли? — разве что зайцы съели.
— Это все Кестер, — Фридхельм чуть насмешливо усмехнулся. — Только слепой не увидит, что он по уши влюблён в тебя.
С Хольманом он то разобрался, но поскольку Кестер не лез на рожон, не стал прессовать мальчишку.
— Ревнуешь?
Я в общем-то не против. Всегда считала, что по-настоящему страстных отношений без ревности быть не может. Доверие это хорошо, но если партнёру всё равно, что на его пару кто-то пускает слюни — это отношения брата и сестры, а не двух влюбленных. Конечно всего должно быть в меру.
— Немного, — кивнул он. — Вроде и понимаю, что его попытки завоевать тебя смешны, но мне не нравится, что он постоянно крутится рядом.
Ох, Фридхельм, поверь мне с головой хватит и одного мальчика-фиалки.
— Ну и что ты скажешь? — чуть поддразнивающе спросил он. — Есть у меня повод волноваться?
— А сам-то как думаешь? — я не мастер красивых признаний, говорить должны поступки.
— Думаю, как мне повезло. Ведь ты рядом, и мне не нужно ждать отпуска, чтобы тебя поцеловать, — он склонился к моим губам.
Я снова чувствовала себя живой. Яркое солнце, поцелуи, его глаза, горящие таким же счастьем, что патокой разливалось внутри меня. Так хотелось забыть о неприглядной реальности хотя бы ещё на несколько минут.
— И ты можешь сделать меня ещё счастливее, — я бы с радостью, да негде. — Ты говорила, что нам не стоит жениться, не проверив свои чувства. По-моему, уже давно всё ясно, так может попросим Вильгельма нас расписать?
Вот оно то, чего я в глубине души боялась. Я ещё не готова принять на себя такие обязательства. Кто знает, буду ли я его любить через полгода? А если я погорячилась и пойму, что не в силах провести всю жизнь с солдатом Вермахта? Я должна оставить для себя запасной выход. Да и просто по-человечески — свадьба в окопах в затрапезном прикиде Золушки это же…
— Я не собираюсь выходить замуж, выглядя при этом как чучело. Считай это моим капризом, — заметив, как он сник, я зашла с другой стороны. — Свадьба — это особый день. Ни к чему торопиться, наспех расписываясь в ближайшем окопе. Ну сам подумай, я ведь и так рядом.
— Об этом я тоже хотел поговорить, — вот нужно было ему всё портить? — Вильгельм сказал, ты отказалась от перевода в тыл.
— Ты же понимаешь, безопасных мест на фронте не бывает, — даже ваш хвалёный Берлин периодически бомбят.
— Но среди штурмовиков намного опаснее, — он ласково провёл пальцами по моей щеке. — Я не хочу расставаться, но твоя безопасность куда важнее.
Я представила, что сижу в каком-нибудь захолустном штабе секретуткой при хер-знает-каком-фюрере, и меня аж передёрнуло. Тогда я точно дойду до того, чтобы купить билет на поезд в один конец. Неважно куда.
— Мне не нужна безопасность вдали от тебя, — медленно, стараясь всё-таки не сболтнуть лишнего, ответила я. — Если суждено умереть, как говорят русские, судьба и на печи тебя найдёт.
И по-моему, я яркий тому пример. Как выяснилось, даже в мирное время можно не вернуться с работы домой. Нелепая случайность? Или мне было отмерено судьбой прожить всего двадцать восемь лет? А вот хрен теперь разберёшь.
— Рени, — тихо прошептал он, глядя на меня со смесью вины и нежности. — Я не должен идти у тебя на поводу.
— Я не смогу вынести этот ад одна.
Представив, что он дожмёт Вилли, и тот отправит меня подальше отсюда, я почувствовала, как в глазах защипало от едкого отчаяния. Обняла, стиснув до боли в замёрзших пальцах, чувствуя, как он так же отчаянно, непривычно сильно стискивает меня в ответ.
— Никуда я не поеду, и давай закроем этот вопрос.
— Эй, голубки, наш лейтенант приказал собирать вещи, завтра мы наконец-то отсюда свалим, — встретил нас радостной новостью Каспер.
— А куда? — я немного растерялась.
Мало того, что я ни хрена не помню, что будет происходить в ближайшие месяцы, так и вообще не ориентируюсь в этой местности. Хотя по большому счёту какая разница куда? Наверное снова будем кочевать из деревни в деревню, неся в мир «справедливость». Чёрт, я даже мысленно уже говорю «будем», словно по-настоящему с ними. Ну точно юный джедай, перешедший ради любви на тёмную сторону. Фем-версия Скайуокера, блин. Нет, на их сторону конечно я не перейду и при любой возможности буду помогать своим. Не представляю пока как. Много я смогла сделать, когда ту девушку сожгли из огнемёта? Или когда расстреляли всех жителей Ершово? Мой максимум — это мелкие поступки, которыми не прикрыть нечистую совесть.
