– Полярность в руне передачи поменяй, там поток в противоположную сторону завихряется и отталкивает, а должен сливаться.

– Не мешай, Агнар, девочки сто раз пересчитывали, всё правильно! Если такой умный, сделай сам!

Он и сделал, утёр мне нос. Гордый был как не знаю кто. Оказывается, мы с девочками не учли той самой обратной индукции. Знать – знали, но как-то пропустили мимо ушей. Не своё – оно и есть не своё. Девочки потом долго чувствовали себя виноватыми. Я тоже досадовал.

Со штамповкой дело пошло гораздо веселей. Подкладывать заготовки – это вам не вглядываться в каждую. Хоть болтать можно, ничего не опасаясь, не говоря уже о скорости процесса. Правда, отбраковка была высокой, чай, не ручная работа, но всё-таки склад почти забили. И рациями, и военной продукцией. На небольшую армию хватит. А теперь Агнар готовит штамп для амулета защиты от демонской магии, и заготовки к ним натаскали – «пуговицы» на складе нашли. И до поры до времени спрятать готовые артефакты есть где. Надо же, демонами пахнут! Поубивал бы!

Мне с трудом удалось уговорить Хуго не хвастаться своим успехом по радио, и ведущим запретил распространяться.

– Земля слухами полнится, а слухи обрастают подробностями. Так до вашего начальства быстрее дойдёт. К тому же скромность украшает, а хвастовство – грех. Посмею посоветовать: в своём отчёте укажите это событие вскользь. Кому надо – поймут.

– Эх, господин барон, если бы вы знали, как я устал от завистников! Они только и ищут, где меня больнее ущипнуть. Но Спаситель видит, кто его истинный почитатель, тому и отпускает благодать без меры. – Служитель сиял, как начищенный самовар. – У многих настоятелей душевнобольные излечивались? Единицы! Вы правы, пусть об этом узнают окольными путями из людской молвы. Тогда епископ сам, без моей подсказки, вспомнит о нашем баронстве, о чуде, не побоюсь этого слова, которое произошло, и он… – на его лице мелькнула досада, – соберёт совет окрестных епископов. Владение без главы церкви – не дело.

– А тут вы со своей неоспоримой святостью, брат настоятель. – Я поклонился ему.

– Да, Спаситель не допустит несправедливости, вы правы. Но со святостью немного преувеличили, брат барон.

– Нисколько!

– Это ваше личное мнение. Не скрою, приятное для меня. Только от лавийцев отбейтесь, – внезапно переменил он тему. – Я буду усердно молиться за вашу победу.

– Непременно! Спаситель не допустит несправедливости.

Переживает, чёрт, что епископства лишится. Ого, он себя уже епископом считает! Богатое воображение у дяди, спасибо, Фиона.

«Ты что, мысли прочитала?»

«Посмотри, у него на лице всё написано, и эмоции соответствующие».

«Жаль».

Сожаление осталось без ответа.

– Витар, к тебе Валет подходил?

– Конечно! Расспрашивал историю нашего спасения для баллады. Это после выздоровления матери было. Я рассказал, как мы условились: про разбойников и всё такое. Он пообещал написать потрясающую вещь. Я посоветовал ему к маме подойти, он согласился и сказал, что завтра вечером непременно поговорит. Это вчера было, так что сегодня за ужином подойдёт, он должен с выступления из Цитруса вернуться. Интересно, что он там напоёт?

О чём пел Валет, мы с Роном слушали в кабинете. Ждали долго и дождались:

– Бард вызывает Старика.

Сразу ответ:

– Старик слушает.

Знакомый голос шелмиусского следователя слышался сквозь треск помех, заметно плавал. Скорее угадывался.

– Докладываю: вернулись три дня назад на свежих конях: барон, шелтонец и графиня. Графиня была явно не в себе, но буквально вчера утром она вылечилась!

– Не говорите чепухи.

– Слово чести! Это было в местном храме на утренней службе, её специально провели для излечения, и такая мощная благодать сошла, какой я ни разу не чувствовал. Графиня вскрикнула и узнала сына. Я бы сам ни за что не поверил, если бы не видел всё собственными глазами! Теперь она вполне здоровая женщина, с обычной аурой.

Мы с Роном переглянулись. Ни фига себе, Валет минимум видящий! Хорошо, что мы привыкли к маскировке, а Лионе надо будет ещё раз напомнить.

– Об этом позже. Как остальные двое, что рассказывают?

– Оба здоровы. Мне удалось поговорить с ними – искусно лгут, мне явно не доверяют.

