Снейп уложил меч обратно в стеклянный футляр, закрыл крышку. Никому на свете не признался бы, но прошлой ночью сбылась его давняя мальчишеская мечта: подержать в руках эту легендарную и абсолютно недоступную вещь. А что, если он — первый в истории Хогвартса слизеринец, которому выпал подобный шанс? Вряд ли, конечно... Но мысль приятная.

— Меня больше интересует, в чем оказались правы те дети, о которых вы упомянули вчера, — Снейп уселся за стол, зная по опыту, что беседы с Дамблдором растягиваются надолго. — Но извольте, поговорим о мече.

— Одно связано с другим, — Дамблдор тоже сел в кресло. Для полного впечатления задушевной дружеской беседы не хватало только чая.

— Готовясь к своему, так сказать, портретному бытию, я составил завещание. Да, вы не нашли его в моих бумагах, потому что я заранее отправил его в Министерство, где оно дождалось своего часа. Не стану перечислять все пункты, нас сейчас интересует один: меч Годрика Гриффиндора завещан мною Гарри Поттеру.

— Но собственность школы невозможно завещать...

Дамблдор предупреждающе поднял ладонь:

— Знаю. Я и не рассчитывал, что этот пункт будет исполнен. Моя цель состояла в другом: напомнить Гарри о том единственном серьезном оружии, которое осталось в его распоряжении.

— Вы хотите сказать, я зря помешал краже?!

— И да и нет, Северус. В высшей степени важно, чтобы Гарри получил меч как можно скорее. Но передать его должна не мисс Уизли.

— Отчего же? За ней нетрудно проследить, она бы вывела нас к Поттеру.

— Эта маленькая предательница крови не знает, где скрывается Гарри Поттер, — снисходительно заметил портрет Финеаса Блэка. — Беглецы постоянно меняют месторасположение, и лишь я способен выяснить, где они находятся.

— Но пока вы этого не выяснили, — возразил Снейп.

— Господа, не будем пререкаться, — повысил голос Дамблдор. — Мисс Уизли в роли курьера не подходит нам еще по одной причине: при всех несомненных талантах этой молодой особы она едва ли сумеет обеспечить сохранность меча. Мы не можем допустить, чтобы последняя реликвия Основателей тоже сгинула неизвестно где. Она должна перейти на хранение в надежное место — например, в сокровищницу Волдеморта. Северус, как вы полагаете, у него есть нечто подобное?

Снейп и портрет Блэка молча переглянулись в одинаковой растерянности. Дамблдор бредит или неудачно шутит?

— Разумеется, я не собираюсь отдавать Тому настоящий меч, — старик сделал паузу, ожидая признаков понимания от слушателей, не дождался и нетерпеливо закончил: — право, какие вы тугодумы, господа! Термин «трансфигурация» вам что-нибудь говорит?

— Вы хотите сказать... — неуверенно начал Снейп, — что надо сделать копию меча, передать ее Темному Лорду, а подлинник оставить для Поттера?

— Наконец-то вижу признаки хваленой слизеринской сообразительности! Пожалуйста, развивайте свою мысль, Северус.

— Лорд будет уверен, что собрал все реликвии, в том числе и потенциально опасные для него. Но остаются три вопроса: кто сделает копию настолько высокого класса, кто передаст ее и кто, наконец, вручит подлинник Поттеру?

— Вы, — ответил Дамблдор. — Вы трансфигурируете меч-дублер, вы передадите его Волдеморту как дар от Хогвартса, а когда Финеас выяснит местонахождение Гарри, отнесете ему подлинник.

Какое-то время Снейп озадаченно молчал. Потом встал, подошел к одному из пыхтящих приборов и навел на него палочку. Мгновение — и вместо шестеренок и цилиндров на столике лежал точь-в-точь меч Гриффиндора. Волшебник взял его и скептически осмотрел со всех сторон.

— Лорд не идиот, а я не самоубийца, — второй взмах палочки вернул устройству прежний вид. — Нужен другой вариант.

— Другого варианта нет, — с нажимом произнес Дамблдор. — Для подделки, которая могла бы ввести в заблуждение Волдеморта, требуется трансфигурация высшего уровня.

— Но не звать же мне МакГонагалл...

— Разумеется, нет. Это должны сделать вы.

