Наконец мертвяк не выдержал:

— И чо? Ты так легко согласился?

— Не легко, но согласился, — молодой маг подавил зевок. — Просто подумал: ну откажусь, поселюсь в Витано, а дальше что?

— И ты решил довериться старому маразматику, из-за экспериментов которого попал в тюрьму?

Пантор остановился, развернулся и поглядел на мертвяка.

— Не надо так про лорда Мессера. Он, между прочим, меня приставам не выдавал.

— Он просто создал ситуацию, благодаря которой тобой заинтересовались приставы, — безапелляционно рубанул Орландо.

— Знаешь, я поступал к нему в ученики, понимая, на что иду. Да и сослали меня не за то, что я его ученик. Я сам успел наворотить достаточно. Просто признай, что он тебе не нравится.

— А я и не говорил, что он мне нравится, — фыркнул мертвяк. — Мне вообще мало кто нравится. И я этого никогда не скрывал.

— Может, он тебе и не нравится, — сердито пробурчал Пантор, — но, если все получится как надо, он вернет тебе жизнь.

Он снова развернулся и быстро зашагал через лес. Орландо не отстал, напротив, догнал быстро, зашагал рядом плечо в плечо.

— Не верю я, что у него это получится, — скептически заметил он на ходу.

— Зачем тогда со мной пошел? Мог бы остаться.

— Ты чо, правда не понимаешь? — насупился Орландо.

Пантор растерялся и не нашелся, что сказать. Так и не дождавшись ответа, мертвяк обиженно замолчал и отстал. Что-то слишком обидчивым стал громила. Когда готовили побег, молодой маг не замечал за ним этого качества. Свобода на него, что ли, так действует? Или Пантор изначально был невнимателен? В очередной раз.

Настроение испортилось окончательно. К недосыпу прибавилась неудовлетворенность собой и окружающим миром со всем его несовершенством. И Пантор тоже решил идти молча.

Лес в эту сторону от города был чище. Болота быстро закончились, началось редколесье. Взошло солнце. Теплое, ласковое, утреннее — оно светило, но не жгло. Там, где лучи пробивались сквозь кроны деревьев, воздух, казалось, налился золотом.

Пантор вдохнул полной грудью, выдохнул, чувствуя, как уходит плохое настроение. Повернулся к Орландо. Тот шел все с тем же непроницаемым видом.

— Ладно, — примирительно сказал Пантор, — не дуйся. Смотри, какая красотища. Все хорошо.

— Ничо хорошего. — Мертвяк хмурил брови, и голос его звучал совершенно безрадостно.

— Что случилось? — насторожился Пантор.

— Птицы. — Громила настороженно оглянулся.

— Что? — не понял маг.

— Птицы не поют, — сердито буркнул Орландо. — И уже давно. Ты часто слышал, чтоб в лесу утром птицы не пели?

— Я не так часто бывал в лесу.

— Они обычно трещат без умолку. И на рассвете кричали, а потом…

Мертвяк оборвал фразу, прислушался. Пантор навострил уши.

Не сказать, что лес молчал, но птичьего гомона в самом деле слышно не было.

— Потом замолчали, — закончил мысль Орландо. — И сейчас тоже молчат. Как вспугнул кто-то.

— Да мы же и спугнули, — отмахнулся маг.

Громила несогласно покачал головой, но спорить не стал.

И снова какое-то время шли молча. Пантор вслушивался, и лес без птичьих трелей казался теперь враждебным. Он усиленно гнал от себя ненужные мысли и страхи, но это оказалось не так просто.

Солнце поднималось к зениту. Если верить карте, выданной Мессером, то скоро должна была появиться небольшая деревенька, где можно остановиться на обед. Во всяком случае, там люди. Живые или мертвые — не важно. Там есть кто-то помимо пугающего леса.

— Слышь, — нарушил молчание Орландо, — а чо дальше?

— В смысле? — не понял Пантор.

— Ну, вот достанем мы эту книгу, вернемся. А дальше-то что?

— Дальше лорд Мессер проведет обряд, вернет к жизни всех неживых.

— Ну, пусть даже так, — согласился мертвяк. — Хотя я в это и не верю. Ну а дальше-то? Для тебя лично чо изменится?

Пантор задумался. Вопрос неожиданно застал врасплох. И он с удивлением понял, что ответа нет. Смысл потерялся, а цели размылись. Кажется, это произошло после того, как они нашли Витано. А может, и еще раньше, после побега.

