— По крайней мере, моей гениальности хватило на то, чтобы обеспечить работу школы, — ответил Снейп, когда смех утих сам собой.

— От оправданий перешли к самовосхвалению, — Фадж уже не скрывал иронии. — Замечательно, превосходно! Позвольте вам напомнить, господин ловкий шпион и неутомимый труженик, что вы обвиняетесь в убийстве, и не кого-нибудь, а своего благодетеля! А единственным оправданием пока выдвинули бредовую версию о том, что он, дескать, сам приказал.

— Дамблдор действительно сам приказал! Я видел это! — негодующий выкрик Поттера заставил все головы обернуться к нему.

— Вам пока не давали слова, мистер Поттер!

— Так дайте мне его, господин верховный судья!

— Дайте сказать Гарри! Пусть скажет герой! Слово герою! — поддержали его зрители.

— Слово предоставляется мистеру Гарри Поттеру! — провозгласил Фадж, изо всех сил старавшийся не упустить инициативу.

Поттер спустился и встал лицом к судейской части зала.

— Итак, мистер Поттер, что вам известно о договоре между подсудимым и Альбусом Дамблдором?

— Профессор Снейп, когда мы нашли его в Визжащей хижине, передал мне свои воспоминания, и в них я увидел...

Снейп затаил дыхание, ожидая, что Поттер вот-вот проговорится о Лили, но тот удачно обошел все опасные моменты, сосредоточившись только на хоркруксах и Дамблдоре. Слушая пересказ собственных воспоминаний, Снейп вдруг обнаружил, что Гарри защищает не столько его, сколько Дамблдора. Дамблдор предвидел, Дамблдор решил, Дамблдор усыпил бдительность Волдеморта... «Если мне мальчишка уже почти безразличен, то он, похоже, по-прежнему терпеть меня не может, — подумал Северус. — Что ж, тем лучше: будет проще забыть и его, и весь этот долгий морок».

В течение всей речи Поттера с лица Фаджа не сходила пренебрежительная усмешка.

— Правильно ли я понимаю, мистер Поттер, что ваши утверждения основаны исключительно на воспоминаниях, переданных вам подсудимым? — вкрадчиво спросил он, когда Гарри умолк.

— Да, правильно.

— И никаких других доказательств у вас нет?

— Нет, — насторожился Поттер.

— А известно ли вам, что воспоминания можно подделать? — торжествующе провозгласил Фадж, и не дав Поттеру вставить ни слова, продолжил: — Даже если вы ничего об этом не знаете, это факт, и факт доказанный! Я прав, дамы и господа?

Он обернулся к судьям. Те энергично закивали. Зрительские ряды зароптали, но единодушия там не было: воспоминания в самом деле представляли собой явление сомнительное.

— Вы молоды, мистер Поттер, и недостаточно хорошо знаете жизнь. Подсудимый сам признал, что сумел соответствовать тем высоким требованиям, которые предъявляли к нему Волдеморт и Дамблдор. Если он провел даже их, то, извините, одурачить вас — для него пара пустяков. Вдумайтесь в смысл того, что вы творите, юноша: герой всего магического сообщества, победитель самого могущественного Темного волшебника защищает убийцу и предателя!

Поттер растерянно обернулся, точно хотел убедиться, что Снейп и есть тот, о котором говорят. Северус пожал плечами: от выступления, основанного на таком зыбком фундаменте, как воспоминания, не стоило много ждать. Тем более если защитник отнюдь не искушен в ораторском мастерстве, вон Фадж в два счета сбил его с толку...

— Примените Веритасерум! — выкрикнул кто-то из зрителей.

— К кому именно, позвольте осведомиться? — не смутился Фадж. — К мистеру Поттеру? Он повторит то, что уже сказал. К подсудимому? Вы, господа, в самом деле полагаете, что такая хитрая лиса не подстраховалась и на этот случай?

Поттер подавленно молчал. К Снейпу он больше не оборачивался.

— Думаю, суду все ясно, — вновь заговорил Фадж. — Но для соблюдения требований судебной процедуры задам вам еще несколько вопросов, мистер Поттер. Лично вы видели, как подсудимый убил Альбуса Дамблдора?

— Видел, — неохотно признался Поттер.

— Кто еще, кроме вас, видел это?

