* * *

Чем выше они поднимались, тем сильнее билось у Джинни сердце. На последнем лестничном витке ей показалось, оно не выдержит — выскочит и упрыгает по ступенькам вниз. Что чувствовали ее друзья, она не знала, но по округлившимся глазам Луны, идущей следом, догадалась, что той тоже страшно.

Кабинет был пуст и темен.

— Люмос, — прошептала Джинни. Свои палочки засветили и Невилл с Луной.

— Где он хранится?

— Должен быть на виду...

Размытые лучи скользнули по пустому письменному столу и креслу за ним, отразились в металлических боках причудливых механизмов, в стеклянных дверцах шкафов, заметались по недовольным лицам портретов и наконец вспыхнули алым, наткнувшись на рубины навершия и гарды.

— Вот он!

— Добрый вечер, друзья мои. Точнее, доброй ночи, — раздалось из темноты. Все трое вздрогнули, но не от страха, — от боли, которой отозвалась на этот голос общая не зажившая рана. Ну зачем, зачем портреты умерших могут говорить и двигаться?! Ты отгоревал, кое-как смирился с потерей — и вдруг снова слышишь и видишь того, кто скоро полгода как покоится в белой гробнице за стенами Хогвартса.

— Д-доброй ночи, сэр, — сглотнув ком в горле, ответил Невилл. Девушки тоже поздоровались.

— Будьте добры, мисс Уизли, уберите, пожалуйста, свет в сторону, он у вас очень яркий.

На мгновение подростки поверили в чудо: вот сейчас он шагнет из рамы, и Хогвартс станет прежним, и сгинут Пожиратели смерти, и Волдеморт вновь сделается просто страшной сказкой, которую рассказывают в Хэллоуин...

— Благодарю вас, так гораздо лучше. Теперь хотелось бы узнать о цели вашего визита.

Не вышел. Остался сидеть в нарисованном кресле, смотрел нарисованными глазами сквозь нарисованные стекла очков. Всего лишь портрет, один из тех, что развешаны в коридорах и гостиных. Но вопрос был задан, и прозвучавшие в нем хорошо знакомые интонации требовали ответа, причем молчание в качестве такового не подразумевалось.

И тогда Джинни решилась:

— Мы хотим забрать меч Гриффиндора и передать его Гарри Поттеру. Он нужен ему, а Снейп...

— Директор Снейп, мисс Уизли, — мягко поправил Дамблдор.

— …а директор Снейп не имеет на него никакого права!

Седая голова укоризненно качнулась из стороны в сторону.

— Меч Гриффиндора — это реликвия, которая принадлежит школе. Боюсь, у Гарри такие же права на него, как и у директора Снейпа, то есть никаких. Вы пришли сюда, чтобы стать обыкновенными грабителями?

— Мы теряем время, — пробормотал себе под нос Невилл.

— Простите, сэр, но мы должны это сделать, — возразила Джинни, понимая, что она только что осмелилась перечить самому Дамблдору. — Вы уже не сможете помочь Гарри, а мы сможем. Извините, сэр, нам надо торопиться.

— Вы совершаете большую ошибку, — вздохнул Дамблдор, видя, что его уже не слушают. Три «Люмоса» осветили стеклянный футляр с мечом со всех сторон, «Аллохомора» заставила замок на крышке звонко щелкнуть, и клинок покинул подставку, перейдя в почтительные, но торопливые руки.

— Хоть оберните его во что-нибудь, заметят же... — безнадежно бросил портрет вслед убегающим подросткам.

Деревянная горгулья на столе прекратила мычать и разразилась отборной бранью.

— Успел. Молодчина Дик, — удовлетворенно заключил Дамблдор.

***

Получилось, получилось! Хотелось выкрикнуть это погромче и поднять меч повыше. Он оказался тяжелым, Джинни пришлось взяться за рукоять обеими руками, но радость от того не уменьшилась. Еще предстояло донести его до Выручай-комнаты, потом решить, как связаться с Гарри... Но после такой удачи не страшили никакие трудности.

