Трелони, шагая, как сомнамбула, подошла и вложила палочку в его ладонь.

— Я не просил тебя подавать мне ее! — бледные щеки покрылись алыми пятнами. — Я сам! Сам!

Пальцы жадно обхватили рукоятку, воздух засвистел от резких взмахов...

У Сивиллы задрожали губы.

— Уйдите оба, — сипло попросил Квиринус. — Я хочу побыть один.

* * *

Школяры, которых немало было в этот погожий день во дворе, по привычке спешили убраться с дороги слизеринского декана. А те, кто успевали разглядеть выражение его лица, шарахались еще дальше и готовились к сотням снятых баллов.

Но декану стали безразличны баллы, факультеты, да и школа вообще. Никто не имел значения, кроме двух человек. За первого он был готов умереть. Второго — убить.

Второй, против обыкновения, обнаружился не в своем кабинете, а в крытой галерее, ведущей к Астрономической башне. Снейп с разбегу влетел туда и сразу увидел высокую прямую фигуру, застывшую в светлом проеме одной из арок.

— Вижу, вы уже все поняли, — не оборачиваясь, проронил стоящий.

— Вы знали?!

— Я знал это еще тогда, когда просил вас проявить милосердие, — Дамблдор приблизился к задыхающемуся от бега Снейпу. — Но любые мои слова ничего бы не изменили. Радуйтесь хотя бы тому, что ваш друг жив и в здравом рассудке.

— Может... может магия еще вернется?

— Не лгите себе. Квиррелл стал сквибом, и это необратимо. Постарайтесь успокоить Трелони. И советую первое время не отходить от него далеко.

Голая правда — баба грубая. Стояла, ухмыляясь во весь рот: спаситель ты наш, благодетель! Сочинить ли анекдот, как один великий волшебник любимую девушку злейшему врагу своими руками отдал, а единственного друга в мир калекой пустил? Исключительно из лучших побуждений!

— Северус, вы когда-то упрекнули меня, что я равняю себя с Богом, — спокойный голос Дамблдлора вернул его к действительности. — Так не берите же с меня пример. Вы не смогли бы ничего сделать. И я бы не смог. С этим знанием трудно жить, но у нас с вами нет выбора.

Когда Снейп вернулся, Квиррелл выглядел уже почти спокойным. Сидел все так же у окна, задумчиво вертя в руках пустую чашку. Сивилла сжалась в пестрый комок на диване.

— Северус, верни мне, пожалуйста, мою рукопись. В самом деле, надо отдавать свои долги.

У кресла валялись обломки волшебной палочки. Ярко желтела на сломе мореная ольха и серыми нитками тянулась по полу прядь волос единорога.

Вы ленивы и нелюбопытны. Бог подал вам со всей своей щедростью, как никому другому, а вы — остановились. Вы стоите. В позе. Или — лежите. Вы сделались отвратительно самодостаточны, вы не желаете летать, вас вполне устраивает прыгать выше толпы, вы ДОВОЛЬНЫ — даже самые недовольные из вас...

Борис Стругацкий. «Бессильные мира сего»

Всего три бумажки. Он опасался, что потребуется больше, но чиновница из Общества поддержки сквибов продиктовала короткий перечень: прошение о получении пособия и две справки из госпиталя имени Св. Мунго: о признании сквибом и о состоянии здоровья.

Квиринус сгреб документы в папку и сунул ее в портфель. Лишний раз видеть их не хотелось.

Была надежда утаить случившееся, попытаться выкрутиться, и, лавируя между полуправдой и ложью, вести себя так, будто ничего не произошло. Палочка? Потерял, как раз собираюсь заглянуть к Олливандеру за новой. Заклинания? Вот захотелось что-то сделать руками, эксцентричная натура, знаете ли. Родителям со временем можно все объяснить, остальных при необходимости водить за нос, ведь несложно, если вдуматься, да и кому какое дело...

Была надежда. Была.

Родители клялись, что ни словом никому не обмолвились. В Хогвартсе никто не знал, подозревать Дамблдора было глупо. Но еще до конца лета скверная правда все-таки всплыла.