— Драко Малфой, Беллатриса Лестрейндж, Фенрир Грейбек, Алекто Кэрроу...

— Все они, за исключением Малфоя, либо мертвы, либо не в состоянии дать показания. Впрочем, в свое время мы допросим и Малфоя. А сейчас ответьте на последний вопрос: кто, кроме вас, видел те самые воспоминания, которые передал вам подсудимый?

— Никто, но они остались в кабинете директора, их можно...

— Нельзя, — перебил его Снейп. — Воспоминания уничтожены.

— Смотрите, что получается, мистер Поттер, — вмешался Фадж, — убийство вы видели своими глазами и не отрицаете, что это было именно убийство, а не какой-то розыгрыш. Кроме того, у него есть свидетели. Остальные же ваши слова никто подтвердить не может, и что любопытнее всего, они основаны на воспоминаниях отнюдь не жертвы, а убийцы! Вам не приходило в голову задаться вопросом, отчего же сам Дамблдор не оставил для вас своих воспоминаний?

— Альбус Дамблдор оставил кое-что посерьезнее воспоминаний.

Хрипловатый старческий голос не был громок, но на зал заседаний будто кто-то наложил мгновенные чары тишины. Со своего места поднялась Гризельда Марчбэнкс, вслед за ней встали Тофти и Тиберий Огден.

— Бабушка вовремя провещалась, — прокомментировал Пивз. — Послушаем, чего скажет.

— Ч-что вы имеете в виду, Гризельда? — Фадж от неожиданности утратил большую часть своего апломба.

— Я имею в виду письменное распоряжение, сделанное Альбусом Дамблдором незадолго до своей гибели. Прошу сотрудника Отдела Тайн внести его.

Особо важные и секретные бумаги нередко хранились в Отделе Тайн. Невыразимцы не хуже гоблинов следили за их сохранностью и при случае могли удостоверить подлинность документа. Фадж, вдруг обильно вспотев, молча следил за тем, как в зал вносят металлический сундучок, окруженный чуть заметным ореолом, достают из него свиток пергамента и передают Марчбэнкс.

— Ну, читайте уже, — не выдержал он.

— Прежде позвольте нам спуститься к подсудимому и свидетелю.

В гробовой тишине все трое подошли к Поттеру.

— Ты все правильно сказал, Гарри, — обратилась к нему Марчбэнкс. — Мы просто поставим точку в этой истории.

Гарри от похвалы старушки экзаменаторши посветлел лицом. Снейп, хоть и не имел ни малейшего понятия ни о каком распоряжении, понял, что дело приобретает новый оборот.

Развернув свиток, Марчбенкс начала читать:

«Я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, в здравом уме и твердой памяти, взял Непреложный Обет с присутствующих здесь Гризельды Марчбэнкс, Примуса Тофти и Тиберия Огдена с тем, чтобы они исполнили следующее.

Первое: все трое должны засвидетельствовать, что я, вышеупомянутый Альбус Дамблдор, действительно был в здравом уме и твердой памяти на момент составления сего послания.

Второе: все трое должны явиться на суд над Северусом Снейпом. Или — в случае смерти упомянутого Северуса Снейпа — на его могилу в день погребения.

Третье: любой из них в обязательном присутствии двух остальных должен зачитать в суде или над могилой во всеуслышание мое официальное заявление: Северус Снейп убил меня по моему же приказу, действуя во благо всего магического сообщества и школы Чародейства и Волшебства Хогвартс в частности. Северус Снейп действительно состоял в рядах так называемых Пожирателей смерти, но действовал против интересов данной организации, чем немало способствовал победе над их главарем. Если в суде против Северуса Снейпа выдвигались обвинения в убийстве Альбуса Дамблдора и пособничестве Пожирателям смерти, я заявляю: Северус Снейп невиновен по обоим пунктам...»

— ...Скреплено подписями вышеозначенных Гризельды Марчбэнкс, Примуса Тофти и Тиберия Огдена в месяце мае, первого числа, в году 1997-м от Рождества Христова, — закончила чтение Марчбэнкс.

Вслед за этим почти одновременно поднялись три левые руки. На каждом вспыхнули три узких огненных «браслета», похожих на раскаленную проволоку, и один за другим погасли.

Непреложный Обет был исполнен.

— Инсендио.