Говорили, что Волдеморт выжидает, тянет время, вынуждая Министерство сделать опрометчивый шаг. Кто-то, кажется, тот же Руквуд, пустил слух, будто где-то в Отделе Тайн хранится нечто чрезвычайно важное, без чего повелитель не может перейти к активным действиям. Многие при этом косились на Снейпа: все знали, что он ближе всех к Поттеру, тому самому мальчишке, который позарез нужен Лорду, и недоумевали, отчего щенок еще не в Малфой-мэноре, если декану-Пожирателю достаточно протянуть руку... Сам декан в ответ только пожимал плечами, мол, приказа не поступало, а что бывает за неуместную инициативу — общеизвестно.

На каждой сходке появлялись новые лица: слизеринцы прошлого и позапрошлого выпусков, десяток бывших студентов Рэйвенкло, кое-кто из «старой гвардии» — ровесники Уолдена Макнейра и даже старше. На фоне однообразных черных одежд ярким пятном выделялся наряд Беллатрисы Лестрейндж, одной из трех женщин, допущенных на собрания. Другими двумя были горластая Алекто Кэрроу, похожая на раскормленную моль, и всегда державшаяся за спиной мужа сдержанная Нарцисса Малфой.

Сегодня Снейп впервые увидел сразу всех азкабанских беглецов; до нынешнего вечера они появлялись по двое-трое. Ходячими скелетами уже не выглядели, но и цветущими здоровяками их никто бы не назвал. Они держались особняком, словно годы, проведенные в одной тюрьме, сделали из них подобие семьи. Понаблюдав за ними, Северус определил, что глава этого странного клана — Долохов: обычно он занимал место в центре группы, и к нему чаще всего обращались остальные. Один Мальсибер становился в стороне от них, в первом ряду, напротив трона. Со стороны могло показаться, что бывший сиделец стремится выслужиться, почаще попадаясь на глаза повелителю, но Северус достаточно хорошо знал своего факультетского товарища, чтобы не обманываться его поведением. В напряженном внимании, с каким Эдгар слушал, в глубокой складке между бровями и плотно сжатых губах едва ли скрывались верноподданнические чувства. С той памятной ночной беседы в зимнем лесу он сделался молчалив и если открывал рот, то говорил исключительно о погоде. Лишь однажды обронил вполголоса: «Этти, кажется, права...» «Еще не поздно последовать совету матери», — заметил Снейп. «Думаешь?» — невесело усмехнулся Мальсибер и перевел разговор на бушующую за окном майскую грозу.

— ...все больше. Но есть и те, кто малодушно решили бежать, будучи уверенными в собственной безнаказанности...

Задумавшись, Северус обнаружил, что Волдеморт давно ушел от темы чистокровных, и навострил уши.

— Каркаров и ему подобные полагают, что избежали справедливого возмездия за отступничество, — между тем продолжал Темный Лорд. — Быть может, кое-кто из вас тоже уверен, что расстояния или толстые стены способны защитить от моего гнева? — Красные глаза ярко блеснули. В зале повисла гробовая тишина. — Тот, кто так думает, преступно заблуждается. Из нашего круга есть только один выход — смерть. А беглецы очень скоро будут найдены. Не так ли, мой славный Петтигрю?

— О да, мой господин, — Хвост с поклоном выступил вперед. Вместе с металлической кистью Петтигрю получил репутацию сообразительной сволочи, по-собачьи преданной Темному Лорду и способной решительно на все. Многие начали переглядываться, гадая, что затеял этот плюгавец с бегающими глазками и неприятно блестящей рукой, которую он любил держать на виду при разговоре.

— Моею волей Петтигрю получил способность разыскать любого носителя Метки, где бы тот ни скрывался, — провозгласил Волдеморт. — Разыскать и покарать! И Каркаров станет первым. Как думаешь, Люциус, где лучше разместить частокол, который мы украсим головами ренегатов?

— Полагаю, в парке, повелитель... — тихо ответил Малфой. — Сколько... сколько кольев прикажете заготовить?

— По числу собравшихся, — бледное горло задергалось, послышался глухой свистящий смех. Кое-кто из Пожирателей угодливо подхихикнул. Волдеморт оборвал веселье и брюзгливо распорядился: — Долохов, собери своих. Малфой, задержись. Остальные вон.

