— Если этот слизняк не уберется, клянусь, я вышибу его пинками!

— Сириус, а что, если он прав?

— Рем, отпусти меня! Он не может быть прав!

— Помолчите оба. Снейп, еще раз: откуда тебе известно, что Лили грозит опасность?

— Сколько раз тебе повторять, что это неважно?! — почти в исступлении закричал он. — Спасай ее, дурак, спасай, пока не поздно!

Лили стояла рядом. Ребенок у нее на руках испугался резкого крика, заплакал. Она зашептала ему что-то, прижала к себе и направилась к дому. Но уходя, оглянулась... И ему показалось, что в ее взгляде промелькнула благодарность.

— Он хочет отвлечь нас от чего-то, — заявил Блэк. — Ну посудите, с чего бы Пожирателю нас предупреждать? Нюнчик, да ведь тебя Лорд за яйца подвесит, когда узнает!

— Поттер, если с Лили что-то случится... Тебе не жить.

— Ах ты, сопля слизеринская! — Сириус все-таки вырвался из рук удерживающего его Люпина, но с разбегу был остановлен палочкой, смотрящей прямо ему в живот. Судя по тому, что никто из них не сделал ответного жеста, их оружие, скорее всего, было в доме.

— Угомонись. Я ухожу. З-защитнички...

Он хотел бы увидеть ее еще раз... Но окна дома оставались пустыми.

Когда несколькими часами позже Повелитель призвал его, Снейп был уверен, что идет на казнь. Скрыть свой визит в Годрикову Лощину он и не пытался, Темный Лорд без труда прочел все в его воспоминаниях. Насмешливо осведомился, послушались ли предупреждений. Заметил, что если б не зельедельческий талант, то даже «Аваду» не стал бы тратить на этакого дурака: отдал бы Белле, пусть развлекается. Радуйся, что покамест нужен, не глупи более, благодари за милость и убирайся. Да не трясись так: останется жива твоя грязнокровка... если, конечно, окажется благоразумной.

В сентябре Снейп снова наведался в поселок. Дом Поттеров стоял, не скрываясь даже за самыми простыми защитными чарами. Оставалась последняя надежда — Дамблдор.

Бредя сейчас по пустынному переулку, Северус думал о том, почему он не рассказал Джеймсу о Пророчестве. Может, тот бы отнесся к предостережению серьезнее? Но тогда бы пришлось объяснять, как ему самому оно стало известно, и тем самым выдать все планы Повелителя. Что ж, он выдал их позже... Но никого уже этим не спас.

Сквозь снежную пелену проглядывали огни в окнах домов. Пахло дымом очага, обедом, сытой, спокойной жизнью. И только от этого полуразрушенного коттеджа предсказуемо веяло смертью и запустением.

Калитка прочно увязла в снегу. Он без особой надежды тронул железное кольцо... Из зарослей самшита поднялась деревянная табличка с золотыми буквами:

«Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для маглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью».(1)

Не многовато ли памятников для одной деревни? Мальчик, который выжил! Надо же, с пеленок прославился... Не тратя время на возню с калиткой, Северус аппарировал сразу на крыльцо.

Толкнул незапертую дверь, вошел в полутемный холл. На пыльном ковре слабо светился тонкий, почти пунктирный контур, в котором угадывались очертания человеческой фигуры. След магической ауры, то, что остается после смерти волшебников. Удивительно, какой стойкий. Да, Джеймс Поттер был сильным магом, но не для Темного Лорда.

Значит, визит сюда будет не напрасным. У незваного гостя вдруг пересохло в горле.

Детские комнаты в таких домах обычно устраивают на втором этаже. Он поднялся по лестнице... Сияние он заметил еще на пороге.

Разбросанные по полу игрушки, припорошенные снегом, что намело сюда через огромную рваную дыру в потолке и крыше. Перевернутая колыбель. Сломанный стул, распахнутый настежь пустой шкаф. И внезапный, невозможный, неуместный в такой разрухе — теплый мерцающий свет.

Он опустился на колени, протянул ладони над контуром, словно желая согреться. И свет поплыл навстречу, точно ждал этого движения, объял мягкой лаской. «Прости меня», — одними губами прошептал Северус, закрывая глаза, чувствуя на лице легкое, неуловимое прикосновение.

