— Четыре рубля за грамм золота… Это же грабеж, — безнадежно попытался спорить Цитрус, быстро проведя в уме подсчеты стоимости своего «билета на свободу».

— У нас не торгуются, — объявил Седой. — Не нравится — оставайся на астероиде. Почему нет? Мюллера сменят, откроешь опять казино. Будешь в авторитете ходить. Если жив, конечно, после штурма останешься… Тут многие полягут…

— Нет-нет. Я лучше уеду, — поспешил сказать Цитрус. — Ничего, триста так триста.

— Уедешь. Но после того, как мы порешим Мюллера и узнаем коды запуска транспортника. Вперед! - скомандовал Седой, и коски устремились в направлении, откуда слышалась самая яростная пальба.

Эдик и рад был бы отстать — только сейчас это было не в его интересах. Придется подставлять голову под пули, чтобы попасть в транспортник. Ждать его никто не станет. А оставаться на астероиде — затея плохая.Может, косков и не перебьют, заставят работатьдальше. А может, потравят газом, как тараканов… Сколько охраны они уже перебили? Не сосчитать. За такое по головке не погладят. Точно. Снимут за такое головку. И пригонят сюда новую партию заключенных.

База охраны представляла собой такой же типовой алюминиевый барак, как и жилища косков. Только двери здесь были усилены стальными полосами, как раз на случай таких вот неприятностей с заключенными, да еще были оборудованы пуленепробиваемыми окнами. В бараках для заключенных окон вообще не имелось. Зачем они в норах астероида, где не бывает ни дня, ни ночи? А вставлять прочные окна, способные выдержать постоянную разницу давлений — слишком дорогое удовольствие для того, чтобы коски могли любоваться пыльным двором, небольшим участком пещеры, в которой размещался барак.

Сейчас вокруг охранного барака за камнями и за золотыми болванками прятались мятежные коски. Внаглую подступать к двери никто не осмеливался — на крыше барака водили стволами радиоуправляемые лучеметы, которые покосили уже множество заключенных. Впрочем, охранники выйти из осажденного барака тоже не могли — коски имели явное численное преимущество и передавили бы их за милую душу одного за другим даже голыми руками.

Седой на передовую не спешил. Остановился метрах в трехстах от барака, за подсобными постройками, чтобы посоветоваться с корешами, как лучше выкурить из убежища Мюллера и его подчиненных. По всему выходило, отбиваться те будут до последнего патрона — им терять нечего.

— Нам бы танк, — бормотал Клещ. Он подтянулся к группе, как только Седой со товарищи присоединились к штурмующим. Клещ тоже принадлежал к избранным — тем, кто, хапнув золото, полетит вместе с бугром завоевывать Северный сектор Галактики.

— Да ладно, танк. Не гони. Пушку хотя бы. На худой конец — гранатомет, излучатели подавить и стену им разнести, — подал голос Пряник. Он тоже был тут как тут. Очухался от удара Дылды. Нападать на великана не стал, но посматривал косо — не иначе, замышлял пустить ему пулю в затылок при случае.

— Были бы у нас пушки — не было бы проблем, — проговорил Седой. — В том-то и соль, чтобы без них легавых выкурить… И выкурим!

На крыше административного барака полыхнуло, ногу одного из косков отхватило излучателем, и он дико заорал.

— Еще один мученик свободы, — Седой скривился. — Что ж, ребята, даром в этом мире ничего не дается… Не лучше ли умереть свободными, порезав нескольких легавых, чем тихо сдохнуть в руднике, набивая золотом карманы богачей?

— Верно! — воскликнул Цитрус, решив, что не помешает подмазаться к бугру. — Свобода — это рай! Будем мочить легавых! Здорово я организовал на борьбу наш третий барак, да, Седой?

— Могли бы подключиться и пораньше, — буркнул Пряник. — А то сидели и ждали, когда вам стрелялки принесут.

— А где вы их, кстати, взяли? — поинтересовался Эдик. — Нет, я понимаю, из тайника с оружием — но какой дурак устроил на тюремном астероиде такой тайник? И почему о нем забыли? И как так вышло, что вы его нашли, а легавые этого не заметили?