— Что за чушь вы несете?! — не выдержал Снейп. — Я только что показал вам...

— Пожалуйста, сядьте и послушайте.

Альбусу громыхающему он мог бы противостоять. Но в усталом тихом голосе скрывалось нечто, заставившее Северуса немедленно подчиниться. Остатков упрямства хватило лишь на то, чтобы не смотреть портрету в глаза.

— Высшая трансфигурация подразумевает непосредственный контакт мага с объектом, — все так же тихо продолжал Дамблдор. — В результате объект необратимо меняет структуру, свойства, размеры, вес и форму, полностью утрачивая любую связь с прежними характеристиками.

Молчал в своей раме Блэк. Ни звука не доносилось из рам, где находились другие портреты. Мастерство волшебника оттачивается годами, десятилетиями упорной практики, после смерти прежнего директора Хогвартса тягаться в магическом искусстве с Волдемортом никому не под силу...

— Я не справлюсь, — глухо проговорил Снейп, не поднимая головы.

— Вы овладели левитацией. Вы пользовались Адским огнем, как обычной свечкой. Вы справитесь. Вы должны справиться.

— Но как?! Из чего?! Какие заклинания? — Северус снова вскочил на ноги. — Обычную трансфигурацию изучают не меньше пяти лет. Значит, на высшую мне надо потратить всю жизнь?

— Начались вопросы по существу. Хороший признак, — улыбнулся Дамблдор. — В высшей трансфигурации не используются ни заклинания, ни волшебные палочки. Только руки и магическая сила. Поэтому много времени вам не потребуется. Час-два, не больше.

Снейп недоверчиво нахмурился.

— Звучит подозрительно просто. В чем подвох?

Дамблдор ответил не сразу.

— Творец, создавая волшебников, сделал наши тела такими же, как и у маглов. А потом вложил в нас незатухающее пламя — магическую силу. Мы не замечаем ее, пока не начинаем использовать. Северус, нам надо молиться на тех, кто придумал волшебные палочки и заклинания! Эти гении нашли способ преобразовать огонь, благодаря им мы чувствуем всего лишь легкое покалывание в пальцах или незначительный шум в ушах. Высшая трансфигурация основана на применении магической силы в первозданном виде. А наши тела, как я уже говорил, самые обычные...

— И что это значит?

— Это значит, вам будет очень больно, Северус. Особенно в первый раз.

Задачу решили максимально упростить. В шкафах нашлось несколько старинных серебряных кубков, некоторые даже с рубинами. Совпало общее количество камней, их форма, примерный размер. Дамблдор посоветовал принять какое-нибудь стимулирующее зелье. Снейп приготовил бинты и заживляющую мазь, но старик заявил, что они не понадобятся. «Идущий изнутри огонь внешних ожогов не оставляет».

Боли Северус не боялся, за три десятка лет испытал всякое. И зелья пить не стал: лучше любого Бодрящего или Умострильного действовало предвкушение. Высшая трансфигурация нигде толком не описывалась, и он полагал, что это знание — удел немногих избранных, таких как Фламель, Дамблдор... Неужели сегодня, сейчас он встанет вровень с ними и сотворит уже не фокус, а что-то очень близкое к чуду?

— С чего начинать, Альбус?

— Снимите мантию и закатайте рукава сорочки. Отлично... Теперь берите любой из кубков и сминайте его. Да, именно пальцами. Как глину.

Северус двумя руками изо всех сил стиснул края кубка.

— Не так! — Дамблдор резко подался вперед в своей раме. — Не физической силой! Северус, вы должны поверить, что это глина! Понимаете, поверить... И направить магическую силу в пальцы, как направляли ее в волшебную палочку!

— Я понял. А теперь помолчите.

И Дамблдор послушно умолк, сердито шикнув на портрет Блэка, собиравшегося что-то возразить.

Северус отставил кубок. Закрыл глаза. Самое время прислушаться к себе, уловить ту едва заметную дрожь, которую вызывает, оживая, тугая пружина под ребрами. В темноте опущенных век он вдруг увидел ее: узкая белая спираль закручивала виток за витком, заполняя собой все его существо. Пружина раскалялась, искрящийся белый сменился бледно-голубым, жар иссушил глотку, от плеч к кистям прокатилась волна мучительной судороги, пальцы сами собой вцепились в кубок...