– Нравится? – буркнул Глеб, наблюдая за Алисой, любующейся тем, как играют камни даже в скудном подвальном освещении.

– Настоящая сказка! Позволь, я отблагодарю тебя, Глеб Эдуард, пока никого нет!

– Нет, благодарности потом, – отрезал Жмых, теперь, после того как он узнал девушку получше, она уже не вызывала у него прежнего энтузиазма. – Давай смотреть, что тут есть еще. Золото, алмазы… Ко всему этому у меня доверия нет. Золото может упасть в цене, алмазы – оказаться обычными стекляшками. Номера купюр могут быть переписаны. Или они вообще фальшивые – слишком уж их много. Что здесь есть по-настоящему ценного?

– Платина, – отозвалась Алиса. – Вон тот ящик с платиной.

– И унитаз у тебя в комнате был из платины… Ее там даже больше было.

– Анисимов – богатый человек. Может себе позволить.

– Да только что за глупость держать столько денег в унитазе, сдавая номер за гроши, когда деньги должны работать?

– Если деньги, скажем, государственные.

– На Дроэдеме нет государства, по счастью! Здесь живут свободные люди, будь они прокляты! И ни одного из них я не видел. Все – или недоумки, или бандиты. А кто установил такие удивительные законы, кто содержит все эти отряды самообороны, распоряжается городским хозяйством – я так и не понял.

– И не поймешь, – уточнила Алиса, – такие сложные вопросы должны решать исключительно умные и даже ученые люди.

– Скажешь, я плохо образован?! – насупился Жмых. – Вообще ни на что не гожусь?

– У тебя просто другие интересы в жизни, Глебчик, – заискивающе улыбнулась Алиса, – ты любишь пограбить, покутить, начистить кому-нибудь морду…

– Твоя правда, – согласился Жмых, – наверное, у меня и впрямь совсем другие интересы. Ладно, давай посмотрим, что мы можем взять, кроме денег, золота и камней! Так, что у нас в этой маленькой коробочке?! – Орудуя штык-ножом, он вскрыл картон и уставился на небольшие слитки сероватого металла.

Алиса подошла и заглянула в коробку.

– Не знаю… Какие-то серые бруски, да еще и в плексиглас закатаны.

– Хм… Их еще и не очень много. И они совсем маленькие… По сравнению с золотыми слитками. Я так полагаю, всякую дрянь Лысый бы не стал держать в отдельной коробке?

– Вот тут сбоку кто-то накарябал, что это осмий! Никогда прежде не видела осмия!

– Что еще за осмий такой?! – пробурчал Глеб.

– А ты и вправду не слишком-то интересуешься достижениями науки. И биржевые сводки нечасто читаешь.

– Можно подумать, ты – дипломированный брокер.

– Не брокер, но уж об осмии слышала.

– Тогда расскажи, почему он в плексигласе? Он что, ядовитый? Или радиоактивный? Может, это вообще бомба? Для тех, кто решил бомбануть хранилище Лысого?

– Насколько я знаю, он не взрывается. И не радиоактивный. Осмий – один из самых редких металлов в Галактике. Стоит он тоже немало.

– Сколько же? – поинтересовался Жмых. – Дороже золота?

– Понятное дело! Насколько я помню, он дороже золота примерно в полторы тысячи раз.

– Шутишь?! – воодушевился Глеб. – Да этого быть не может!

– Может! Я научно-популярную передачу смотрела. Там рассказывали как раз об осмии – какой это чудесный металл. Я еще совсем маленькая была, четырнадцать лет. И начала встречаться со своим первым парнем – Мишкой Калинкиным. И все мечтала – вот бы идти по улице и найти кусочек. Небольшой. Грамма на три. И бросить Мишку к чертям собачьим. Он с глупостями всякими приставал ко мне постоянно, а денег совсем мало давал.

– Три грамма – это четыре с половиной кило в пересчете на золото? – усмехнулся Жмых. – Что ж, в детстве, а точнее, в четырнадцать лет, у тебя тоже были неслабые аппетиты. Однако очень удачно, что мы нашли столько этого осмия. Килограмма здесь, может быть, и нет… Но, может, и есть… Представь – таскать из подвала полторы тонны золота! А так положил слиточек в карман – и пошел. Интересно, сколько тут осмия в этой коробке?

– За плексигласом не разберешь… Но, может, есть и еще – в других ящиках?

Глеб принялся вскрывать коробки, но все они были заполнены золотом и платиной. Самого редкого металла в Галактике была всего одна упаковка. В бандитском хранилище он тоже оказался редкостью.

