Бродяга не знал, что в тот час на подгибающихся от страха ногах шла к заброшенному туалету еще одна девочка. В одной руке она сжимала зеркальце, в другой — клочок страницы из учебника.

— Не забудет.

Отражение в зеркале кивнуло не чесанной с утра копной волос.

— Или забудет?

Покрытые пестрой шалью плечи по ту сторону стекла поднялись и опустились.

— Да ну тебя!

Сивилла показала сама себе язык и отвернулась. Ни магический шар, ни кофейная гуща, ни карты не могли определенно ответить на простой вопрос: помнит ли Квиринус о том, что у нее через две недели день рождения, или не помнит.

Из опыта женских посиделок в Хогвартсе следовало, что у всех мужчин поголовно память устроена неудачно: она не в состоянии удержать самые простые цифры. Например, дату знакомства, первого совместного похода в ресторан, первого появления любимой женщины в новых туфлях.

Сивилла считала Квиринуса гораздо умнее прочих мужчин, но все-таки... он весь в своем исследовании, работает с утра до ночи... Непременно забудет.

Ну что ж, придется заявить сердечному другу открытым текстом: девятое марта, тридцать два года, празднуем у тебя. Подарок... На этом месте Сивилла запнулась. А в самом деле, чего бы ей хотелось?

Она рассеянно оглядела комнату, напоминавшую большую коробку с цветными лоскутами, заглянула в гардероб, выдвинула и задвинула ящик туалетного столика. Новый шарф, очередная нитка бус, еще один флакон духов? Да, неплохо, но... Взгляд снова вернулся к зеркалу.

Мать как-то обмолвилась, что у женщин в роду Трелони глаза часто подслеповаты: способность смотреть сквозь годы не уживается с возможностью отчетливо видеть на расстоянии вытянутой руки.

Прабабкин дар прорывался всякий раз неожиданно, накатывал глухой горячей волной и оставлял ее захлебываться в словах, тонуть среди обрывков звуков и обломков образов. Спасение было в одном — выплеснуть хоть каплю этого потопа в реальность, выбросить пойманные слова наружу, как спасительную веревку самой себе.

Потом говорили, что она опять несла чушь то про чей-то грим, то про розовые чашки... Ах, если бы избавиться от проклятого наследства Кассандры! Сивилла вздохнула: нет, такого подарка Райни для нее сделать не сможет.

Ну, пусть тогда будут духи, что ли.

* * *

Разумеется, Квиринус не забыл. Не забыл сделать пометку в толстом ежедневнике, куда педантично вносил свои дела и планы. Забыть хотелось о прошлом дне рождения любимой, который пришелся на... нет, не вспоминать. К чертям прошлое, есть более важный вопрос: подарок.

Сивилла разрешила — «на твое усмотрение». Легко сказать! Ох уж эти женщины с их вечной неопределенностью.

С кем бы посоветоваться? Северус отпадает сразу. Мариус? Попробуем.

— О, этот набор вечен, как мироздание, — улыбнулся Блэк. — Меха, наряды, драгоценности, духи. В любой последовательности.

— Какая тоска, — поморщился Квиррелл.

— Большинство женщин с вами не согласится... Но мисс Трелони в самом деле заслуживает особенного подарка.

Блэк, насыпав на ладонь крошек, кормил скворца. Подозрительно косясь здоровым глазом на Квиринуса, Нельсон склевывал угощение. Блестящее птичье оперение порождало картины пестрые и яркие: бриллианты, золотая парча, искристый мех...

Откуда-то донесся тихий укоризненный звон: это напоминал о себе жалкий десяток галлеонов в кошельке. Эх, если бы не утрата магии!

Мариус подмигнул приунывшему соседу:

— Дорогой друг, призовите на помощь воображение. То, что вы перестали считаться волшебником, вовсе не означает, что вам уже недоступно чудо.

Слова старика не шли из головы. Но творить чудеса без волшебной палочки, без той таинственной силы, которая делала тебя почти всемогущим... Кто способен на такое? И каким же должно быть чудо?