– Вас не раскрыли?

– Ни в чём не уверен, но барон со мной сейчас более обходительный, чем перед отъездом. С ним в принципе ни в чём нельзя быть уверенным.

– Демоны, с меня начальство не слезает, вынь да положь! Задание остаётся прежним, и это не моё решение.

– Да я почти раскрыт, чувствую! Если они нас уже не слушают. Я же объяснял вам все недостатки такой связи.

– Знаю, но выхода у нас нет, придётся надеяться на Спасителя, что не нашли наш канал. Ну и словечко! Следующая связь по второму варианту.

– Если я смогу, – усмехнулся Валет. – Вы можете передать привет жене и дочери? Ради Спасителя!

– Вы же знаете, это была не моя идея! Нет у меня к ним доступа, но сделаю всё, что в моих силах, – очень проникновенно ответил Терус. – Я бы вас отозвал ещё тогда, когда не удался захват, не дураки же они, но… альтернативы нет, приходится рисковать. Тем более, по вашим словам, весь замок знал об отъезде, и вы ничуть не больше… К войне готовятся? – Терус после паузы затронул другую тему.

– Готовятся. Крестьянских детей в отряды понабирали, я вам рассказывал. С приездом барона ничего не изменилось. Магическая поддержка мощная будет, это да, такие амулеты – закачаешься! И все уверены, что отобьются, вот что поразительно!

– Я не военный, не мне судить, но победа лавийцев – ваш последний шанс. Чем быстрее хозяева прибегут к нам, тем счастливее всё для вас закончится.

– Вы знаете, о ком я переживаю! – резко ответил Валет.

– Не нервничайте, вам ещё выступать предстоит.

– Конец связи, не стоит так откровенничать в эти амулеты.

– Повторяю: следующая – по второму варианту. Удачи вам, бард!..

– Чего это Терус так разоткровенничался в рацию? – задумчиво произнёс я.

Рон развалился на стуле и по привычке барабанил пальцами по столу. Значит, думает.

– Он ничего не теряет: слушают – хорошо, нет – ещё лучше. А Валет, оказывается, за страх работает, не только за совесть, – ответил мне друг, – и он тоже знает, что разговор могут подслушать…

– Нас ждут в Шелтоне, и я, кажется, понял, кто лавийцам подсказывал. Ну, Твердь, вот сволочь! – возмутился я. – И плюнь ты на эти многоходовки!

– Ты как вчера родился, – фыркнул в ответ Рон. – Его можно понять: он на границе, и мы ему нужнее. А что такое многоходовка?

– Понять?! Понять можно любого, но методы… Попросил бы прямо!

– И ты бы всё бросил и пошёл? А методы… вполне обычные для политики. Это лично для меня и тебя они неприемлемы. Кстати, ты сейчас барон, и если бы встал такой выбор, то как бы поступил? – И сам же ответил: – Можешь не отвечать, знаю, что не так.

– Вот и нечего спрашивать – каждый на своём месте. А многоходовка – это… ох, как объяснить-то… – Я встал в тупик. В Эгноре была похожая на шахматы игра с фигурами, называлась варг – от названия столицы империи, но её правил я не знал. – Короче, когда заранее просчитывают несколько вариантов действия и своих, и противника.

– Комбинации, что ли?

– Верно.

– Вечно ты заумь несёшь, говори проще. Ладно, что делать будем?

– То же, что и раньше, план составлен. Ты мне сроки дай, численность и направления!

– Будут, будут, напали на одну ниточку из местных, надеюсь, выведет…

Она и вывела. Через три дня.

Резидентом оказался один из посадских портных. Я удивился этому факту: раз у нас в посаде поселились портные, значит, есть спрос на их продукцию. Прям настоящий город! На глазах вырос.

Шпион сплёл у нас целую сеть из подмастерий и прислуги, а один агент входил даже в наше ополчение. Через него и вышли на портного.

Завербован ополченец был классически. Не хватило денег расплатиться за платье будущей невесте, и портной вошёл в положение, дал отсрочку и даже в кабак пригласил обмыть обнову. Слово за слово, и парнишка соглашается принести показать свой табельный «арбалет» с «огненными стрелами». Конечно, это строжайше запрещено, но что только не сделаешь для хорошего человека, которому обязан! Тем более спор произошёл: не верит штатский, и всё тут, хвастуном называет. «На гражданке» ополченец служил конюхом, и далеко не военным, но в душе давно считал себя настоящим воином.