– Здесь?

– А где же еще?

– Да ты что, Сергей? Может быть, тебе наплевать, а меня в городе знают. Я – девушка порядочная, что бы ты обо мне ни подумал…

– Нисколько в этом не сомневаюсь. А что, сейчас в ресторанах уже не танцуют?

– Неужели когда-то танцевали? Я не имею в виду распутных девок, услаждающих мужские взоры в специальных заведениях!

– Когда-то – да, – вздохнул я. – Не вижу в этом большого греха. Впрочем, у каждого – свои обычаи. Если сейчас это считается неприличным, мы, конечно, не будем танцевать.

– На виду у всех! – не могла поверить Эльфия. – И не на празднике… Я уже не знаю, чего ожидать от тебя, сэр Лунин!

– И это замечательно, – улыбнулся я. – Пойдем домой?

– Пойдем.

Эльфия не уточнила, куда мы пойдем, и я счел это за добрый знак. Музыканты получили золотую монету на всех и по серебряному динару каждый. За обед я заплатил две монеты, одолженные Лакертом. Хозяин просил два золотых динара, но у меня их не было. Чтобы не торговаться, я просто отдал вдвое больше золота.

В благодарность за столь редкую щедрость Кузьмин быстро собрал нам на дорогу корзинку с провизией и двумя бутылками отличного вина. Я отметил хороший уровень обслуживания «Зеркального карпа» и подумал, что гостинец хозяина ресторана нам чуть позже очень пригодится.

На улице я сразу услышал странный звук. Где-то вдали били барабаны и ревели трубы. И голосила толпа.

– Что это? – спросил я Эльфию.

– Что? – не поняла она.

– Трубы, барабаны, и крики…

Девушка прислушалась и мертвенно побледнела.

– Бунт, – сообщила она. – Мерзавцы собираются на площади. Они будут штурмовать дворец. А вся наша гвардия еще утром отправилась в Железноводск!

– Тогда во дворец! – предложил я. Мы бегом помчались по улице.

В Большом княжеском дворце шел бой. На воротах никто не дежурил, а изнутри доносился лязг оружия, вопли и проклятия. Эльфия обнажила саблю и, мягко ступая, пошла на звук. Он исходил из каких-то внутренних закоулков дворца, где я прежде не бывал.

– Внутренние покои Валии, – шепнула девушка.

– Понятно, – ответил я, вынимая меч и обгоняя Эльфию.

Китайские наемники и джигиты бились и с одной, и с другой стороны. Собственно, оборванцев из города во дворце еще не было. Да их, наверное, и не собирались сюда пускать. Нападающих, которых было примерно вдвое больше, натравливал на воинов, оставшихся верными княжне, советник Заурбек. Теперь стало окончательно ясно, благодаря чьим предательским советам так странно вела себя Валия, почему не предпринималось никаких мер по отношению к провокаторам, почему в самый необходимый момент была отослана гвардия, а вместе с ней – второй самый важный вельможа Бештауна военачальник Салади.

Если бы не узкие коридоры, с защитниками княжны давно бы покончили. Но пока захватить в плен Валию не удалось. Она стояла в дальнем конце коридора с обнаженной саблей. Рядом – испуганная толстушка Адольмина с коротким кинжалом. Заурбек криво усмехался. Конечно, убивать княжну не входило в его планы. Иначе он бы ее давно отравил. Он хотел взять девушку в плен и править от ее имени.

– Назад, негодяи! – закричал я.

Наше появление оказалось как нельзя более вовремя – из боковой двери появились пять лучников. Два из них неприцельно спустили тетиву, послав стрелы на мой голос – мне даже не пришлось их отбивать. Остальные, как им приказывали заранее, выпустили стрелы в сторону княжны и ее стражи. Раздались женские крики. Нападающие пошли в атаку с удвоенной силой.

Заурбек, похоже, узнал меня. Он не стал предпринимать героических попыток. Напротив, юркнул в дверь, через которую пришли лучники, даже не попытавшись отозвать своих воинов. Расчет был верным. За ним гнаться было некогда – нужно было разобраться с нападающими.

Пришлось зарубить нескольких китайцев и предателей из свиты княжны. Некоторые обратились в бегство. Преследовать их я не стал. Мешала Эльфия. Она почему-то решила, что может помочь мне в бою, хотя только закрывала сектор в сорок пять градусов для моих возможных атак. К тому же мне приходилось думать и о ее безопасности, а не только о своей. Впрочем, все обошлось. Через две минуты из живых в коридоре остались только двое легко раненных джигитов, защищавших Валию, тяжело раненный китаец, оставшийся верным госпоже, и девушки.

