Подобные раны он мог залечить одним высасыванием жизни. Так что в течение этого скоротечного боя он понял, что отряд не представляет опасности, и….потерял к нему интерес. Тем не менее, хотя бы одного из дроу следовало оставить в живых, чтобы порасспрашивать.
Так он и поступил. Остальных убил быстро, просто высосав жизнь. Это было легко – едва их щиты спали, едва покров тьмы на теле разрушился, они стали такими же уязвимыми, как и обычные дроу. В целом, информация не сказать, что для него была какой-то полезной. Да, он подробнее узнал о структуре, иерархии дроу, и о том, какие территории и ярусы они занимают, – но ему всё это было неинтересно. Его волновала лишь потенциальная сила этой расы, сильнейшие ее существа. Он понял, что таковые есть, и они на порядок мощнее тех, которых прислали за ним. Более того, судя по тому, что он услышал – если он не будет сильно “беспокоить” дроу, то и его трогать не будут – не будут искать.
И хоть Тархан убил кучу дроу, теперь это немного теряло смысл. Его целью, когда он убивал их, было проверить, сможет ли он расшатать пределы своего энергетического хранилища, сможет ли он поглотить больше, чем заложено возможностями его тела.
Оказалось нет – его тело могло вместить в себя лишь определенное количество энергии. Большое количество, но отнюдь не огромное.
Его силы были четко определены границами вместимости его тела. В энергетическом плане он не мог стать сильнее. Это была плата за ритуал. Который оказался с подвохом, с ловушкой внутри. И, тем не менее, без него он был бы уже давным-давно мертв, а значит вопросы о правильности или неправильности решения снимаются. Оставался лишь вопрос о том, как стать ощутимо сильнее до того, как за ним придут. Он знал, что на нем стоит метка, но снять ее не мог. Она, как и печати-символы, составляющие основу ритуала, была вшита в его тело. Навсегда.
Да, он стал вместилищем закона Не-жизни. И хоть он понимал, что постиг это странное состояние, – постиг не умом, а сознанием; уловил тонкую грань между жизнью и смертью, – полностью пользоваться этой новой силой он еще до конца не умел. Он подозревал, что не раскрывает полную мощь этого знания-силы. Суть закона содержала в себе столько всего, сколько он пока осознать просто был не в состоянии.
Раньше его жизнь поддерживал ритуал и заключенные в его теле печати и энергия. Сейчас же функцию продления жизни выполнял закон.
Тархан подозревал, что сила закона больше, чем простое поднятие мертвецов; более того – это выглядело скорее как побочный, остаточный эффект его силы.
Тархан щелкнул пальцами и вызвал два символа, обозначающих закон. Всмотрелся в них и задумался. Покрутил перед собой. Не-Жизнь. Два слова. Два символа.
Они обозначили именно это. Это была и не-жизнь, и не-смерть, – некое промежуточное состояние, защищенное от естественного распада.
По щелчку пальца вылетели три символа, обозначающих закон, и всосались в тела мертвых дроу.
Три мертвых тела по его команде встали.
Над живым я не властен, – размышлял Тархан, — пока не сделаю его мертвым, лишь тогда я могу на него влиять. Это странно…
Он ненадолго погрузился в размышления, ему казалось, что он близок к новому пониманию своей силы, но нет. От мозга ускользало что-то, что было очень близко и очень важно.
Сильнее обычным путем я не могу, но, как минимум, надо понять, как закон действует на тварей намного сильнее и крупнее. Пока все, кого я подчинял были слишком мелкими.
Поднявшись, он двинулся прочь. Дроу пошли за ним. Тархан решил пока их оставить при себе. Они могли оборонять его от слишком настырных тварей, чтобы он не отвлекался на подобные мелочи.
Он спускался на самые нижние ярусы, гораздо ниже, чем он был прежде. Из рассказов убитого дроу он знал, что их раса контролирует не такую уж и большую территорию Подземелья, и далеко не каждый ярус. Дроу удерживают ровно столько, сколько могут удержать и туда, где слишком опасно, и где их тьма не так густа не суются.