— Ты не слишком ли много вопросов задаешь? — Седой смерил Цитруса мрачным взглядом. Осмотрел вновь поле боя, понял, что осада затянется, скривился, после чего удостоил Эдика вниманием:

— Темный ты, Рука, совсем, как я погляжу. Историю надо изучать, а не денежки пересчитывать ночи напролет. Этот астероид не всегда был тюремным. Тут вольный рудник был, потом — полицейская база, потом — склад, а уж после — тюрьма. А бюрократия штука какая? Не свое — оно, значит, ничье, и всем всё до фена. Винтовки старые списали, а куда их девать? Замуровали комнатку, да и всё. А охранники в штольни лезут? Да зачем им это надо? Так мы винтовочки и получили. Один человечек умный в стенку врезал кайлом, а в стеночке дырочка возьми, да и образуйся. Он к ней зенкой припал, глядь — а там такое богатство. Ну, он, не будь дураком, мне и стуканул. А теперь, — Седой обнял за плечо одного из косков, — с нами летит, потому что умный. Так, Крест, дело было?

Коск закивал, щербато улыбаясь:

— Шпащибо, бухор.

— Вот, знай, будешь всегда таким умным, тебя бухор не оставит… А в нужный момент, Рука, когда транспортник подошел, начали мы собак легавых валить. Вот тебе и весь сказ про тайник с оружием. Всё гениальное просто. Теперь астероид наш, транспортник — наш, золото — наше. И Мюллер скоро сдохнет. Мюллер сделал свое дело, Мюллер может уйти!

Эдвард слушал историю с интересом. Выходит, Седой планировал эту акцию заранее? А может, и не сам Седой, а кое-кто повыше? Даже не Саша Белый, а те, кто стоит над ним? Могущественные мусоны? Кондратьев по их поручению всё разнюхал, а потом убрался восвояси. Знал, что будет бунт. А его, хоть он и доктор, коски наверняка бы порешили. Потому что доктор-то он доктор, но и легавый тоже. Да и характер у него пакостный… Сколько клизм просто так коскам назначил, промываний желудка. Любимое лекарство было — касторка. От всех болезней… Если бы и не застрелили доктора, касторкой бы опоили до полной одури. А потом начали бы ему клизмы ставить. Так что вовремя он поругался с Мюллером и смылся.

И Мюллера назначили сюда не просто так. Нужно было мусонам избавиться от сильного противника — они и бросили его на астероид. Знали, что тут начнется бунт, и их врага убьют.

Размышляя над могуществом мусонской организации, Эдик даже не заметил, как к Седому подкатился какой-то криворукий, согнутый колесом коск и принялся увлеченно что-то ему рассказывать. Когда он очнулся от дум, коск гнусно хохотал и кричал:

— А излучатели — по хрену! И пули — по хрену! И стены — по хрену! Он и ворота выбьет! Но лучше — в стену!

— Как тебе такой расклад, Рука? — обернулся к Эдику Седой.

— Э… хм… Прослушал.

Седой посмотрел на него недобро:

— На войне ворон не ловят, Рука! Если бы не Кондратьев — не взял бы я такого отмороженного инвалида с собой. Но Кондратьев и триста тысяч говорят сами за себя… Так и быть, место для тебя найдется. Тем более, не все из нас вернутся со штурма живыми…

— Может, мы просто сядем в транспортник и улетим? Дался вам этот Мюллер?

Седой скривился и проговорил с явным презрением в голосе:

— Шлюз можно открыть только из административного барака. И коды лежат в главном компьютере. Если мы захватим рубку управления — к черту Мюллера! Его всё равно расстреляют за должностные преступления.

— Но лучше бы я сам вогнал ему заточку в глаз! — прохрипел Пряник. — Жаль, Козлов давно смылся с астероида! Но я его и на воле найду…

— Жестокие люди, — забормотал Эдик. — Я бы просто застрелил этого Мюллера. Или выкинул в открытый космос без скафандра.

Готовую начаться дискуссию о том, что нужно сделать с начальником колонии, прервало появление толпы косков, катящих перед собой странную стальную штуковину. Высотой не больше метра, этот агрегат напоминал большое электрическое зубило, или скорее электробритву на батарейках — спереди к ней крепились острые колесики.

Излучатели на крыше барака зашипели с удвоенной силой. Несколько косков попадали, подрубленные лучами, остальные только ускорили шаг. Винтовочный залп заставил замолчать несколько излучателей — но остальные продолжали безостановочную пальбу.