— Чего смотришь? — резко спросила я, перехватив его взгляд.

— Я слышал, ты живёшь в квартале возле Королевской площади? — улыбнулся он.

— Ну да, — главное не показать, что я его боюсь, иначе как акула, почуявшая кровь, намертво вцепится, докапываясь до правды.

— Странно, что мы раньше не встречались.

— Ничего не странно. Квартал большой.

— Но уж в школе-то мы точно виделись, а я тебя почему-то не помню.

— Лет тебе сколько? Двадцать?

— Двадцать один, — поправил он.

— Ну так если ты старше меня, разве странно, что мы особо не пересекались?

Но хуже всего то, что этот гадёныш начал ко мне подкатывать. Точнее они оба вели себя словно придурки, никогда в жизни не видевшие бабу. Кестер хотя бы ограничивался по-щенячьи преданными взглядами и как распоследняя стесняшка боялся даже заговорить со мной. Зато Хольман осыпал слащавыми комплиментами, вечно норовил увязаться следом и первым тянул ручонки, помогая выбраться или спуститься в окоп. Чует моё сердце, не кончатся добром эти гляделки. Гром грянул во время очередного банного дня. Привычно выждав, пока эти красавцы перемоются, я подхватила свёрток с мыльно-рыльными причиндалами и чуть ли не бегом припустила к машине.

— Тебе спинку потереть? — усмехнулся Каспер.

— В другой раз, — отшутилась я.

Я могла себе это позволить, Каспер никогда не порывался выйти из френдзоны, как собственно и большинство из моих «коллег». Может поэтому я так спокойно относилась к их подколам? А вот Хольман вроде и особо не пристаёт, но такой навязчивый интерес не может не напрягать.

— Твою же мать!

Я едва не осталась заикой, когда в сумерках из-за машины на меня выдвинулась тень. Опознав в тени Хольмана, я почувствовала, как испаряется моё хорошее настроение.

— А если бы я, не разбираясь, выстрелила?

— Вот уж вряд ли, — усмехнулся он. — Я наслышан о твоих «успехах».

— С такого расстояния попасть смогу, — я попыталась обойти его.

— Хочешь проверить?

— Не злись, я не хотел тебя напугать, — он примирительно поднял руки.

— Ну, тогда топай в тёплую землянку, а то ещё отморозишь себе что-нибудь, — я потопталась возле машины, собираясь половчее запрыгнуть на подножку кузова.

— Давай помогу.

Я опомниться не успела, как он подхватил меня за талию, заодно облапав задницу. Ничего себе выходки. Я не раздумывая ткнула его локтём наугад и, высвободившись, закрепила результат подзатыльником.

— Ох и тяжёлая у тебя рука, — он обиженно засопел. — Я всего лишь хотел помочь.

— Мне есть кому помогать, если ты не заметил, хотя ума не приложу, как бы это могло получиться, — это надо быть совсем уж пиздоглазым, чтоб не заметить, что мы с Фридхельмом вместе.

— А-а-в, ты про Винтера? — нехорошо ухмыльнулся Хольман. — Брось, Рени, этот мальчишка тебе совершенно не пара.

— Не припомню, чтобы разрешала обращаться ко мне иначе как фройляйн Майер, — ледяным тоном процедила я. — А будешь тянуть ручонки, куда не надо, добавлю так, что мало не покажется.

— Ты такая забавная, когда злишься, Рени, — он снисходительно усмехнулся. — Но впредь запомни, со мной в таком тоне лучше не говорить.

— Лучше держись от меня подальше, если не хочешь проблем, понял?

Совсем мальчик прихренел, будто мало мне Шнайдера. Нет, два говнюка сразу — это перебор.

— Рени? — на роже Хольмана промелькнула растерянность, и я торопливо обернулась. — Ты закончила мыться?

— Ещё и не начинала.

Ох, что сейчас будет. Никогда ещё не видела Фридхельма таким злым. Так то вроде он спокойный, вон даже улыбается мне, а глаза аж потемнели. Смотрит как кошак, у которого отжали тазик «Вискаса», но прикрывать этого долбонавта Хольмана я не собираюсь. Хватит, научена уже горьким опытом, когда кое-кому от полной безнаказанности сперма в голову ударила. Так что пусть мой рыцарь вломит разок-другой Хольману, тем более тот не такой лось, как Шнайдер. Кстати, а он что здесь делает? Стоит вроде в сторонке, курит и с хитрющей лыбой наблюдает, как парни присматриваются друг к другу, словно дворовые коты перед дракой. Может, не стоит оставлять Фридхельма одного с ними? Но с другой стороны позорить его, вклиниваясь в драку, тоже вроде как-то неправильно. Сейчас совсем не тот случай, как тогда в столовой.

