Жеребец настороженно нюхал воздух, прядал чуткими ушами, пока его семейство добывало из-под снега прошлогоднюю траву. Но вот он успокоился, опустил голову... и тогда на краю поляны встал человек.

Он точно вырос из древесного ствола и стоял неподвижно, как дерево. Складки плаща скрывали лицо и фигуру. Вернувшийся ветер равнодушно прогулялся по черной ткани и скользнул к единорогам.

Одна из кобылиц, увлеченная поиском корма, отделилась от всех и неторопливо шла к дальнему краю поляны. Человек не шевелился.

Короткая зеленая молния вспорола ночь. Кобылица рухнула на бок как подкошенная. Вожак тревожно всхрапнул, подбежал к упавшей, пытаясь понять, что случилось. Вдруг он дико заржал и, вернувшись к табуну, погнал его прямиком в лес, прочь от опасного места.

Из-под плаща показалась рука. Она медленно поднималась, и одновременно с ней отделялась от снега туша убитого единорога. Мертвое животное плыло по воздуху к человеку, пока не поравнялось с длинной толстой веткой ближайшего дерева. Жестом умелого мясника человек вздернул тушу за задние ноги на неизвестно откуда возникший железный крюк. Волна серебряной гривы плеснула по снегу... В ладонь будто сам собой впрыгнул длинный узкий нож. Короткий взмах — и по гриве лунным светом заструилось что-то горячее, прожигая черную дыру в снегу. Ночь вокруг потемнела от гнева, а убийца ловко подставил под струю большую флягу. Потом еще одну.

Колокола на башне Хогвартса уже потихоньку начинали раскачиваться для утреннего перезвона, когда в кабинет слизеринского декана тихо пробрался домовой эльф. Настороженно оглядываясь, он положил на стол клочок бумаги, поставил рядом пузатую бутылку с длинным горлышком и юркнул под пол.

За прозрачным стеклом ртутным блеском переливалась какая-то жидкость. В ней что-то гасло и вспыхивало, и бутылка светилась на всю комнату подобно большому светлячку. В ее лучах отчетливо виднелись черные крупные буквы на бумаге. Всего три слова: «С Днем рождения».

Пивз, задумчиво склонив голову набок, обошел бутылку. Легонько щелкнул по ней ногтем — обычное с виду стекло неожиданно отозвалось звонкой колокольной бронзой.

— За единорогов раньше головы рубили. На площади, при всем народе.

— Помогало? — Снейп тоже рассматривал зловещий подарок, который обнаружил утром у себя в кабинете.

— Не-а... Интересно, как ему удалось? Это ж такая осторожная скотина, на нее без девки и ходить нечего. Моргана, твои все на месте?

— Пивз!

— А что? Салазар с Годриком только так единорогов и брали. Девчонок потом возвращали, особо впечатлительным память стирали, само собой...

— Не напоминай, — поморщилась волшебница.

— А как же головы на площади? — засомневался Снейп.

— Не пойман — не вор, — пожал плечами Пивз. — Ну, что с кровью делать-то собираешься?

— Спрячу получше, разумеется, — Северус бережно взял бутыль, любуясь серебряными переливами в глубине жидкости. — Пинты две, если не больше.

В авторстве презента, благодаря записке, сомневаться не приходилось. Также было понятно, что десять дней, проведенных под действием модифицированного Напитка живой смерти, не пройдут бесследно для тела, в котором хозяйничал Волдеморт. И кровь единорога — лучшее и быстрейшее средство восстановить и даже увеличить жизненную силу. Что до проклятия, которое должно настигнуть дерзнувшего... Смешно, право слово. Серебряная, голубая, красная — не все ли равно? Любое проклятие можно снять — вопрос лишь в мастерстве мага. Зельевар добавил консервант, чтобы драгоценный ингредиент не испортился, и спрятал его в потайной шкаф.

Створки слились со стеной, надежно укрывая свое содержимое. А в мозгу, наоборот, будто распахнулись крепко запертые двери и все залил яркий свет понимания: отныне Северус знал — не догадывался, не предполагал, а именно знал, — из чего должен состоять тот самый эликсир. Может быть, Квиррелл, сам того не подозревая, подкинул ему средство собственного спасения, или же подарок являлся всего лишь очередным вывертом изломанного сознания, кровь ли единорога имели в виду отцы-экзорцисты или нет — все это уже не имело значения. Да, еще предстояло найти несколько других составляющих, которые бы продлили действие основного вещества, но это уже не представляло труда.