Извещение из Министерства предписывало не позднее первого августа текущего года пройти медицинское и магическое освидетельствование и встать на учет в соответствующем ведомстве мистеру Квиринусу Квирреллу, сквибу.

Консилиум в госпитале. «Попали под обвал в горах и получили сильный удар по голове? Удивительный случай... А невербальные и беспалочковые? Тоже не можете? Мы вынуждены проверить искренность ваших слов. Вы правы, никто по доброй воле не назовется сквибом, но требования Министерства...» И сочувственно-брезгливые взгляды — как грязной тряпкой по лицу.

Он на ходу тряхнул головой, прогоняя неприятную картину. Капюшон мантии опасно пополз со лба на затылок, Квиринус вовремя успел ухватить за край, натянуть до бровей. Шляпа была бы надежнее, но от нее начинали нестерпимо зудеть рубцы на висках и темени. Сивилла тогда перевернула вверх дном все одежные лавки в Косом переулке и в Хогсмиде, но разыскала ему мантию с особенно глубоким капюшоном. Он стал настоящим спасением, особенно после того, как в Мунго сообщили стоимость удаления шрамов на лице.

К счастью, в коридорах Министерства магии человек в капюшоне не привлекал особого внимания. Это сотрудники обязаны одеваться подобающим образом, а посетителям закон не писан, достаточно опрятности и благопристойности.

Офис Общества поддержки сквибов находился на четвертом этаже, в недрах Отдела регулирования и контроля магических популяций. Аккурат между Комитетом по избавлению от опасных существ и Управлением поддержки Оборотней.

В дверях Квиринус столкнулся с худым стариком в коричневой мантии. Он что-то торопливо запихивал в большой растянутый карман, бормоча себе под нос и неловко отставив локоть с крупной заплатой на сгибе. Почувствовав препятствие, старик поднял голову, окруженную, как белым ореолом, облаком легких седых волос. На темном, изрезанном морщинами лице, заросшем многодневной сивой щетиной, мягко светились молодые синие глаза, которые при взгляде на входящего неожиданно вспыхнули по-детски восторженным удивлением.

— Ох, извините, замешкался, — посетитель суетливо подался в сторону, стукнулся спиной о дверной косяк, и сделал приглашающий жест в кабинет. Квиррелл пробормотал что-то дежурно вежливое, тут же забывая о мелком инциденте.

Идрис Оукби неприветливо смотрела из строгой деревянной рамы на очередного визитера. Основательница Общества, наверное, давно разочаровалась в своем благородном порыве, и с убогими, являвшимися в этот кабинет, не общалась, предпочитая молчаливое хмурое наблюдение.

В отличие от нее, чиновнице средних лет, сидящей под портретом, приходилось говорить с теми, кто появлялся в ее поле зрения. И не просто говорить, а объяснять, доводить до сведения и разъяснять параграфы. Раздраженная, очевидно, предыдущей аудиенцией, она двумя пальцами подцепила протянутые справки и погрузилась в чтение. Квиринус, стараясь не скрипнуть сидением, аккуратно опустился на потертый стул напротив начальственного стола.

— Нам поступило ходатайство от профессора Марчбэнкс, — сообщила чиновница. — Она утверждает, что вы ведете научную работу большой важности, и на основании этого просит продлить срок выплаты пособия. Научными делами ведает Отдел образования, подайте прошение туда. Судя по врачебному заключению, вы в состоянии заниматься физическим трудом. В связи с этим вам полагается установленный законом средний период выплаты пособия — три месяца. Выплата производится в «Гринготтсе» по десятым числам. Подходите за справкой для предъявления после перерыва.

Податься, что ли, в дворники к хозяину «Кабаньей головы»? Но где Хогсмид — и где Лютный переулок с его книжной лавкой Хромого Хью? Как добираться туда и обратно без аппарации? Пособие грошовое, да и того к зиме не станет... Без работы никак. Сейчас утро, до обеда надо как-то провести время... Не ехать же на автобусе из Лондона в Ньюарк, а потом обратно.

Квиринус вздохнул, поблагодарил и побрел к выходу.