— Иди, я тебя подожду, — он решил мои колебания, подсадив в машину.

— Давай, а то вода остынет, — улыбнулся он, отдёргивая брезент.

Ну, ладно. Не оставаться же мне грязнулей из-за малолетнего придурка? Мылась я конечно в темпе вальса, настороженно прислушиваясь, что там происходит снаружи.

— Всё нормально? — я вылезла, подозрительно оглядевшись.

Фридхельм невозмутимо курил. Один, вроде бы целый, моря кровищи вокруг тоже не наблюдалось.

— Конечно, — он поправил мой шарф, потуже заматывая. — Пойдём быстрее, холодно.

Весь вечер я приглядывалась, что да как, но парни вели себя как обычно. Хольман даже не смотрел в мою сторону. По-моему, ещё вчера у него не было этой ссадины на подбородке. Всё-таки отхватил. Ну и хорошо. Может, прекратит мнить себя королём пикапа. А вот с чего Шнайдер поглядывает в нашу сторону с таким довольным видом, словно выиграл на тотализаторе? Улучив момент, я выцепила его в курилке и спросила:

— Ты имеешь к этому какое-то отношение?

— Я? — он картинно приподнял бровь. — Нет конечно.

— Хочешь сказать, вы с Фридхельмом случайно оказались возле бани?

— Конечно, — усмехнулся он. — Винтер, оказывается, тот ещё ревнивец.

Меня осенила внезапная догадка:

— Ты в последнее время частенько шептался с этим придурком.

— Я его предупреждал, что вы с Винтером у нас сладкая парочка и особенно про то, как ты бесишься, если тебя называть Рени, но ты сама назвала его придурком.

Ну да, ну да, сто пудово именно это ты Хольману и говорил. Вот же белобрысая паскуда, как оказывается играть умеет, хоть сейчас Оскара вручай.

— Сволочь ты, Шнайдер, — я повернулась, чтобы уйти, но он резко выставил руку, придерживая дверь.

— Хольман сразу же положил на тебя глаз, так что я всего лишь немного подтолкнул твоего хлюпика разобраться с этим.

— А тебе какая разница? — недоверчиво прищурилась я. — Скучно живётся?

— И это тоже, — ухмыльнулся Шнайдер. — По твоей милости в карты мы больше не играем, кинотеатра тут нет, так хоть на петушиные бои посмотрю.

Так и знала, что он припомнит мне карточный проигрыш.

— Пропусти, — я потянула на себя дверь.

— А если серьёзно, мне тоже не нравится, что этот сопляк вокруг тебя крутится, — Шнайдер наклонился ближе, и я вздрогнула, почувствовав его дыхание на открытой шее.

— Вам обоим ничего не светит, так что можешь успокоиться.

— Посмотрим, — Шнайдер так же внезапно отодвинулся и приглашающе распахнул дверь.

Ну надо же, наконец-то научился не распускать хваталки. А что болтает, так это пусть. Как же небось тяжело смириться, что кто-то не признаёт в нём крутячего альфа-самца.

* * *

— Фридхельм, подожди, — наконец-то непролазные сугробы стали потихоньку таять, но теперь постоянно рискуешь провалиться чуть ли не по пояс в ледяное крошево. — Куда мы идём?

— Сейчас увидишь, — он остановился, дожидаясь, пока я подойду. — Чувствуешь, уже пахнет весной? — он зажмурился, подставляя бледное лицо солнечным лучам.

Ох уж мне эти романтики. Весна конечно хорошо, да только пока установится нормальная погода, мы сначала хорошенько помесим грязь и лужи растаявшего снега.

— Да, будет неплохо сбросить наконец-то всю эту сбрую, — тяжеленная шинель за зиму порядком достала.

Фридхельм уверенно шагал, лавируя между деревьев, и наконец мы вышли на небольшую поляну.

— Что ты тут надеешься найти? — улыбнулась я, глядя, как он пристально смотрит под ноги.

— Странно, вчера я видел тут цветы, — он замялся, что-то вспоминая. — Кажется, они называются первоцветами.

А-а-а, это он о подснежниках?

— Они точно были здесь, — он чуть прищурился. — Кажется, я знаю куда они исчезли.