А-А-А!..

Он открыл глаза — и почти ослеп от невыносимо яркого пламени, в которое по локоть погрузились руки.

Боль нахлынула позже. Мнилось ему: не осталось крови в венах, нет костей под мышцами — боль заполнила тело до последней клетки и хлестала из кончиков пальцев, как вода после «Аква Эрукто». Две огненные перчатки сжали предплечья, запястья, кисти, и массивная серебряная чаша, мгновение назад бывшая твердой, стала оплывать в его руке, как столбик воска горящей свечи.

— Берите другие кубки! Скорее! — крикнул Дамблдор.

Несмотря на оглушающую боль, Северус услышал его. Оскалившись, схватил несколько серебряных вещиц, слепил в единый ком и, постанывая сквозь стиснутые зубы, принялся мять и плющить его, заливая стол и пол потоками огня.

— Он устроит пожар! Надо позвать домовиков! — переполошились портреты. Дамблдор не обращал на них внимания, поглощенный процессом. Внезапно общую суматоху перекрыл его торжествующий возглас:

— Смотрите! Все смотрите!

Под горящими пальцами рождался еще один меч Годрика Гриффиндора. Тяжелый, тупой, неудобный — и звенящий от переполнявшей его силы, которую в эти мгновения отдавал ему волшебник. Языки огня, струясь из ладоней, вылизывали ряды рун на клинке, узоры рукояти, рубины гарды, завершая процесс превращения.

— Дамблдор, вы гарантируете, что у него получилась точная копия? — недоверчиво поинтересовался Блэк.

— Гарантирую, — в голосе старика слышалась неприкрытая гордость за своего ученика. — Если кто и сумеет отличить подделку от оригинала, то только его создатели, гоблины. Крайне маловероятно, что Волдеморт решит у них проконсультироваться.

— Тем не менее не помешало бы проверить... — Блэк заметил, что его не слушают, и обиженно умолк.

— Северус, — осторожно позвал Дамблдор, обращаясь к ссутулившейся у стола фигуре в насквозь мокрой рубашке. — Северус, вы можете говорить?

Не могу, ответила за него тишина. Язык, губы, все тело словно чужое — пустое, гулкое после схлынувшего потопа боли.

— Со мной в первый раз происходило то же самое, Северус... Потому-то высшую трансфигурацию используют считанные единицы.

С трудом передвигая ноги, Снейп добрел до кресла, на спинку которого бросил мантию. Нашел свою палочку. Прохрипел пересохшим горлом:

— Фините Инкантатем...

Меч-дубликат не изменился.

— Ферверто...

Еще один взмах палочки. И еще.

— Уже не фокус... — он попробовал усмехнуться, но мышцы лица плохо слушались. — еще не чудо... Или... все-таки... чудо?

Колени подогнулись, Северус оперся о стол, чтобы не упасть. Из-под ладони потянулся дымок. Он отдернул руку: в зеленом сукне столешницы зияла дыра с обугленными краями.

— Пока не освоитесь с вашими новыми возможностями, старайтесь сразу после сеанса трансфигурации не хвататься за ткань, бумагу, дерево и тому подобное, — запоздало предупредил Дамблдор. — Пожар не устроите, но вещь сожжете.

— Не уверен, что решусь повторить...

— Воспринимайте боль как экзамен. Вы его выдержали, получайте награду. Организм быстро привыкнет, каждое новое превращение будет все менее мучительным.

Северус вспомнил, как завораживало его в свое время зрелище плавных непрерывных превращений листа бумаги, которые в задумчивости демонстрировал Дамблдор. Следом в памяти всплыли пять проплавленных борозд в граните колонны крытой галереи замка.

— Неужели и такое смогу?

— Да, теперь это лишь вопрос времени и практики.

Снейп рассматривал свои ладони, точно увидел их впервые. Ничего не изменилось: вот давний шрам от скальпеля, вот старое пятно от кислоты... Он даже принюхался, но от ладоней несло не гарью, а кисловатым запахом металла.

Под столом валялся невесть как залетевший туда клочок бумаги. Волшебник поднял его, задержал в пальцах...

Бумага вспыхнула и сгорела.

