Подросток в ответ гневно сопел и гонял желваки на скулах. «Нет в нем ничего от Лили... И не было», — неожиданно подумалось Северусу, когда Поттер, все так же молча, пошел впереди него в Главный зал.

Тем временем церемония Распределения закончилась. Вернувшись на свое место за преподавательским столом, слизеринский декан обнаружил, что его факультет впервые остался без новичков.

— Шляпа примерно поровну разделила детей по трем Домам, — подтвердила Спраут. — Не знаю, право, чем она руководствуется. Помнится, лет двадцать назад отправила ко мне сразу тридцать человек! Намаялась я с ними...

Северус вспомнил, что в этом году в Хогвартс должна была поступить Роберта Скримджер.

— Внучка нынешнего министра? У меня она теперь, — улыбнулась хаффлпаффский декан. — Вон сидит, видите? Кудрявенькая такая... А почему она вас интересует?

— Ее мать в свое время была лучшей на Слизерине.

— Неужто она вышла замуж за?.. — видя, что коллега не расположен продолжать беседу, Помона поджала губы. Впрочем, слева от нее сидела верная подруга Помфри, готовая хоть до утра обсуждать свадьбы, разводы и прочие семейные дела.

Не обращая внимания на пересуды соседок по столу, Снейп разглядывал круглощекую бойкую девочку, которая, похоже, успела перезнакомиться с доброй половиной факультета. За спиной непоседы, незримая для всех, кроме декана, выросла тень с бесстрастным лицом мраморной статуи — бабушка Роберты, миссис Мальсибер, снова выслушивала рассказ друга своего сына. «Мне нужны подробности. Не надо утаивать от меня ничего».

Сухие глаза, в которые страшно было смотреть. Спокойный, ровный голос, отдающий распоряжения о похоронах. Застывшие, точно забытые хозяйкой, руки на подлокотниках кресла. «Примите мою искреннюю благодарность, Северус». — «Благодарность?! Но я же убил вашего сына...» — «Вы поступили как истинный друг нашей семьи. Если я смогу быть чем-то полезной вам, дайте знать».

Судя по веселой мордашке Роберты, дома ей не внушали отвращение к какому бы то ни было факультету, и свое распределение она восприняла как должное. У ее родителей в последнее время имелись проблемы посерьезней межфакультетской вражды.

Ужин подходил к концу. Дамблдор поднялся из-за стола, и раскинув руки, словно желая обнять весь зал, провозгласил:

— Самого доброго вам вечера!

Всю предыдущую неделю директор не появлялся в Хогвартсе. На июльском собрании деканов он сидел, задумчиво барабаня пальцами одной руки по столешнице. Другую держал на коленях, в тени.

Оказывается, не просто держал: прятал. Сейчас его правая рука, ярко освещенная тысячами волшебных свечей, походила на обугленную ветку, выросшую из лилового рукава мантии.

Помфри нахмурилась. Спраут в ужасе округлила глаза и тихо охнула:

— Боже милосердный, что у него с рукой?! Какой жуткий ожог...

Дамблдор не мог не услышать тревожного шепота, прошелестевшего по залу, но отнесся к нему с полнейшим благодушием. Небрежным жестом одернув рукав, он как ни в чем не бывало продолжил приветственную речь.

Ее звуки доносились до Снейпа, как сквозь слой ваты. Он и на объявление его новым преподавателем ЗоТИ отозвался кое-как, поглощенный картиной, впечатавшейся, мнилось, в самый центр мозга.

Тот, кто имеет дело с кипятком и кислотами, способен многое рассказать об ожогах. Гладкое, черное с отливом в пыльно-сизый не имеет ничего общего с багровыми рубцами, которые оставляют после себя высокие температуры или едкие зелья. Кисть Дамблдора что-то убивало изнутри, и Снейп не сомневался, что это не болезнь и не ожог.

* * *

На двери квартиры висел здоровенный замок. И он, и ушки, грубо ввернутые в косяк и дверную доску, были новыми, будто только что из скобяной лавки. Квиринус машинально подергал дужку. Замок издевательски скрежетнул, оставаясь на месте.

— Это я навесил, — угрюмо сообщили снизу. — Квартира больше не сдается.

— Но я заплатил за месяц вперед...