Одна стрела достигла цели и поразила Адольмину. К счастью, она попала в тело сбоку и прошла насквозь, но девушка очень страдала и не знала, нужно ли вытаскивать стрелу. К тому же она не умела этого делать. Мертвенно бледная Валия поддерживала подругу. Лекаря рядом, естественно, не оказалось.

Одним движением я отломил наконечник стрелы и вытащил ее из раны. Адольмина вскрикнула и потеряла сознание. Ей нужно было оказать помощь.

Китаец, похоже, умирал. Джигиты могли позаботиться о себе сами.

– Нужно уходить, – сообщил я Валие.

– Зачем? – удивилась княжна. – Ведь мы победили!

– Победили? – переспросил я. – Против нас – весь город. Заурбек, видимо, считал, что справится с охраной, оставшейся верной тебе, своими силами. Поэтому и не пустил сюда бунтовщиков. Зачем ему отдавать на разграбление дворец, который он собирается прибрать к рукам? Но ставки высоки. В конце концов нас просто сожгут вместе с дворцом.

– А твои боевые умения? – с надеждой спросила Валия.

– Я могу позаботиться только о себе. И то не всегда. Я не всемогущ. А прикрыть такую компанию от мечей и стрел в одиночку не в состоянии, наверное, никто.

Старый китаец захрипел, закашлялся и прошептал:

– Уходите!

Мудрый совет опытного воина и хорошего человека, который легко дать, но трудно выполнить! Мы ведь не могли его бросить на растерзание предателям…

– Возьмете его, – приказал я джигитам и женщинам. Я понесу Адольмину.

– Уходите, – еще раз попросил китаец.

– Нет, Ли Хунь! – твердо заявила Валия. – Тебя мы не бросим.

Княжна сорвала тяжелую парчовую штору, прикрывавшую проход в спальню. На крепкую ткань уложили китайца. Раненые воины и девушки схватили ткань по краям. Ли Хунь был худым и легким, и даже раненые смогли нести его почти без труда.

Я взял на руки Адольмину, понимая, что негоже держать обе руки занятыми, однако перекинуть через плечо девушку с ее ранением не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что в случае чего я успею опустить Адольмину на землю и вынуть меч. Для этого нужна была фора в полторы секунды.

– Куда мы пойдем? – спросила Валия.

– Туда, куда давно нужно было идти. В посольство митрополита Кондрата, – ответил я.

– Но ведь оно в центре города. Там полно бунтовщиков… – заметила Эльфия.

– Переоденьтесь, – посоветовал я девушкам. – Точнее, накиньте сверху плащи поободраннее. Я вряд ли вызову подозрения и так. Да и вообще, без большого эскорта легче затеряться.

Эльфия стащила с двух мертвецов легкие плащи для себя и госпожи. С Ли Хунем и Адольминой на руках мы пустились в путь по ночному городу.

Народ Бештауна не настолько закоренел во зле, чтобы проявлять повышенное внимание к четверым, тащившим в ночное время какой-то куль, и к воину с женщиной на руках. Одинокие горожане от нас шарахались, больших банд, подстрекаемых провокаторами Лузгаша, нам не встретилось.

Когда мы добрались до посольства Славного государства, то поняли, почему в городе было на удивление спокойно. Все подонки собрались здесь. Толпа человек в триста, размахивая оружием, дубинками и кулаками, громко вопя, колыхалась перед воротами посольства. Ворота пока были целыми, но негодяи уже нашли где-то массивное бревно. Они примеривались, как лучше воспользоваться им в качестве тарана.

Мелькали люди в волчьих шапках – слуги послов Лузгаша. Они в отличие от остальных были трезвы и отдавали команды. Судя по блестевшим глазам и порывистым движениям, большинство местных были под наркотиком. Я заметил и немало пьяных. Люди Лузгаша бесцеремонно сгоняли их на край площади, где разливали какое-то черное пойло. Похоже было, что от него проходили некоторые признаки опьянения. Движения становились слаженнее, но мозг, судя по всему, затуманивался полностью. Злобно воя и что-то крича, одурманенные бештаунцы лезли на стены посольства своих главных союзников.