– Ты и об этом знаешь, – мрачно пробормотал Варнан. – Тогда, должно быть, мы действительно о-о-очень давно друг друга знаем. Да, мне тогда туго пришлось. Это было во время осады. Здорово попало, прямо вот сюда вот… стенобитным орудием.

Он показал едва заметный шрам чуть ниже коротко обрезанных волос, и я вздрогнул: мне представилось, как стенобитное орудие попадает в лоб Кара Варнана и разлетается на куски. В воздухе кружатся ошметки щепок и части металлического каркаса, великан некоторое время трясет ушибленной головой, а потом резко заваливается назад и падает, подмяв под себя целую толпу низкорослого люда.

– Стенобитное орудие?! – в ужасе переспросил я.

– Да, – грустно подтвердил Варнан, – оно, правда, было маленькое и уже почти сломанное, но мне все равно туго пришлось.

– Могу себе представить… Если бы мне в голову угодило стенобитное орудие, от нее ничего бы не осталось… точно…

– Ну-ну-ну. – Варнан добродушно рассмеялся. – Может, ты просто не знаешь свою голову, а если попробовать…

– Не будем пробовать! – решительно выкрикнул я.

– Как скажешь… – Варнан опять задумался. – Да, наверное, ты меня очень давно знаешь.

– Давненько… Я тебя еще вот таким помню…

Я вытянул ладонь на уровень пояса, но, увидев, что Варнан как-то напряженно смотрит на нее, – должно быть, таким он не был никогда, – я приподнял ладонь повыше, на уровень груди, потом еще немного – до подбородка.

Только тогда громила заметно успокоился:

– Ты что же, может быть, и с моими стариками был знаком?

– Прости, не довелось, – я развел руками, – но могу предположить, что это были очень достойные люди.

– Еще бы, – кивнул Варнан, – мама у меня была такая простая женщина, ничего себе необычного, но красивая… правда, толстовата немного… ну, в смысле, широкая в кости… а папа был известен во всем Туре – он ведь был главным королевским палачом, продал душу демонам из Нижних Пределов, а они за это наделили его бессмертием и нечеловеческой силой…

– Вот как? – заинтересовался я. – И что же, это помогло ему добиться успеха?

Меня по-прежнему интересовали любые способы достижения успеха в жизни. Я собирался узнать их все, чтобы потом, проанализировав, вывести идеальную формулу движения вверх к самым вершинам общественной лестницы, туда, где в руки ложатся поводья власти, и будущее уже не кажется туманным, а представляется кристально ясным…

– Как же, помогло, – откликнулся Варнан, – держи карман шире, с нечеловеческой силой добывает сейчас строительный камень в каменоломнях Тура и будет добывать еще целую вечность, благо она у него есть.

– Какая тяжелая судьба, – с мнимым сочувствием произнес я, – мои соболезнования.

– Да не надо, я его совсем не знал. Моя мать убиралась время от времени у него в доме, ну и вот – родился я. А так он со мной и знаться не желал… Как, впрочем, и со всеми остальными людьми. Очень тяжелого характера был человек.

– Понятно, так часто бывает, беру свои соболезнования обратно. Надеюсь, ты не переживаешь по поводу того, что твой отец…

В эту минуту я снова заметил ЕЕ, ту девушку, с которой столкнулся совсем недавно на одной из улочек Стерпора. Только что она шла по центральной улице нам навстречу, потом едва уловимым жестом приподняла капюшон, открыв на мгновение самое красивейшее из лиц, что мне доводилось когда-либо видеть, и свернула в проулок. Теперь она быстро удалялась от меня.

– Вот дьявол! – выкрикнул я. – Кар, стой-ка тут, никуда не уходи, я сейчас…

Я стремительно помчался к проулку, расталкивая прохожих, а Варнан в недоумении замер посреди улицы.

Когда я добежал до проулка, сбив по дороге толстого дядьку, тащившего тележку с яблоками, красотка уже успела скрыться. Я побежал вдоль ряда домов, заглядывая во все смежные улицы и даже распахивая отдельные двери, но ее нигде не было. Она словно растворилась в пахнувшем нечистотами воздухе Стерпора, исчезла, подобно возникшей на мгновение в небе радуге. Я даже подумал, не привиделась ли она мне, потом в ярости ткнул ногой угол какого-то дома, причем по стене мгновенно побежала длинная трещина, и поддерживающие второй этаж балки угрожающе затрещали. Я сделал вид, что совершенно тут ни при чем, засвистел веселый мотив и как ни в чем не бывало зашагал прочь.

