С большими мощностями дело обстояло глухо. Дело в том, что мы не знали мощных, свыше пятого уровня, заклинаний, да и четвёртый-пятый уровни я «вычислил», меняя модуль-стабилизатор в низкоуровневых плетениях. В некоторых заклинаниях это сработало. Тогда, в Руинах, мы практически ничего не знали, а теперь поняли, что эффективность моих тогдашних четырёх-пятиуровневых плетений маленькая. По существу, это пустая трата маны. При четвёртом, а тем более пятом и выше уровнях надо менять не только модуль-стабилизатор, но и всё остальное – создавать новое плетение. Как назло, и мои «девочки» при большой прокачке форматированной маны тупеют. При пятом уровне – это «лёгкое головокружение», выше – спутанность и потеря сознания. Я остаюсь один на один с заклинанием. Могу плести и наполнять силой, но… это метод тыка, причём опасного тыка на таких высоких уровнях.

Я привык к компьютеру в голове и остальных стихийников приучил. С Твердем бы встретиться на своей территории. Впрочем, попыток создать что-нибудь своё я не оставлял, а последние работы Агнара в области взаимодействия разностихийных плетений дарили некую иллюзию надежды. Посмотрим.

Сегодня как раз представилась вторая возможность выбраться на пикник. День выдался жарким. Мы поели шашлыков, попили вина и покупались в холодной воде Быстрой и сейчас просто лежали в тенёчке. Я валялся голышом, а Рон в подштанниках, типа кальсон. Трусы носил только я, остальные не решались. Поначалу и на меня смотрели со смехом, но я не сдавался. Одна Лиза поддерживала, утверждала, что в трусах я её возбуждаю. В данный момент мне стесняться некого, потому что мы с женщинами разделились: они ушли подальше, на солнышко позагорать.

…Происшествие на свадьбе не забылось, как я надеялся, а, наоборот, обрастало всё новыми и новыми подробностями. Слухи ходили по всему баронству и расползались за его пределы. Гиля превращалась то в старую ведьму, которую мы долгое время прятали от помощников, то в натуральную демонессу, которая специально выбрала праздник для проклятия. С ней мы тоже якобы что-то не поделили. Причём то, что Гиля местная, хлудовская, все как-то разом забыли, даже хлудовцы. Слухи не только не проходили, но и, наоборот, усиливались. Очень уж необычным было наше общество, и Гиля, как назло, исчезла, что подливало масла в огонь.

– С чего это барон её отпустил? Неспроста это. Он подозрительный, – Семус передавал мне многочисленные шепотки дворни, – и барматской принцессе не разрешил её трогать. А барон ли он вообще? Помните, наших он повесил, якобы они лавийские шпионы, а Гилю не тронул. Неспроста… – И это припомнили.

Самое плохое, что к этим сплетням прислушивались некоторые стражники и многие прибывающие наёмники. Слава богу, до бегства пока не дошло, но это не за горами. Надо что-то делать, а что – не придумывается. Я и речь двигал на площади: народ как пришёл, так и ушёл. Не убедил я и, более того, усугубил. Не привыкли люди к «разъяснениям» баронов, записали в ещё одну странность. А ведь предупреждали меня и Рон, и Семус.

И чёрт меня дёрнул с серпом и молотом! Из абстрактного символа герб превратился в «печать чернокнижников»! А что, серп – жертвенный нож, молот – инструмент «демонской наковальни», на котором демоны дробят пальцы низвергнутых к ним душ. Это мне Агна объяснила народные поверья. Эх, люди, люди, деревня – и есть деревня, сплошные сплетни да суеверия. Немудрено: на Земле такое сплошь и рядом, а уж в магическом мире тем более. Проклятия и сглазы здесь очень даже реальные. Раньше надо было про герб подсказать, но никто о такой ерунде не вспомнил.

Теперь замковая дворня старалась держаться от меня подальше, и если я случайно сталкивался с нервной женщиной, то она испуганно вздрагивала и отбегала. И народу убавилось. Пока только «лишние». Это воспринималось очень неприятно. Былое обожание меня, любимого, прошло без следа.

