Она могла только представить себе, как на нее теперь будет смотреть Ксорх, если она сама на себя взглянуть без боли не может.

Тьфу. — Она сплюнула, распаляясь. Да разве только он? А остальные?

Это она еще не показывалась наружу. Боялась.

А ведь те суки будут смеяться. Да что там смеяться, насмехаться! Каждый раз видя ее. И теперь, самая большая уродина из них, желаннее для самого последнего мужчины нежели она.

Раньше им приходилось считаться с ней, а теперь…

Пусть они и не смогут ее выгнать из дома но они зато, могут многое другое. Например, сделать ее жизнь невыносимой. По-настоящему невыносимой, а не те мелкие пакости как раньше.

Теперь у нее не было того преимущества перед всеми гоблишами-самками, того единственного, которое давало ей несокрушимый стержень уверенности в себе, - красоты. Недосягаемой ни для одной женщины в племени красоты. И как легко оказалось ее забрать, оказалось нужно лишь набраться смелости и все…

Она тихо и горько рассмеялась. Вот и все, пришел конец легкой жизни, теперь ее ждет кошмар наяву.

Хуже всего было то, что она даже не знала кто виноват. Она думала на зур, на Ташку, но после, лежа, вспоминая и прокручивая произошедшее поняла, это совершил кто-то другой, кто-то ненавидящий ее так сильно, что решился на такое.

Нет, — подумала она, — Ташка не при чем. Так Ташка ее не ненавидела.

Она все еще надеялась, что сможет вспомнить что-то, какую-то деталь. Что-то, что даст ей зацепку, подсказку о том, кто же это все-таки был.

Ее подловили, когда она еще даже не дошла до круга зур, намного раньше, а потом изрешетив лицо, перетащили и кинули у ее жилища. Окровавленную, в полубессознательном состоянии.

Если бы они говорили,шептались, сказали что-то, она бы может узнала бы их голоса, уж запомнила бы точно. Но эти твари молчали! Проделали все тихо и неспеша, как немые! Он высадили каждую личинку не случайно, ровно в том месте, в котором хотели, предварительно закрыв чем-то ее глаза и одурманив, отчего ее сознание расплывалось будто она хорошо выпила.

Айра тихо взвыла и сжала тряпку в руках. Как отомстить, если не знаешь кому?

Эти твари все предусмотрели!

Бросив взгляд на спящего сына она стала осторожно убирать весь тот беспорядок, который образовался сам собой, пока она лежала без сознания. Вид спящего сына заставил ее вернуться в реальность. Хотя бы на некоторое время унять бушующие эмоции.

Уборка заняла ее мысли и руки, но ненадолго. Привести жилище в порядок заняло немного времени.

Что ж, — подумала Айра, — теперь можно и выйти, найти Драмара.

Она встала, и застыла на несколько мгновений. Идти к этому старику она хотела не только для благодарности, которую он заслужил более чем, когда помог в такой тяжелый момент. У нее была к нему одна просьба. Всего одна. И на эту просьбу она сейчас не могла никак решится. С трудом преодолев собственную слабость, и сделав шаг, она застыла перед пологом. Он отделял ее жилище, ее мир от внешнего. Сейчас она боялась сделать шаг не из-за будущей просьбы к Драмару, а из-за лица.

Один шаг. Всего один шаг. Нужно сделать один шаг, а там…там она просто рванет вперед.

Разве сложно?

Сердце бешено заколотилось.

А если там кто-то сидит? Эти гребаные суки. Точно ведь будут сидеть. Будут ждать.

Но не будут же они ждать весь день момента, пока она выйдет?

Или будут?

Раньше она никогда их не боялась, остальных зур, относилась с отвращением, - что ей было за дело до этих уродин?

Сейчас же все было иначе.

Она сильно и громко выдохнула, и шагнула. Сразу так, чтобы оказаться за пределами родного и безопасного шалаша.

Знакомый мир будто ослепил, - хотя снаружи царила привычная полутьма, сумерки пещеры.

И сразу же, справа от себя,она услышала хохоток. Мерзкий, злобный, довольный хохоток.

Ах ты сука! — закусила от злости и обиды губу Айра мысленно послав зуру.