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— Понять хочу, зачем ты рискуешь и прешься на Большую Землю.

— А ты?

Орландо снова набычился.

— Ладно-ладно, — заторопился Пантор. — Я не знаю. Хотел бы сказать, что ради таких, как ты и лорд Мессер, но это было бы слишком красивой неправдой. Я не альтруист. Хотел бы сказать, что меня ведет интерес к магии, но я к ней охладел. Может, мне просто скучно сидеть на месте?

— Ты говорил, что мечтаешь о покое, — покачал головой мертвяк.

— Не знаю, — повторил Пантор.

— Вот я и думаю, что, может быть, ты стремишься на самом деле не к свободе, а наоборот? Ты сбежал из Лупа-нопа и тут же нашел кого-то, кто тобой управляет. Может, тебе удобнее, чтобы тобой управляли?

Маг задумался.

На счастье, впереди между деревьями наметился просвет, и отвечать не пришлось даже себе.

— Туда, — кивнул он. — Там должна быть деревня.

Деревня оказалась меньше, чем была нарисована на карте. Видно, ее лучшие дни остались далеко в прошлом. Дома на окраине оказались брошенными. Жителей на улице почти не было. Зато местное питейное заведение виднелось издалека.

— Нам туда, — кивнул Пантор.

В кабаке тоже было пустовато. В дальнем углу говорили о чем-то своем три мертвяка. За стойкой торчал тучный хозяин. У стойки на высоком стуле сидел синюшного вида мужичок. Сидел, видимо, давно и методично надирался. Оба, и тщедушный мужик, и массивный хозяин, были живыми. На удивление.

Орландо тихо сел за стол. Пантор сам дошел до стойки, поздоровался и заказал обед. Субтильный мужичок пьяно возмутился, что не с кем выпить, но молодой маг поспешил вернуться за стол к своему спутнику.

— Не люблю пьяных, — поделился Орландо. — Когда вместо мозгов человеком начинает управлять алкоголь — это отвратительно.

— Всем надо отдыхать, — сказал Пантор. — Мозгам тоже.

— От чего отдыхать? — фыркнул мертвяк. — Посмотри на него. Мне кажется, он не шибко напрягался в своей жизни, чтоб заработать мозгам хотя бы один выходной. А у него, судя по всему, там бессрочный отпуск.

Мужик косил на них пьяным глазом. А может, это только казалось, потому как он уже давно окосел от пьянства.

Из-за стойки появился хозяин с подносом. Принес заказ, составил на стол не лучшим образом пахнущие плошки. Пантор с сомнением поглядел на еду.

— А что у вас так немноголюдно? — поинтересовался он, не решаясь приступить к трапезе.

— Да как везде, — пожал плечами хозяин. — Местные как про Витано услыхали, туда подались.

— А ты сам чо, не местный? — подал голос Орландо.

— Я как раз из Витано и пришел.

— А что так? — заинтересовался Пантор. — Из города с живыми людьми в деревню с мертвяками?

Хозяин провел ребром ладони по горлу:

— Мне этот город вот где. Я его ненавижу. С детства. С его системой, с его ложью.

— Система вроде рухнула, ложь раскрылась. — Пантор взялся-таки за ложку, ковырнул похлебку.

— Да ничего там не изменится, — отмахнулся тучный хозяин. — Как ни меняй содержимое ночного горшка, а он бочкой меда от этого не станет.

— А здесь, чо ли, лучше? — снова встрял Орландо, кивнул на субтильного у стойки. — По нему не скажешь.

— Ему не лучше, — согласился хозяин. — Здесь мертвяки. Живых почти нет. Его не любят, потому что он живчик и не любит мертвяков.

— А ты?

— Я торгую. Меня уважают. Он каждый вечер набирается до синевы, начинает скандалить. Заканчивается дракой. Он грубит. Его бьют. От этого мертвяки еще больше не любят живых, а он еще больше не любит мертвяков.

Смешно и грустно, подумалось Пантору, один урод ненавидит все вокруг и ведет себя невесть как. Но из-за него одного крепнет нелюбовь ко всему человечеству. Не к одному конкретному уроду, а ко всем на него похожим. Хотя нет, не ко всем. Вот трактирщика этого уважают, хоть и такой же живчик. Впрочем, трактирщик — человек торговли, а это совсем другое дело. Человек с деньгами никаких пороков не имеет. Большинству с ним интересно дружить, вдруг чего перепадет по дружбе.