— Представляю, как разозлится Снейп, когда увидит пустой ящик! — хохотнула девушка, вприпрыжку спускаясь по ступенькам. Голова кружилась — то ли от собственной смелости, то ли от крутых витков винтовой лестницы. Поворот, еще один, вот уже показались каменные плиты пола в коридоре...

Чужое «Остолбеней!» остановило ее на предпоследней ступеньке. Друзья, спускавшиеся следом, едва не сбили ее с ног.

— Акцио, меч.

Пальцы разжались сами собой. Эх, ну почему она не тренировалась в невербальных беспалочковых! Наколдовать на гада «Летучемышиный сглаз», чтоб всю морду располосовало! Джинни беспомощно проследила глазами серебристую дугу, которую описал клинок, покидая ее ладони. Гад поймал ее взгляд, скривился, как будто (о, если бы!) его ударили, и приказал призраку-холую срочно позвать деканов Рэйвенкло и Гриффиндора. Затем соизволил обратить внимание на пленников.

— Фините Инкантатем. Поднимайтесь обратно... — было очень похоже, что Снейп собирался добавить еще какое-то слово. Или даже несколько.

* * *

— Хагрид? — удивился Дамблдор. — Оригинальное наказание...

— За неимением лучшего... То есть худшего.

Снейп устало потер лицо. Только что закончилось разбирательство с деканами Гриффиндора и Рэйвенкло из-за выходки их студентов, и теперь страшно хотелось спать, а не беседовать. Но пришлось задержаться и объяснить издевательски бодрому портрету, что если убрать подальше активную часть отряда имени этого самого портрета, то господин директор получит хотя бы несколько относительно спокойных дней. В другое время за совершенный проступок всех троих отчислили бы без права обжалования и отослали домой. Но Темного Лорда очень беспокоит проблема образованности чистокровных, и потому самое далекое расстояние, на которое возможно удалить от школы малолетних прохвостов — опушка Запретного леса. Пусть помогают Хагриду навоз убирать и дрова рубить, обходясь без волшебных палочек. Смирению, понятное дело, не научатся, но от колодок, плетей или «Круцио» в исполнении дуэта Кэрроу пользы будет еще меньше. Снейп сунул отобранные у ребят палочки в ящик стола, пожелал портрету спокойной ночи и уже потянул руку к светильнику, чтобы открыть проход в спальню, но Дамблдор остановил его неожиданной фразой:

— Северус, а ведь дети совершенно правы.

Снейп обернулся и, видимо, такое выражение появилось у него на лице, что бывший директор поспешил добавить:

— Вам действительно нужен отдых, завтра поговорим.

Наутро в замок явился Хагрид и принялся ломиться сначала в гостиную Гриффиндора, а когда его отказалась впускать Полная Дама, отправился в башню Рэйвенкло. На требовательный рев полувеликана сбежалась чуть ли не вся школа. Общими усилиями выяснилось, что он пришел за учебниками «заключенных», письменными принадлежностями и «вот тут еще барышни список составили, один вам, профессор МакГонагалл, другой, наверное, вам, профессор Флитвик. Вы того... соберите, тут по дамской части что-то...».

Так весь Хогвартс узнал, что стряслось минувшей ночью и какое наказание понесли преступники.

— Повезло... а у нас сегодня контрольная по Чарам, — завистливо проворчал кто-то из студентов Хаффлпаффа.

— Вечером за домашним заданием приду, — предупредил учителей Хагрид.

* * *

Меч был до оторопи тупой. Не иначе, последний раз его точил сам Годрик. На рукоятке ладонь помещалась с трудом. Понятно, делалась под гоблинскую узкую лапу... или под мальчишескую кисть второкурсника Поттера. И как он с ним управлялся, меч-то не из легких, цельное серебро... Магии в нем, конечно, от острия до навершия, при такой невероятной концентрации можно себе позволить быть тяжелым, тупым и неудобным. Один хоркрукс им уже разбит, хотелось бы верить, что и с другими справится. Но меч в Хогвартсе, Поттер — неизвестно где, а с хоркруксами и вовсе сплошная неопределенность.

— Северус, о нем я и намеревался с вами поговорить, — сообщил за его спиной Дамблдор. Против обыкновения, он за целый день ни разу не вмешался в работу директора. Расхаживал за своим креслом, о чем-то думал.