Прислонила горлышко бутылки к губам и застыла. Холодное. До дрожи.

Легкий наклон и губы уже в синей жидкости, но все еще сомкнуты. Миг сомнения вернулся.

Глотать или не глотать?

Последняя возможность передумать.

Сердце начало разгоняться, биться все быстрее и быстрее, и Айра сейчас слышала в ушах только этот бой барабана. В глазах от страха потемнело.

Бум! Бум! Бум!

Сейчас или никогда.

Короткое движение дрожащей рукой. Закрытые глаза, чтобы не видеть ничего вокруг.

Жидкость потекла внутрь. Медленно, неторопливо, тонким ручейком, охлаждая горло.

Айра начала дрожать. Не от действия зелья, нет. Это был страх тела, которое не хотело умирать. Тело начало сильно колотить.

Она быстро легла. Ни сидеть, ни стоять Айра была уже не в состоянии.

Жидкость морозила. Холод начал разрастаться, где-то из живота. Зубы бешено отстукивали.

Холодно.

Очень холодно. — подумалось ей.

Вялость сковала все тело, не хотелось шевелиться. Она укрылась покрывалом.

Неужели это случиться сейчас? — подумала она, — Может это не то зелье? Может не подействует?

Пару секунд было очень страшно, отовсюду начала накрывать тьма.

Действует! — вдруг отчетливо осознала она.

Это испугало Айру до дрожи.

Захотелось отмотать все назад. Захотелось выбросить к тшакам это зелье. Захотелось не пить его. Захотелось перебороть себя, преодолеть эту минутную слабость которая привела к такому глупому решению.

Вдруг захотелось до боли в сердце жить. Хотелось все вернуть обратно. Обратить вспять по-глупости принятое решение.

Зачем я это сделала? Дура,дура! Зачем поспешила? Не надо было!

Миг, и даже эти мысли внезапно потеряли свою четкость, болезненную остроту, и скорость...

Мгновения начали медленно растягиваться и страх вдруг исчез. Захотелось спать.

Она перестала ощущать руки, ноги. А через короткое мгновение, перестала ощущать и вовсе все тело полностью.

Айра проваливалась в какую-то бескрайнюю звездную тьму. Похоже на сон, только в десятки, в сотни раз глубже, до полного самозабвения. Появилось какое-то новое, незнакомое ощущение. Оно раз за разом сотрясало душу. Чувство неожиданного, внезапного и бесконечного падения. Когда дух захватывает, а страх и восторг переплетаются воедино. А потом все резко пропало. Никаких звезд, никакого падения. Ничего.

Сердце наконец перестало биться.

Наступила тишина.

***

Зур”дах проснулся разбитым, и с ощущением, будто его разобрали на маленькие частички, да так и не собрали. Болела каждая часть тела. Ему снилось разное, и лианы-убийцы, и странные пауки, которые следили за ним исподтишка и все не нападали, и…Испытание…

Вдруг он резко встал. Это был совсем не сон. Все произошло в действительности. Он помнил.

Я выжил.

Правая рука которую он поднес к глазам подтвердила это. Татуировка была на месте.

Он улыбнулся. Может теперь его трогать никто не будет? Правда, с чего бы им перестать?

Нет, будут.

В этом отношении ничего не изменилось. Все осталось по-прежнему. По крайней мере, пока он не вырастет и не станет настоящим Стражем. Может только тогда...

Живот скрутило от острейшего желания есть. Гоблиненок поднялся. В шалаше было непривычно холодно и он поежился. Может это холод и заставил его проснуться. Обычно внутри горел костер и было тепло и душно.

Зур”дах осмотрелся. Мать свернувшись калачиком спала. В шалаше стало вновь чисто. Все вновь лежало на своих местах. Пройдя несколько шагов он понял, что сил слишком мало. Поискав глазами еду он не нашел ее. Подошел к столу и к небольшим корзинкам, в которых хранилась еда, или ее остатки. Обшарив корзинки он не нашел еды. Кажется, действительно ничего не осталось.

Как не хотелось ему будить мать, острые рези в желудки были слишком сильны.

— Мам?

Крепко спит.

— Мам?

Не отзывается.