Пока он шел, он вспоминал каждый символ, вшитый в себя. Теперь, спустя столько времени, он точно знал значение каждого из них. Это до погружения в сон он лишь в общих чертах знал содержание ритуала, теперь же…
Теперь он убедился, что как минимум три символа было встроено в свиток с описанием ритуала, и они же были встроенные в камни, которые использовались во время ритуала. Три символа, от которых он не мог избавиться: подчинение, ограничение, и удержание.
Постигнув закон, он постиг и всё то, что было начертано в его теле. А эти три символа-ограничения, в отличие от остальных, лишь набирали силу, крепли.
Первому, Подчинению, – он достаточно легко сопротивлялся, потому что его Воля была свободна от эмоций и переживаний и была сильна. А вот Ограничение…Именно из-за этого второго символа он был ограничен в наборе силы. Третий символ, Поглощение…Он как будто не влиял никак на него, не проявлял себя. Однако, Тархан ощущал в нем что-то похожее на закон, и этот символ опутал всё его тело. Вот это заставляло…нет, не беспокоиться, – ведь эмоции давно покинули Тархана, – это заставляло его искать решение. Была еще странная метка, которая явно могла подсказать его местоположение, но ее стереть тоже никак не удавалось.
В него, по сути, вместе с ритуалом посадили ростки, которые обвили корнями его энергетическую структуру.
Передвигался Тархан верхом на мертвом ящере, а впереди него бежала тройка подчиненных им дроу, исполнителей его воли. Они распугивали всех мелких тварей, а с крупными расправлялись. Их тела были всё -таки достаточно крепки, так как у дроу такого уровня тела неизбежно меняются от постоянного воздействия Тьмы. Конечно, полезность этих мертвецов без их главного оружия – тьмы, значительно снижалась, но как через мертвых дроу использовать тьму – Тархан пока не понимал, и не был уверен, что это в принципе возможно.
Один за другим, он проходил ярусы, находя места-спуски, – а таких было достаточно много, – просто большинство тварей с верхних ярусов не спешили спускаться туда, где сила тьмы – выше, а монстры – сильнее, где еще яростнее идет борьба за жизнь.
С текущего Яруса Тархан спустился на семь. В некоторых местах были провалы – дыры, которые объединяли сразу несколько уровней. Это было на руку ему. В некоторых местах возникало повышенное давление, ложащееся на плечи, но для Тархана это было незначительно: импульс воли – и оно спадало.
На некоторых ярусах он делал остановки. Уже было достаточно глубоко, и Тархан вдруг осознал одну важную вещь. Он мог ощущать не только сгустки жизни и поглощать их, но мог ощущать и остаточную энергию смерти. Это тоже было частью его способностей, частью понимания закона. Просто жизнь – она заглушала всё остальное. В колоссальном количестве мелких и крупных насекомых подземелья ощутить чьи-то останки было непросто, потому что часто от погибших или просто умерших животных и монстров не оставалось ничего – их растаскивали на части.
Но если знать что искать, знать что чувствовать – то найти было можно. В любом месте были следы смерти. Жизнь Подземелья, пищевая цепочка Подземелья, – это неуклонный круговорот жизни-смерти, и последняя присутствовала тут везде.
Снова, как было сразу после пробуждения, Тархан застыл на одном месте на несколько недель, не двигаясь, закрыв глаза и пользуясь только ощущением жизни и смерти, сосредоточившись на последнем.
Скоро стало очевидно, что след смерти зависит от того, насколько было большим существом, и насколько давно оно погибло. Тархан понял, что недостаточно владеет пониманием этого ощущения, и не может его четко разграничивать.
Три недели он оттачивал это чувство смерти, полностью заглушив ощущение жизни. Не живых ему надо было чувствовать, а мертвых.
В мертвых его сила. В мощных мертвых тварях, а чтобы их найти – нужно ощущать смерть.
Именно во время этой медитации ему в голову и пришла безумная мысль – найти мертвых Первопредков. Такие твари должны были источать энергию смерти, и оставлять след очень и очень долго.