Верное решение, как обычно, оказалось предельно простым. Но не окончательным. Когда распахиваешь двери, вместе со светом внутрь нередко пробирается знобкий сквознячок, а то и какой-нибудь летучий мусор. Так вслед за пониманием пришло сомнение. Вернуть к жизни плоть — полдела. «Что оставит после себя Волдеморт...». В самом деле — что?

— Господин Барон! — позвал он, обращаясь к стене, уверенный в том, что его услышат. — Я бы хотел отправиться с вами, когда снова появится тот туман. Попробую заглянуть в его поместилище.

— Совсем сдурел, — Пивз, чтобы было понятнее, постучал себя кулаком по лбу.

— Рехнулся, — согласился призрак откуда-то из глубины напольных часов. И не меняя интонации, добавил: — Разбужу тебя, когда начнется.

Появление Квиррелла на завтраке в Главном зале прошло незамеченным. Выглядел он так же, как и до каникул, да и вел себя как обычно. Директор чуть прищурился в его сторону, но ничего не сказал. Занимая свое место рядом со слизеринским деканом, преподаватель ЗоТИ дружески кивнул ему и небрежно осведомился, получен ли подарок.

— Спасибо, пришелся очень кстати, — прозвучало в ответ.

— Если потребуется еще, обращайся.

Непринужденное приятельское предложение, которое ни у кого не вызвало подозрений. И только тот, кому предлагали, увидел на мгновение, как ухмыльнулся за спиной говорящего оскаленный череп с толстым рогом посреди лба.

* * *

В середине зимы кто-то наверху решил, что на календаре ноябрь. Иначе ничем не объяснить воду, которая во всех своих осенних разновидностях падала с неба.

Позавчера моросило из мелкого сита, вчера лило как из ведра, сегодня... Северус выглянул из-под козырька над дверью главного входа: сегодня дождю было скучно. Он уныло шлепал частые капли на голые ветки деревьев во дворе, на камни дорожек, на бурую прошлогоднюю траву, с которой уже давно смыло снег, на головы и спины людей.

Мимо декана бодро протопали школьники из квиддичной команды Хаффлпаффа — вот уж кого не смущала плохая погода.

— Доброе утро, сэр! Доброе утро!

— Добрее некуда, — проворчал декан, плотнее запахиваясь в мантию и стараясь, чтобы метла в его руках не бросалась в глаза. Но метловище предательски торчало над плечом, и оттого в каждом встречном лице ему чудилась скрытая ухмылка.

Квиддичные трибуны быстро заполнялись зрителями. Снейп вглядывался в слизеринский сектор, проверяя, все ли студенты здесь, искал и не находил гладко причесанную белобрысую голову Малфоя — основного источника неприятностей в нынешнем учебном году.

Драко, а также Крэбб с Гойлом отсутствовали, и это означало, что где-то вот-вот случится очередная стычка между ними и Поттером. Но Поттер должен быть в раздевалке... Впрочем, остаются его приятели, так что опасность конфликта не миновала. Декан подозвал к себе одного из старост и велел побыстрее найти Малфоя и вернуть на место.

Мадам Хуч дала сигнал к началу игры. Чертыхаясь себе под нос, Снейп оседлал метлу. Хорошо хоть Флитвик не подвел, и она с самого начала повела себя послушно.

Поднявшись над полем, он увидел пропавшую троицу слизеринцев. И, конечно же, они дрались с Уизли и кем-то еще из гриффиндорцев! А посланный на розыски староста тем временем зачем-то побежал в дальний конец поля, и без «Соноруса» докричаться до него не получится... Одно утешало: Драко неплохо дрался, хоть и совершенно по-магловски. К счастью, староста наконец-то повернул в нужную сторону и Северус смог вернуться к судейству.

Но судить, в общем-то, было нечего. Его всегда удивляла нелогичность игры, исход которой решали не действия команды, а ловкость одного человека. За несколько месяцев тренировок Поттер поднаторел в искусстве ловца, это бросалось в глаза всем, и у хаффлпаффского охотника за снитчем не было шансов. Снейп едва успел оштрафовать Гриффиндор на десяток баллов — больше из желания подпортить им близкое торжество, чем по делу, — как игра закончилась. Гарри лихо спикировал на землю, держа на ладони золотой крылатый шарик.