Зур”дах вздохнул. Придется будить. Он надеялся, что она не слишком крепко уснула, и проснется, если позвать как обычно. У нее всегда был чуткий сон, стоило позвать, как она тут же открывала глаза.

Гоблиненок осторожно подошел. Не хотелось будить маму резко. Он встряхнул ее за плечо, прикрытое легкой меховой накидкой.

Накидка сползла с плеча.

Гоблиненок еще раз дотронулся до плеча, но в тот же миг его тело будто чем-то прошибло.

Мама была холодной.

— Мама, ну встань. — сказал он совершенно не то что хотел. Не то, из-за того, что страшная мысль вмиг пронзила его мозг, за секунду до окончательного осознания.

Его руки как-то тряпками обвисли. Силы поднять их просто не было.

Стиснув зубы, чтобы придать себе решительности, он дернул маму на себя. Дернул сильно. Случайно.

Зур”дах не хотел так сильно ее дергать.

Она перевернулась лицом к нему. Видно было только глаза и губы, все остальное все так же замотано. Только вот на губах какая- то застывшая синяя пена.

Задрожали ладони, руки, коленки. Резко затошнило.

— Не может быть... — испуганно и ошеломленно прошептал Зур”дах, вновь дотронувшись до холодного и жесткого тела матери и не веря.

Не может.

Что делать, что делать?

В голове была паника и растерянность. По щекам текли редкие слезы.

Может ей просто плохо?

-Мам... мама..ну давай...ну встань…пожалуйста…не спи…перестань...

На него что-то нашло, и он начал дергать, трясти маму изо всех сил. Слезы хлынули сильно как никогда.

Зур”дах пришел в себя через минуту. Когда в руках не осталось сил. Даже трясти теперь не было сил.

— Что я делаю?..Надо позвать на помощь…Прямо сейчас!

Мысли заметались в голове, как испуганные животные в запертой клетке.

Надо кого-то позвать? Кого? Знахарку? Ксорха? Драмара?

Он не знал. Но он верил только старику. Только Драмару. Он лечил маму.

Уцепившись за эту мысль, он вскочил и побежал, хотя сил не было. Выскочил из шалаша и рванул. Он не разбирал ничего. Ни куда бежит, ни как, даже на мгновение забыл зачем...ноги сами несли в сторону изгоев.

Главное — позвать кого-то взрослого. Пусть Драмара. Он поможет. Он и тогда помог. Да…

Кажется он в кого-то врезался…Потом еще раз. Его развернули. Попытались схватить. Но он вырвался и побежал куда надо. Дыхание перехватывало от бега, ноги отяжелели.

Драмар всегда-то там, на окраине, рядом с изгоями. Надо только найти побыстрее, пока не поздно. Побыстрее.

Быстрее…

До сознания Зур”даха еще полностью не дошло, что уже поздно, что изменить ничего нельзя.

****

— Мертва. Давно.

Голос Драмара звучал ровно, но даже в нем чувствовалась какая-то грусть и окончательное разочарование.

— Как? Как так? Не могла же она просто взять и.. — Зур”дах не смог закончить предложение. Слезы безжалостно душили.

Некоторые слова которые он хотел сказать, горло просто не пропускало. Отказывалось произносить. Сразу возникал огромный ком. Жесткий, непроходимый, заставляющий почти задыхаться когда он хотел произнести некоторые слова.

— Отравилась. — безжалостно вынес вердикт Драмар, внимательно осмотрев его маму.

— Я не верю! Мама бы так не сделала. Не верю! — Зур”дах крикнули эти слова в лицо Драмару, и добавил. — Ее кто-то отравил. Не она сама. Она не могла. Моя мама бы не смогла.

Гоблиненок отвернулся от старика. Уткнулся в противоположную сторону, чтобы не видеть ни его ни маму. Слезы бежали сами собой.

Теперь, когда рядом стоял старик, стало почему-то спокойнее, хотя ничего существенно не изменилось. Но, он все равно не верил в сказанные Драмаром слова, что мама сама себя…отравила.

Старик приподнял бутылочку, лежавшую прямо подле Айры. Цвет жидкости вытекшей из нее был такой же, что и на губах покойницы.

На десяток мгновений Драмар задумался. Покачал головой и тихо произнес.