К Варнану я вернулся, пребывая в самых расстроенных чувствах. Исподлобья взглянув на великана, я едва слышно выдавил:

– Пошли, Пределы дери этот город…

– Куда это ты так умчался? – поинтересовался ееликан.

– Увидел кое-что интересное, – пробормотал я, изо всех сил сжав рукоятку меча.

– И что же?

– Да ничего…

– Что, совсем ничего?

– Совсем… – выдавил я раздраженно.

– А может, все же расскажешь мне?

– Нет, – отрезал я.

– Вот так всегда, когда я прошу кого-нибудь рассказать мне что – нибудь, он немедленно замолкает, а между тем когда ты сам спрашивал меня о моей жизни, я тебе рассказывал все в подробностях, ничего не утаил, ни о чем не умолчал, а вот когда я спрашиваю, мне никто ничего не говорит, а вот когда меня, я сразу все рассказываю, и это нечестно, потому что когда я спрашиваю что-нибудь…

Я уже поднял вверх руку, намереваясь заткнуть ему рот, как вдруг он и сам осекся. Варнана заинтересовало происходящее впереди. Там слышался шум голосов и раздавался чей-то громкий окрик: «А ну разойдись! Король идет!» Я напряженно вслушался в голоса и вдруг осознал, что, собственно, происходит. По центральной улице, навстречу нам, шел в сопровождении вооруженной стражи мой брат Алкес. Собственной персоной. Его только не хватало! Я же толком так и не успел разведать обстановку. Теперь придется встретиться с братом лицом к лицу и узнать, что он думает по поводу моего появления в Стерпоре. Я замер, не зная, что предпринять. Бежать было уже, кажется, поздно. Да и недостойно потомственного принца дома Вейньет.

Они появились спустя несколько мгновений. Король в сопровождении свиты. С тех пор как я видел его в последний раз, Алкес заметно растолстел. Теперь лицо его стало округлым и даже немного одутловатым, должно быть, он злоупотреблял горячительными напитками. Одет мой скудоумный брат был весьма небрежно – расшитый золотом потрепанный темный плащ, рубашка землистого цвета и вытянутые на коленях широкие штаны. Принадлежность к дому Вейньет выдавал только королевский вензель на плаще да вставленный в украшенные изящной вязью ножны фамильный меч Мордур, обращаться с которым он, впрочем, так и не научился. Этот меч был предметом моей искренней зависти. То, что даже меч отца Бенедикта достался Алкесу, а не мне, было вопиющей несправедливостью – ведь никто другой не был достоин Мордура больше меня. Я же был лучшим фехтовальщиком Белирии, а Алкес носил меч как простое украшение. Наверное, отец, пребывая в своем болезненном состоянии, решил, что меч должен достаться Алкесу потому, что он совсем не умеет им владеть… Логика, достойная пациента монастыря, где держат буйнопомешанных монахов.

Герцог Ян де Бонт, нынешний советник Алкеса в делах управления государством, шел позади и раздраженно теребил застежку на пурпурном плаще. Видимо, что-то нехорошее занимало его мысли. Одет он был намного богаче короля. В глаза бросались шелковые черные шаровары и сапоги, расшитые серебром, с коваными черными носами. Де Бонт был выше Алкеса на целую голову, его довольно привлекательную внешность дополняли закрученные кверху тонкие усики и изящная бородка. Широкополая шляпа, украшенная пером павлина, смотрелась отлично. Одним словом, де Бонт выглядел диковинной и разноцветной птицей. Впрочем, насколько мне было известно, умом он также никогда не отличался. По иронии судьбы глупому Алкесу достался не менее бестолковый советник. Вместе они составляли весьма колоритную парочку, абсолютно не приспособленную для управления государством.

Кортеж сопровождала королевская стража – около двадцати вооруженных алебардами воинов. Помимо защиты короля от разного рода опасностей на них была возложена и другая, не менее важная, миссия. Несколько солдат несли полные мелких монет холщовые мешки, из которых они то и дело горстями зачерпывали медь и швыряли в толпу. Таким образом, Алкес демонстрировал щедрость правящей власти и ее полное единение с народом. Его милость привлекла к шествию сотни нищих. Должно быть, они денно и нощно дежурили у дворца, ожидая наступления часа еженедельного моциона щедрого короля, теперь следовали за кортежем и резво бросались за медяками, стоило солдату швырнуть очередную горсть монет. Нищие распихивали друг друга и ожесточенно ругались между собой. Кое-кто ради того, чтобы совершить мгновенный и точный рывок и настичь добычу, отбрасывал костыли и на миг становился абсолютно здоровым, потом спохватывался и со стонами отползал обратно, воровато оглядываясь по сторонам.