– Дед. Дед, ответь Урагану, – звонкий голос радистки разогнал шум помех.

– Дед ответил.

– Дед, в квадрате тридцать девять вражеская батарея. Мешает пехоте. Приказываю подавить!

Батарея отыскалась в глубокой балке. Немцы зарылись в землю, укрыли орудия маскировочными сетями, и если бы Кот не разглядел вспышки выстрелов, то, возможно, истребители пролетели бы мимо.

– Двадцать второй, прикрывай, смотри зенитки! Тридцать первый, атакуем!

Земля поплыла навстречу, приближаясь и увеличиваясь в размерах. Виктор загнал в прицел бесформенный зеленый бугорок, украшенный коротким хоботком пушечного ствола, немного выждал и зажал гашетки. Снаряды легли с недолетом, он скорректировал огонь и увидел, как пыльные фонтанчики разрывов перечеркнули вражеский капонир. Совсем рядом с кабиной промелькнули светящиеся росчерки и ушли куда-то за хвост.

– Двадцать второй, слева, на краю балки, пулемет. Убей!

Над балкой скользнули две серые тени – атаковала Славкина пара. Обстреляв пулеметную точку, «лавочки» потянули вверх, и вслед за ними, уже с другого склона потянулись трассы.

– Бью пулемет! Слава, Сергей, атакуйте батарею.

Окоп с пулеметом выделялся еле видимым холмиком земли. Разрывы снарядов заплясали вокруг, закрывая вражескую огневую точку дымом и пылью. После третьего захода пулеметчики уже не огрызались, да и сама батарея молчала. Выполнив свою работу, истребители повернули на восток…

…– В каком месте мы получили команду от Урагана?

Зайцев слегка побледнел и неуверенно ткнул пальцем в карту.

– Вообще-то здесь, – Виктор поправил ведомого, указав на место километров на пять южнее, – но, в принципе, неплохо. Потом?

– Потом полетели сюда, – Аркадий указал на отмеченную в тридцать девятом квадрате балку.

– Тут мимо дороги летели, – продолжал расспрос Саблин, – что видел?

Ведомый побледнел уже сильно и отрицательно замотал головой.

– Вот в этой деревне, – Виктор ткнул пальцем в карту, – две хаты горели, на восточной окраине. А вот тут обоз ехал, пять подвод. Ладно. Расскажи, что видел при атаке.

– Ничего не видел, – обреченно ответил Зайцев, – видел, вы куда-то пикировали и стреляли. Ну и я стрелял…

– Снайпер, – засмеялся Камошня, – хорошо хоть командира не сбил…

– Разговорчики! – прикрикнул Саблин. – Сам-то какой? Давно за тобой сопли вытирали?

Полог, занавешивающий дверь, распахнулся, и дебелая повариха в бывшем когда-то белым халате внесла в землянку бачки с завтраком. Споро расставила на столе посуду, взялась за половник.

– Товарищи командиры, прошу к столу!

Летчики зашевелились, а повариха уже проворно накладывала на тарелки желтые от масла вареники. По землянке поплыл запах жареного лука.

– Объедение, – Колька, довольный как слон, потер руки. – Сегодня сон видел. Приснилось, что мамка вареников наварила, и я их с братом трескаю…

Телефон зазвенел неожиданно и тревожно. В динамике раздался встревоженный голос Маркова.

– Эскадрилье срочно по машинам, ожидать команду в готовности номер один…

Летели молча. Внизу проносилась серая истерзанная земля, вверху, километрах на двух такие же унылые облака. Лишь монотонно ревел мотор да изредка потрескивали разряды в наушниках. Потом впереди показались тяжелые, холодные на вид воды Днепра, маленьким темным пятнышком выделилась какая-то деревенька.

– Вныманые, приготовитса. – Спустя несколько секунд из-под бомбардировщиков россыпью маленьких быстрых точек посыпались бомбы. – Разворот нол!

«Пешки» повернули на север и стали плавно забирать восточнее, разворачиваясь домой. Несколько зенитных снарядов разорвались позади строя, но немцы и сами, видимо, поняли бесполезность своих усилий. Деревеньку заволокло густым черным дымом, и на ее южной окраине что-то горело, но что именно, было не разобрать.

– Дэд, ты как там? Хорошо прикрываешь? – ведущий «пешек», видимо успокоенный удачным бомбометанием, решил позубоскалить. – А у мене тебе сурприз!