– Решено, берем, – Глеб взял ящичек под мышку.

– А я все же возьму побольше алмазов, – сообщила Алиса. – Осмий – это хорошо. Но уж больно товар заметный.

– Да бери ты, чего хочешь! – ответил довольный Жмых. Если Алиска не врала, он держал под мышкой свое обеспеченное будущее. Остальные ценности в подвале казались теперь не такими уж притягательными, как прежде. Впрочем, от золота, платины и билетов Межпланетного банка отказываться тоже глупо.

В подвал, слегка пошатываясь, зашел Лукас. Глеб подмигнул ему и поманил в сторону.

– Слушай, Лукас, – проговорил он, – ты знаешь такой металл – осмий?

– Конечно, – ответил лемуриец, – самый ценный металл в Галактике. А что, здесь есть осмий?! Да?! – он схватил Глеба за плечи.

– Есть, – нехотя ответил Глеб, отдирая от себя лемурийца, – вот, обрати внимание на коробочку у меня под мышкой.

– Она полна осмия?

– Ну, не то чтобы полна… В основном она полна плексигласа. Но осмия тоже хватает.

– Плексиглас – для того, чтобы осмий не окислялся. Он страшно дорог. В две тысячи раз дороже золота!

– Алиска говорила, что в полторы.

– Биржевой курс меняется. Может, и в полторы. А может, и в три.

– Мальчики, вы о чем там шушукаетесь? – поинтересовалась Алиса. – Знаете, мне что-то это не нравится…

– Я спросил Лукаса об осмии, – ответил Жмых. – Думал, вдруг ты меня напарила. При дележе сунешь нам что получше – этот осмий, а сама свалишь с алмазами и золотом. А потом выяснится, что в плексигласе – крысиный яд. Или прах дружков Лысого, упакованный в миниатюрные брикеты.

Алиса скривилась.

– С чего мне тебя парить, Глеб Эдуард? Мы же вместе, не так ли?

– Так, конечно, так, – успокоил ее Жмых. – Сейчас погрузим все в катер, а потом поделим, когда прилетим на место. И осмия достанется всем, и алмазов. О золоте и деньгах я уже не говорю – тут этого добра столько, что, боюсь, нам все просто не унести.

– Куда мы, кстати, полетим? – проговорил Кротов, который успел оттащить наверх несколько коробок и только что вернулся за очередной партией золотых украшений. – Надо ведь где-то спрятаться на некоторое время!

– Соображаешь, – быстро ответил Жмых, – Но я пока не знаю. Вроде бы Лукас что-то придумал? Да, Лукас?

– Да-а-а, – протянул тот, – у меня есть одна идея. Полагаю, нам там будет хорошо. – Он подхватил одну из коробок и, тяжело ступая, поволок ее из подвала.

– А почему в грузовом катере только два пассажирских места? – спросил Кротов.

– М-м-м, – замялся Жмых, – Лукас… Лукас все вам расскажет. В конце концов, мы же можем потесниться. Кто-то сядет в кузов – поближе к золотишку. Я, например, сам не против!

– Так дело не пойдет! – отрезала Алиса. – Что-то мне не нравится выражение твоего лица, Глеб Эдуард! Либо ты скажешь прямо сейчас, куда мы направляемся, либо я сама буду решать, куда направиться и с кем. Эй, Лукас, ты меня слышишь…

– Слышу, – выдавил лемуриец, пыхтя от натуги, – сейчас погружу ящик, вернусь и все расскажу.

– Хорошо, – ответила Алиса. – Я жду!

– А ты что встал?! – прикрикнул Глеб на доктора, застывшего с открытым ртом – его вдруг посетили страшные подозрения, – грузи быстрее платину и камешки, червяк навозный. У нас времени в обрез. Он сказал, что вернется и все расскажет. Значит, вернется и расскажет. Что вы, Лукаса не знаете?

– Знаем, – ответила Алиса, – уж Лукас нам врать не станет.

– Да ну тебя!

Жмых принялся швырять на пол платиновые слитки, чтобы облегчить упаковку и поднять ее. Затем подхватил коробку и пошел из подвала. Поставив платину в катер, он торопливо вернулся в апартаменты Лысого и накарябал записку, использовав антикварную перьевую ручку и чистый лист бумаги. Стопка таких листов лежала в углу стола. Текст записки гласил: «Спасибо за общаковые деньги. Доктор».