Бедный Хуго! Он устал вести разъяснительную работу, служить внеурочные молитвы в домах и проводить обряды очищения. Мотался по всему баронству. «Нет худа без добра, – буквально процитировал он мне как-то при встрече земную поговорку. – Познакомился с паствой и со своими служителями, и приглашать их не пришлось. Занятный народ». Подробностей не рассказал…

– Надо что-то решать со слухами, народ в замке волнуется, глядишь, и разбегаться начнут, – вяло проговорил Рон. В который раз за последние дни!

– А ты сам как относишься к случившемуся? – так же вяло спросил я.

Я лежал на животе, положив голову на ладони.

– Очень плохо, и ты это знаешь. Не ожидал я такого от Лионы, – тихо произнёс Рон, покосившись на спящего Агнара. – Проклятия от таких отчаянных женщин, готовых с душой расстаться, сбываются, и боюсь, это только начало. А повесил бы ты Гилю – кто знает, может, лучше бы стало, а может, и нет. Авторитет бы так не уронил – это точно, а во всём остальном… не знаю. Пути исполнения проклятия угадать невозможно.

– Тут я с тобой согласен, – это был не первый наш разговор на эту тему. Про совет Богини Лиона просила не распространяться, – но продолжаю сомневаться, а было ли оно? Очень предсказуемо всё развивается, где это… чудовищная непреодолимость, во!

– Предсказуемо? Ты хочешь сказать, что знаешь, что будет дальше? И знал, как отреагируют люди? Не смеши меня. Я сам только через несколько дней понял, во что мы влипли, когда народ стал коситься. Я ждал, что дворня посмеиваться над тобой будет, выставит тебя эдаким… чудиком, а ты и так чудик, но такого – не ожидал. И будет тебе «непреодолимость», не дай Спаситель. Тьфу, подобрал же словечко! Всем нам будет. И придётся преодолевать.

Пришлось молчаливо согласиться.

Мы блаженствовали почти до вечера, до тех пор, пока из Хлудова не сообщили: «Шествие Спасителя идёт!»

Когда Рон передавал мне эти слова, он побледнел. Передал и прошептал:

– Вот тебе и непреодолимость… Накаркали…

Шествие Спасителя – это якобы стихийное возмущение народных низов, самой черни. Самых бедных и увечных, самых преданных почитателей Спасителя, то бишь фанатиков. Шествие собирается само собой и идёт искоренять ересь там, где помощникам действовать проблематично. Например, свергать «запутавшегося» владетеля. Разогнать шествие силой невозможно, тебя не поддержит никто, и солдаты откажутся выполнять твой приказ и, более того, присоединятся к шествию. Начинается ход обычно в провинции и завершается в столице, в замке, в башне – там, где цель. В итоге «еретика» могут буквально разорвать. Без оружия и магии! Сила, по слухам, у фанатиков неимоверная! Это последнее средство церкви против светской власти: шествие трудно начать и трудно остановить. От него можно только бежать.

Всё это мне объяснил Агнар во время лихорадочных сборов. Потом Рон отозвал меня в сторону:

– Валить надо порталом куда угодно.

– Де не может быть это так страшно! – возразил я. – Толпа калек, что они сделают!

– Я видел один такой ход, – медленно произнёс Рон. – Защиты от него нет. Окружающая чернь мгновенно заражается фанатизмом, военные присоединяются к ним, а если ударить магией, то вряд ли подействует, и тебе тогда точно не жить на землях Спасителя. Это тебе не разыскной лист, до которого по большому счёту никому нет дела, это… любой крестьянин или нищий будет знать о тебе и непременно сдаст! Надо уходить, и лучше сейчас, пока толпа далеко. Не хочешь же ты их поубивать, а потом скрываться?

– Бог с тобой! Никого я убивать не собираюсь, но и бежать немедленно… Нет, дождёмся шествия, а там посмотрим.

Рон пристально посмотрел мне в глаза.

– Запомни, Егор, у меня нерождённый сын. – Он чуть ли не прохрипел с нехарактерным для него остервенением.

– Уходи сейчас с Агной, а я ещё не решил. В чём проблема? – Я удивился, но и сам закусил удила, ответил чересчур резко.

Рон промолчал. Просто отошёл и продолжил седлать коня. В мой разговорник одновременно раздались вызовы от Семуса и Пруниса. Пришлось отвечать по очереди.

– Ваша милость, Шествие Спасителя идёт по наши души, что делать?