— Ты плачешь? — Фридхельм отложил ранец и пытливо заглянул мне в глаза.
— Немного жаль покидать наш бункер, — пытаясь справиться с некстати подступившими слезами, я напоследок обвела глазами бревенчатые стены.
— Ты разве не рада, что мы возвращаемся в цивилизацию? — недоверчиво улыбнулся он.
— Рада…
Не буду кривить душой, здесь я порой чувствовала себя заживо похороненной, да и перспектива отселения хлопцев на отдельную жилплощадь тоже радовала. Всё-таки подустала я от этой мужской общаги. Но сейчас я чётко понимала, что здесь, в этой землянке я была надёжно защищена от ужасов войны. Да, бои шли, но я не видела ни жесткости, ни кровавых баталий, а на поверхности это всё ещё предстоит.
— Просто немного страшно, ведь неизвестно, что нас ждёт там наверху.
Последний раз оглянувшись, я шагнула наружу. Зловещий утренний туман растекался в воздухе густыми клочьями, превращая лес и брошенную деревню в декорации к фильму ужасов. Местное безлюдье и тишина откровенно напрягали. Обреченность давила осознанием, что неважно на какой стороне я останусь. Это то, что я буду видеть вокруг ещё не один год. Если конечно останусь в живых.
— Всё будет хорошо, — Фридхельм слегка сжал в ладони мои пальцы. — Вильгельм сказал, что советские войска отошли километров на восемьдесят.
* * *
Парни так радовались, что мы свалили из окопов, словно нам светил All inclusive в шикарном отеле. На деле же мы снова обосновались в какой-то деревеньке. Как мы туда добирались по бездорожью — это отдельная история. Вроде никого в лужах грязи не потеряли, хотя я бы не сильно расстроилась, если бы кое-кто не добрался до пункта назначения.
— Парни, вон та изба выделена под казарму, — распорядился Вильгельм. — Располагайтесь. Ну, а ты, — он обернулся ко мне. — Подыщи себе квартиру.
Я поморщилась. Всё-таки привыкла за столько недель, что Фридхельм всё время рядом. Теперь снова придётся жить бок о бок с какой-нибудь настороженно-враждебной тёткой. Неприятным сюрпризом стало и то, что Файгль со своей ротой тоже торчал здесь. Места им в огромной России мало, что ли?
— Фройляйн Майер, рад видеть вас в добром здравии, — разулыбался гауптман.
Стопе, мужик, обнимашек не будет. Знаю я тебя, снова усадишь проворачивать коварные махинации под кодовым названием «работа с населением».
— Я восхищён вашей стойкостью. Безусловно ваши заслуги будут оценены по достоинству.
Вот будет «весело», если на меня навесят какой-нибудь орден с гитлеровской символикой.
— Хорошенько отдохните, и завтра надеюсь увидеть вас в штабе.
Ну, а какие ещё у меня варианты? Когда начальство приказывает, остаётся только яволькнуть и выполнять.
На этот раз я не заморачивалась, подыскивая более-менее дружелюбных хозяев. Не обращая внимания на косые взгляды пожилой пары, попросила комнату и положила на стол несколько купюр. Хозяйка кивнула на небольшую комнатку и о чём-то зашепталась с мужем. Неприятно, не спорю, но ничего, переживу. Главное — тепло, относительно тихо, в небольшое окошко уютно льётся солнечный свет. Действительно после землянки шикардос. Надо будет первым делом узнать, где у них тут баня. Ещё бы как-то организовать масштабную стирку, но пусть парни мне помогают. Я не собираюсь одна ворочать тяжеленные тазы с мокрым бельём.
В бане я уже не боялась расслабиться и посидеть подольше. Зеркала конечно же здесь нет и слава Богу. Я даже наощупь чувствовала обветренную кожу на лице. Мне бы скрабик и хороший увлажняющий крем, но маленькая баночки «Нивеи», которую подарила мне Чарли, была уже давным-давно вымазана. Есть у меня конечно парочка лайф-хаков в загашнике — привет подруге, которая увлекалась хенд-мейд косметикой. Надо только разжиться нужными ингредиентами, там собственно ничего особо сложного. Кофейная гуща прекрасно заменит скраб, маски для кожи можно вообще делать из всего, что под рукой — ну там мёд, огурчик. Хотя кого я обманываю? Без привычной косметики мне тяжело будет поддерживать красоту на том уровне, как я привыкла. Услышав в предбаннике лёгкий шум, я подскочила и машинально поискала глазами полотенце. Кто там? Неужто этот малолетний придурок так ничего и не понял? В дверь осторожно постучались. Кажется я знаю, кто притопал мне спинку потереть.