Скрипнула дверца шкафа. Ветер. Это всего лишь ветер, беспокойный жилец брошенных домов.

Контур начал меркнуть, истончаться, свечение тускнело, отдалялось и вскоре погасло совсем. Ноги стыли от промороженного насквозь пола. Человек встал, оглядел комнату — теперь уже окончательно пустую. Молча постоял, прощаясь, и вышел.

Проходя холл, мельком глянул на ауру Поттера. Угасшая было ненависть вновь взметнулась, захотелось наступить, растоптать, изорвать в клочья, чтоб и следа не осталось... Но удержало то, что сейчас он уносил в себе из разоренной детской наверху. И откуда-то пришла уверенность, что теперь так будет всегда, что прощальный свет Лили не покинет его и поможет остановиться на краю, за которым начинается мрак. Контур остался дотлевать в сгущающихся сумерках.

Вновь оказавшись на заснеженном крыльце, он задержался в нерешительности: пойти ли на кладбище? Но что там — надгробный камень, одна могила на двоих... Нет, хватит с него Поттера. И хватит этого гиблого места, больше здесь делать нечего. Остаток дня он намерен посвятить работе. А еще лучше — попробовать добиться приема у директора. Тем для беседы у Северуса за два месяца набралось предостаточно.

___________________

(1) «Гарри Поттер и Дары Смерти», глава 17 «Секрет Батильды».

— Северус! Северус, проснись!

— А?.. Что случилось?.. Люмос... Вы?!

У кровати парил Кровавый Барон.

— Северус, в туалете Миртл Бертина Крэбб пытается покончить с собой!

— Драклова м-мать... Сейчас.

Мантию на белье, туфли на босу ногу, палочку в руку.

— Почему вы Слагхорна не разбудили? — спросил уже в дверях.

— Он на ночь Чары тишины вокруг себя ставит, — на лету объяснял Барон, держась рядом с бегущим человеком. — Не докричишься.

— Что она делает?

— Каким-то заклинанием режет запястье!

— Как нашли ее?

— Я приглядываю за слизеринцами по мере возможности. Остановить не могу, конечно, но хотя бы слежу, куда ходят. Девочка выскользнула, побежала сюда... Я сразу заподозрил неладное, а когда она взяла осколок... Словом, от тебя тут будет больше пользы, чем от меня.

Заброшенная уборная, в которой обитала Миртл, находилась всего на этаж выше. Два лестничных пролета, длинный коридор, дверь в самом конце, где давно не вешают светильники.

— Лучше б я не был таким полезным, — выдохнул Снейп, распахивая дверь в обиталище Плаксы Миртл. — Где она? Люмос!

Бертина забилась в угол у раковины, на краю которой стояла одинокая свечка. «Диффиндо...» – послышался оттуда срывающийся голос. Девушка скорчилась на полу, сжимая в правой руке волшебную палочку. На запястье левой уже виднелось несколько кровоточащих штрихов. Она вздрогнула от яркого света и повернула к вбежавшему учителю бледное, залитое слезами лицо.

— Надеялась, оно не только для ниток и тряпок... — всхлипнула она и устало откинулась к стенке, вытянув обе руки на полу.

— Зачем вы это сделали? — спрашивая ее, Северус осмотрел запястье. К счастью, глубоко порезать себя она не успела.

— Это неважно, профессор... — еле слышно ответила студентка. — Зря вы беспокоились... Я так надеялась, что меня не найдут...

— А ну пошли! — он рывком поднял ее на ноги.

— Куда? — ойкнула она, уставившись на него испуганными покрасневшими глазами.

— В больничное крыло! — рявкнул Снейп. — Куда я и должен доставить вас как учитель. Морочьте голову мадам Помфри! А я хочу снова лечь спать, а не выслушивать рассуждения о том, что важно, а что нет!

— Пожалуйста, не надо к Помфри... — похоже, встряска и окрик немного привели ее в чувство. — Я расскажу...

— Ой, наверное, несчастная любовь, — предположила Миртл. Ее полупрозрачная фигура парила у самого потолка, откуда привидение, словно заинтересованный зритель за спектаклем, наблюдало за происходящим. — Она его любит, а он предпочел другую, верно?