Зима в этом году началась с долгих дождей. Сизые облака плотной чередой тащились над самыми шпилями Хогвартса и проливались на замок то унылой моросью, то злым ледяным ливнем. Укладываясь спать под нескончаемый шелест воды за окном, Северус подумал, что еще дня три такой сырости, и Филч явится с докладом о какой-нибудь протекающей крыше. Завхоз уже предупреждал его, что черепицу на башнях давно пора перекладывать.

Перед рассветом ветер наконец-то переменился, и утром пошел снег.

Северус проснулся от тишины. Привычно мокрое стекло высохло, и что-то за ним светилось бело и мягко, отчего в полутемной спальне сделалось светлее. Сунув ноги в шлепанцы, он подошел к окну. Частые крупные хлопья, незаметно отделяясь от белого неба, опускались на траву, берег озера, голые ветви деревьев, сглаживая углы, превращая черное в серое, а серое укрывая толстым слоем пуха и ваты. Ничьих следов не виднелось на этой белизне, мир выглядел только что созданным, готовым начать все сначала и притихшим в ожидании. Дамблдоровский будильник, обычно громко тикавший у кровати, остановился, и теперь ниоткуда не доносилось ни единого звука, точно снег выпал и внутри замка тоже.

Стрелки на циферблате застыли на четырех. Северус лег в два, надеясь, что удастся поспать хотя бы часа три, прежде чем Бродяга Дик гаркнет над ухом «господин директор, вас срочно!», и надо будет опять куда-то бежать, кого-то ловить, с кем-то разбираться... Но никто не гаркнул, директор прекрасно выспался и потому чувствовал себя странно.

— Доброе утро, сэр.

Дик просочился в спальню не торопясь, говорил спокойно, не размахивал руками и не рвался немедленно выкладывать подробности.

— Доброе утро. Ричард, ночью ничего не случилось?

— Ничего, сэр.

— И никто не пытался выйти из гостиных?

— Никто, сэр. Некому выходить, сэр, дети вчера уехали.

Ну конечно же! Вчера начались рождественские каникулы, и все, кому было куда ехать, поспешили убраться из Хогвартса. Значит, можно не заботиться о праздничном ужине, ёлке и прочих бессмысленных вещах. День начинается не так уж плохо, отметил про себя Снейп.

В приемной на столе его ожидало послание от Квиринуса. Он желал спокойного праздника и сообщал, что каникулы они с Сивиллой проведут у Квирреллов-старших. Приглашения присоединиться по понятным причинам не было. В конверте обнаружился и подарок. Разглядев его, Снейп радостно ахнул: друг преподнес ему подробную карту подземелий Хогвартса, над которой работал вместе с Шейфиком с прошлого лета. Магические маячки на перекрытых ходах успокаивающе светились зеленым, извещая, что никто живой по тоннелям не движется. Инферналов карта не отслеживала, да это и не требовалось. Северус с первых дней директорствования хотел быть уверен, что Поттер не сможет воспользоваться тайными ходами под замком, — и вот желание сбылось. А хитрый лаз из Выручай-комнаты в «Кабанью голову» пусть остается, с помощью привидений контролировать его не сложно.

Все складывалось замечательно, но червь сомнения, здорово отъевшийся в последнее время, грыз и грыз душу директора.

...Трое подростков бестолково мечутся по острову. Будь среди егерей Лорда поменьше остолопов и ротозеев, они давно бы уже попались. Поттер даже меч со дна озера не сумел достать без того, чтобы едва не утонуть. Не подоспей вовремя Уизли... Нет, не добраться им ни до хоркруксов, ни до Хогвартса.

— Альбус, я продолжаю настаивать: Поттер не справится. Надо поручить поиски хоркруксов кому-то еще.

Дамблдор иронически покосился на него поверх очков:

— Например, вам? Подходящую легенду для Тома уже сочинили?

— У нас есть Флетчер, ему достаточно намекнуть на возможность поживы.

— Когда Флетчера поймают, он вас выдаст, никакой «Конфундус» против легилименции не поможет.

— Но нам все равно придется разыскивать остальные хоркруксы, когда Поттер попадется и Лорд убьет его! А Поттер неминуемо попадется, пока я тут сижу.

Дамблдор облокотился на ручку кресла, подпер щеку кулаком и всем видом изобразил бесконечное терпение.