Майора Каху Жванию Виктор хоть и видел всего один раз, да и то мельком, но уже привычно считал своим приятелем. Прикрывать его «пешку» с красным номером «13» на борту приходилось уже раз десять, так что, можно сказать, сроднились.

– Специально дла тебя прывезли. Контрабанда из Турции. Средство «Титаник», радык… э-э радыкално чорный цвэт… Красывый станеш, да…

По радио кто-то хрюкнул, потом властно вмешалась станция наведения:

– Дрозд-тринадцать, не забивайте эфир.

– Ольха-Олечка, – засмеялся Каха, – я больше не буду.

Виктор чуток довернул и пролетел рядом с ведущей «пешкой», погрозил пилоту кулаком. В ответ блеснула белозубая улыбка…

– Дед, в вашем направлении прошла четверка худых. – Голос Ольхи потеплел. – Будьте внимательны.

«Мессера» не наблюдались, но это не означало, что они не ошиваются где-нибудь поблизости. Саблин завертел головой, но серо-свинцовая муть вверху смешивалась с подобным цветом земли. Разглядеть вражеские истребители на таком фоне было бы затруднительно.

– Дрозд-тринадцать, придави чуток, не жмись к облакам.

Враги появились минуты через четыре. Из небольшого просвета выскочили два «мессера», они проскочили мимо идущей в прикрытии пары Рябого и нацелились на левое звено «пешек».

– Я Дед, отбиваю. – Виктор повернул навстречу «мессерам», готовясь встречать их в лоб. – Кот, оставайся на месте, смотри.

Немцы в лоб не пошли. Они довернули вверх, уходя к облакам, следом за ними тянула пара Рябого, но не догоняла.

– Двадцать девятый, брось, – приказал он Кольке, – не догонишь. Тридцать первый, перейди влево.

Сверху, из-за облаков, свалилась еще одна пара «мессеров». На огромной скорости они выскочили из этого злосчастного просвета и устремились к Колькиной паре.

– Рябый, худые сзади. Уходи, уходи.

Снизу хорошо было видно, как Колькин ведомый стал в левый вираж, потом вдруг крутнулся через крыло и заштопорил. Ведущий несколько секунд словно выжидал, потом завалил машину на спину, потянул было вниз и сразу же вспыхнул.

– Прыгай! Прыгай, блядь! – Виктор едва не сломал зубы. Все произошло быстро и так неожиданно, что оставалось только наблюдать за итогом.

Штопорящая «лавочка» наконец замедлила вращение, приподняла нос и потянула к паре Кота. Вторая, горящая, пикировала к земле. За ней распушился дымный хвост, и на этом фоне отчетливо белел лоскуток парашюта. Драться, пытаясь выместить перехватившую горло злобу, было уже не с кем – «мессера» благополучно растворились среди облаков…

Вечером они гуляли по деревенской дороге. Ровная, вся обсаженная тополями, она напоминала дорожку в каком-нибудь парке, только что без фонарей. Вместо фонарей светила луна. Ее желтый свет залил дорогу, положил поперек тени деревьев. С них сыпалась пожелтевшая листва, и вся прогулка проходила под аккомпанемент их тихого шелеста. Гуляя, целовались в тени, раскланивались с такими же парочками. Погода радовала, и многие высыпали на улицу, предпочитая луну и листья переполненным комнатам.

– Ты сегодня другой. Напряженный, задумчивый. – Таня чуть сбавила шаг. – Что-то случилось? – Она чувствовала его тревогу и ластилась, пытаясь отвлечь.

– Колька, обормот, все из головы не идет. – Виктор произнес это, скривившись, словно у него болели зубы.

– Но он же вернулся сегодня! Живой и здоровый. Ты же его уже вроде пропесочил. Я сама слышала…

– Это да, – Саблин протяжно вздохнул, – вот знаешь, говорят: «Мал клоп, да вонюч». Вот это именно про Кольку. Как ведомому цены нет, а стоит ведущим стать, так сразу чего-нибудь отмочит. Вот как сегодня…

– И что думаешь делать? – Таня легонько сжала руку, увлекая своего кавалера с дороги к высокому, темному тополю. Прислонила к шершавой, бугристой коре дерева и прижалась к его груди.

– Не знаю еще, – Виктор снова вздохнул, – три шкуры спущу, это минимум. Я же его снимал уже. Так он потом, паразит, к командиру бегал. Шубин его, конечно, отпорол за нарушение субординации, но и мне досталось. Вот и не знаю теперь… Новичков много… А если завтра собьют кого или Улитка уедет, то вообще…