Пролетом ниже на лестнице стоял хозяин дома: звероватого вида бородач в пятнистом кожаном фартуке и холщовой рубахе с закатанными рукавами.

— Деньги я тебе верну. Только съезжай быстрей.

— Что-то случилось?

— Мне не нужны неприятности, — задрав фартук, он полез в карман широченных штанов, вытащил мятый клочок бумаги и, протопав по лестнице вверх, протянул его своему квартиранту.

«Гони поганого щелкопера. Срок тебе — день», — грозились крупные печатные буквы. Вместо подписи скалился череп, пропуская между зубов длинную змею.

— Это чья-то глупая шутка, неужели вы...

— Третьего дня пожар был напротив, — перебил его хозяин. — Они такую же бумажку нашли.

— Но там, кажется, жили две мирные дамы!

Бородач уставился на Квиринуса круглыми, налитыми кровью газами.

— Они с маглами якшались. Как и ты.

— Но хотя бы откройте ваш замок, я вещи соберу...

Звякнул ключ, почти незаметный в смуглых лапищах, покрытых жгутами вен.

— Поживей давай... Схожу за деньгами пока.

По лестнице прогрохотали шаги, удаляясь, а у Квиринуса горестно сжалось сердце: как унесешь эту гостиную, где каждая мелочь помнит доброго старого чудака, и так хорошо сиделось втроем за столом, накрытым картой мира... Тут бессильна магия, потому что можно перенести вещи, но как забрать с собой душу обжитого места? Скворец в клетке грустно пискнул, точно уловил настроение человека.

Взяв себя в руки, Квиррелл занялся сборами. «Поганый щелкопер», — усмехнулся он про себя. Отлично, будет о чем написать в авторской рубрике «Придиры». Историю магической Британии мы пока отставим; прошлое подождет, настоящее требует осмысления и оценки. И оно получит ее вопреки всем черепам и змеям!

Рукописи и книги удалось затолкать в два больших чемодана. Квиринус снял со стены меч, вынесенный из туннелей под Хогвартсом. Сталь и кулак — единственная защита сквиба... Но все лучше, чем трусливая покорность.

Выяснилось, что за три с лишним года он так и не обзавелся богатым гардеробом: серая мантия — подарок Сивиллы, еще одна, повседневная, несколько пар брюк, рубашки, халат, пижама... Квиринус запихивал подаренную мантию в чемодан, когда в квартиру вернулся домовладелец. Протянул тощий мешочек и застыл в дверях, недвусмысленно намекая, что бывшему жильцу неплохо бы поторопиться.

Странное дело, но жилец чему-то улыбался. Он не стал вместе со своей ношей протискиваться мимо монументальной фигуры, подпирающей притолоку. Вместо этого чудаковатый сквиб составил свои пожитки вплотную друг к другу, водрузил на них клетку с птицей, помахал бородачу рукой и растворился в воздухе.

— И где они умудряются портключи доставать, — разочарованно пробормотал тот.

***

Солнце клонилось к закату, но в Запретном лесу было еще светло; Квиринус узнал поляну, на которую когда-то приходил жалким заикой. Тропа, правда, подзаросла, но по-прежнему уверенно петляла между серых стволов вековых буков. Рассудив, что чемоданы едва ли заинтересуют лесных обитателей, Квиррелл спрятал их в кустах и, взяв клетку, зашагал по тропинке.

Он хорошо помнил, что где-то у ее начала стоит хижина Хагрида.

Уникальная возможность поквитаться. Редкий случай свести счеты. Единственный шанс отомстить, выпадающий раз в сто лет. Точнее, в сто четырнадцать.

Шанс, случай и возможность смотрели сквозь стекла полукруглых очков. Без мольбы или вызова, с легким интересом: воспользуется ли молодой своим преимуществом или нет? Ага, колеблется... Почему?

— Не вижу смысла взывать к вашему великодушию, Северус. Предлагаю взглянуть на проблему с научной точки зрения. Меня поразило проклятие, неизвестное нам обоим, — полагаю, это определенный вызов для вас.

Чернота захватила кисть и предплечье. Плотными темными нитями оплела локоть. Пораженная рука напоминала камень: твердая, шершавая и холодная. На директорском столе среди книг и бумаг она смотрелась жутковатым пресс-папье.