Ночью Квиринус долго не мог уснуть. Ворочался, вставал, пытался работать, но рука с пером застывала над строчкой, мысли возвращались к одному и тому же вопросу. Измучившись, навзничь свалился на кровать, бессмысленно глядя в темное окно спальни.

Звезда. Одна, вторая, третья... Созвездия, названий которых он не помнил, тихо мерцали в иссиня-черной вышине. И чем больше огней гасло внизу, тем богаче становилась звездная россыпь полуночного неба.

Заложив руки за голову, Квиринус долго смотрел на нее, а утром проснулся с готовым планом чуда.

* * *

— Северус, у меня день рождения девятого... Праздновать будем в Лютном. Придешь?

— Если смогу. В котором часу?

Она сказала. Он кивнул и продолжил заниматься своими делами.

Вот так просто. Сивилле с ним вообще стало очень просто после того нелегкого лета, когда они оба помогали Квиринусу лечить его мать. Из совместной беготни по аптекам и госпиталям она вынесла нехитрое правило общения со Снейпом: не пытаться сделать из него свою подружку или «жилетку». Вечно хмурый и раздражительный, он бесцеремонно обрывал малейшую попытку пожаловаться или излить душу. Но любая действительно серьезная просьба выполнялась незамедлительно и в лучшем виде.

Сивилла часто думала о том, что изменилось бы, откажись она от Квиринуса-сквиба. И каждый раз ее обдавало холодом: она не сомневалась, что уважение, с которым начал относиться к ней Северус, тут же сменилось бы лютой враждой. Хотя три года назад он волком смотрел на нее именно из-за встреч с Квирреллом... Нет уж, пусть кто-нибудь другой разбирается в странностях поведения слизеринского декана, прорицательский талант здесь бессилен.

* * *

В первые дни марта сова принесла из Лютного письмо. Прочитав его, Снейп пожал плечами, высказался в пространство, что влюбленные катастрофически быстро глупеют, и отправился на уроки.

Вечером перечитал послание. К тезису о влюбленных прибавилось твердое убеждение в скорой смене места жительства Квиринуса: Блэк после такой затеи выставит его из квартиры, несмотря на всё свое добросердечие.

Ворча и поругиваясь, Северус собрал в стопку несколько книг, уменьшил их, наложил Чары самоувеличения и сел писать ответное письмо. Оно начиналось словами «Квиррелл, ты безответственный идиот». Далее следовали рецепты и инструкции.

На следующее утро та же сова, держа в лапах небольшой пакет, полетела в Лондон.

* * *

Цилиндры должны быть из хорошо промасленной кожи. Смесь хранить в сухом месте, случайная капля воды — весь труд насмарку. Шнур... рассчитать его длину в зависимости от дальности расположения цилиндров от источника и друг от друга... Квиринус взопрел, непривычный к такому количеству точных расчетов. По три раза перепроверил каждый параметр. Озабоченно глянул в окно: облачно, но дождя, кажется, не предвидится. Хорошо, что уже смеркается, от капризной мартовской погоды всего можно ожидать.

Хлопнула входная дверь. Сивилла! Пришла раньше, чем собиралась... Хорошо, что он успел все приготовить! Закидав на всякий случай рабочий стол свитками пергамента и листами бумаги, Квиррелл тщательно вытер руки и поспешил навстречу гостье.

— Сиб... Сивилла?! — Квиринус остановился в дверях спальни, усиленно соображая, как бы помягче выразить переполнявшее его изумление. — Выглядишь сногсшибательно...

— Все радуги мира сегодня остались без красок, — у Мариуса получился куда более изящный комплимент.

Именинница польщенно улыбнулась. Недаром она потратила полдня на прическу и наряд! Блэк галантно склонился над ручкой, а Квиррелл еще какое-то время медлил, пытаясь разглядеть в облаке разноцветных перьев и ворохе пестрого шелка лицо любимой женщины.

— Сегодня я намерена вас угостить, — объявила она, освобождаясь от части шарфов и боа. — Испекла пирог и приготовила жаркое! Где спиртовка? Я пока разогрею, а вы накрывайте на стол. Северус, кажется, еще не пришел?