Уходя, Снейп перехватил красноречивый взгляд Мальсибера: что, ты по-прежнему предлагаешь бежать?

«Услышав твоё загадочное предостережение, профессор Снейп догадался, что во время обморока ты видел Сириуса в плену в Отделе тайн. Как и ты, он немедленно попытался войти с Сириусом в контакт — между прочим, у членов Ордена Феникса есть более надёжные средства сообщения, чем камин в кабинете Долорес Амбридж…»

«Гарри Поттер и Орден Феникса», глава 37 «Утраченное пророчество».

— Профессор Снейп, ваша Инспекционная дружина творит форменные бесчинства!

— Профессор МакГонагалл, вам должно быть известно, что дружина создана распоряжением директора, и потому она не моя. Насчет бесчинств... Ваши студенты жалуются?

— Разумеется, они жалуются!

— То есть они жалуются вам, вы жалуетесь мне, я, по установленному порядку, должен пожаловаться директору... Длинновата цепочка, не находите?

— К чему вы клоните?

— К тому, что Гриффиндор считается факультетом храбрецов. А на деле выходит — жалобщиков?

— Вы мастер играть словами, декан. Но это именно слизеринцы потрошат чужие письма и снимают баллы направо и налево! Что ж, пеняйте на себя: если вы не обуздаете Малфоя и его компанию, это сделаю я.

Редкий случай: деканы Рэйвенкло и Хаффлпаффа поддержали гриффиндорскую коллегу. Как ни крути, они правы: Драко Малфой во главе кучки приспешников за спиной собственного декана сторговался с Амбридж, — конечно же, это так по-слизерински! И кого интересует, что из восьмидесяти с лишним человек за Малфоем пошло не больше десятка из числа лентяев и начинающих громил, которым безразлично, чьим именем прикрывать свои бесчинства.

Переть напролом против указа нового директора Снейп не собирался. Временщица, неумная и неуверенная в собственной власти, пытается укрепить свое положение, вербуя сторонников среди учеников. Пусть, мы это уже проходили. Дамблдора ей не свалить, и когда госпожа Амбридж с позором (в этом Северус не сомневался) и очень скоро покинет Хогвартс, ее Инспекционной дружине не поздоровится. Декан хорошо знал собственных студентов: они не выносили дрязги из подземелий, но в своем кругу действовали жестко. Седьмой курс уже объявил пятикурснику бойкот, и только раздутые амбиции вместе с ущемленным самолюбием не позволили струхнувшему Драко распустить дружину. Тщеславия у мальчишки хватило бы и на взрослого, поэтому глава факультета, выслушав хвастливый доклад о новом назначении, не разгневался и даже не очень удивился. Он лишь спросил, с каких это пор наследника Малфоев привлекает работа завхоза. И, видя приоткрытый от изумления рот, холодно пояснил: «Ваш отец превосходно учился, окончил Хогвартс старостой школы и ныне преуспевает. Ваша матушка также была в числе лучших учеников. Вы же предпочитаете в учебное время бродить по коридорам, то есть уподобиться мистеру Филчу». Драко попытался что-то возразить... «Вы не желаете учиться, мистер Малфой. Это приведет к печальным последствиям — в первую очередь, для вас лично».

Пока «дружинникам» везло: их до сих пор не побили, и вошедший во вкус Малфой пригоршнями снимал баллы с любого, кто ему не нравился. Среди его отметок зачастили «Слабо» и даже «Отвратительно», обязанности старосты факультета были забыты, — Драко охотился на гриффиндорцев, которые время от времени исчезали в Выручай-комнате. То ли сам замок не сумел вовремя помочь заговорщикам, то ли Драко улыбнулась удача, но членов Отряда Дамблдора все-таки поймали. О чем главный «дружинник» и сообщил Снейпу, когда по приказу Амбридж прибежал за ним в деканский кабинет. А затем декану стало не до Малфоя.

* * *

Двадцать минут. Большая перемена между уроками. Время, за которое надо убедиться, что Блэк по-прежнему в доме на Гриммо, или узнать, где его носит нелегкая. Если это, конечно, не очередной сон мистера Поттера.