— А кто там вышел? Кто выглянул? Наша красавица? — сказав это, Ташка залилась заразным, звонким смехом содрогающим все ее огромное тело.

— Что с личиком? Покажи красоту, дашь поглядеть, а? Покажешь, что там под обмотками?

Правый кулак сжался в бессильной ярости.

Нет. — остановила она себя. Пусть. Пусть смеются. Теперь это неважно. Уже неважно.

Ташка шагнула было к ней от своего шалаша.

— Не подходи сука. — хрипло, с трудом сказала Айра.

И у нее в голосе звенела такая решимость и угроза, что Ташка на мгновение замешкалась, и трусливо попятилась обратно.

Она никогда не слышала у Айры такого голоса, обреченного, готового на все. С обладателем такого голоса лучше не связываться, себе дороже, это Ташка почувствовала инстинктивно.

Айра тем временеме прошла мимо нее, и двинулась дальше на прощание показав жест, простой и понятный,посылающий в края далекие.

Ее мысли были заняты уже другим. Она должна найти Драмара.

Наверняка он где-то сидит на окраинах, - с Изгоями.

Собственно, где же ему еще быть, как не там?

Напоследок, она бросила взгляд на оставшийся за спиной круг зур.

Как же я вас ненавижу! Всех! До единой!

Вот только сделать она ничего не могла. Надо во чтобы то ни стало поскорее найти Драмара.

***

Айра все решила.

Да — это единственный выход.

Зур”дах маленький, но уже не беспомощный, он уже прошел Испытание, и теперь по крайней мере от этой напасти от в будущем избавлен. Теперь он в будущем может стать хотя бы стражем. Это уже намного лучше того, что было у нее в жизни. Много лучше. А она….

За эти два дня когда мальчик вернулся, она некоторое время думала, что сможет пересилить себя. Сможет жить для него. Но нет.

Она смотрела в свое отражение и ей хотелось умереть.

Да, повязки были не нужны. Все зажило. Все, что могло. Мази Драмара работали хорошо. Слишком хорошо. Но лица они вернуть не могли.

Айра посмотрела в небольшой кусок металла, начищенного до блеска в свете огня, служащего ей зеркалом — она теперь стала уродом. Как ни крути. Как ни пытайся взглянуть на ситуацию и лицо иначе. Этого не скрыть никак. Вернее, срыть можно, но это ведь надо скрываться всю оставшуюся жизнь. Всю!

Она пыталась найти в отражении старую себя, красивую молодую женщину, но глаза видели только лицо какого-то незнакомого чудовища, уродливой старухи.

Она отбросила кусок металла в сторону.

Нечего тут смотреть.

И все равно оставались сомнения…Хотелось жить. Очень хотелось.

Она тихо и неслышно для спящего сына прошлась по шалашу. Прикоснулась то к одной вещи, то к другой. Внутри все переколотилось. Что делать она не знала. Она вроде и все решила….но…Окончательной уверенности не было.

В памяти всплыли слова Ташки. Про лицо.

Лицо? Как его теперь показать? Теперь ей всегда придется ходить в обмотках на лице. До конца своих дней.

Нет! Не будет такого.

Она случайно уловила короткий миг уверенности, в который любое существо способно на все.

Айра почему-то точно знала, что если упустит этот миг, то он будет утрачен безвозвратно. Миг уверенности в непростом и может даже неправильном решении.

Сейчас, или никогда.

Бутылочка с зельем была приготовлена загодя, взяв ее со стола она подошла к постели сына.

Идеальный момент. Да и Зур”дах, к счастью, крепко спал.

Она тихонько наклонилась и поцеловала его в лоб, осторожно дотронувшись ладонью к грязным спутанным волосам сына. Он не скоро еще проснется.

Левой рукой она ощупала свое лицо. Хотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Правая рука покрепче сжала каменную бутылочку, а палец щелкнул по пробке, закрывающей ее.

С легким хлопком вылетела пробка из бутылки, и в ноздри ударил душный, терпкий аромат концентрата сонной травы.

В маленьких дозах лекарство, обезболивающее, а в такой концентрации, - гарантированная смерть за десяток мгновений.

Айа села на место своего сна, укрытую шкурами циновку. Подняла к голове бутылку.