Фронт был заметен за много километров по огням пожаров и мелькающим огонькам трассирующих пуль. Дым и пыль поднимались к небу, образуя что-то вроде грязной дымки. И в этой пелене мелькали какие-то точки.

– Вижу самолеты противника! – доложил Ильин по радио. Вчера на его машине поставили передатчик с «русалки», и он спешил его обновить.

– Хорошо. Давай наверх, худых не прозевай. Группа, набираем высоту.

С восточной стороны была довольно густая облачность, а с вражеской чистое голубое небо. Виктор решил использовать данное преимущество и подойти к противнику незамеченным.

– Атака.

Четверка «мессеров» рванула в сторону, избегая пикирующих на них «Яков». Один из них чуток замешкался, сразу же вспыхнул и, перевернувшись через крыло, свалился в беспорядочное падение.

– Худых не гоним, бьем больших!

Над самой землей плыли подопечные «мессеров» – какие-то необычные двухмоторные машины, – и разогнанная до бешеной скорости шестерка «Яков» заходила им в хвост.

– Атакуем все! Ведомые, чуть оттянитесь и тоже бейте! Двадцатый, как у вас?

– Командир, худые. Много!

– Будь выше! Держись! Мы сейчас!

Странные неприятельские машины приближались очень быстро. Виктор успел разглядеть низко расположенные моторы, странно скошенные носы самолетов и видимое отсутствие оборонительного вооружения. Он загнал силуэт в прицел, вынес упреждение и с удовлетворением отметил, как пули и снаряды хлестнули по левому мотору, мелькнули рядом с крылом и сразу же комком разрывов ударили по фюзеляжу. Вражеский самолет вздрогнул, мотор выплюнул длинный сноп огня и тотчас окутался жирным черным дымом. Виктор потянул вверх и сквозь навалившуюся перегрузку успел разглядеть, как атакованный им противник цепляет левым крылом землю и начинает рассыпаться на куски. Над обломками моментально поднялся столб пламени. Прямо над головой он увидел дерущуюся против шести «мессеров» пару Ильина и, чуть довернув в сторону, повел группу в набор высоты.

– Двадцатый, это Дед. Отходите на курс девяносто. Со снижением отходите…

– Не могу, – пропыхтел Ильин, – зажали. – Судя по голосу, прикрывающей паре приходилось несладко, но Виктор не в состоянии был ничем им помочь. Основная группа пока была ниже, а вступать в бой без запаса скорости и высоты было самоубийственно. Наконец высоты сравнялись, но немцы уже были начеку и, бросив терзать пару Ильина, сами потянули вверх.

– Группа, внимание. Разворот на курс восемьдесят. Двадцать второй, набирай высоту. – Виктор решил сменить явно измученного Ильина на Ларина. – Двадцатый, займешь место слева от меня.

Истребители отошли к району прикрытия. Оставшееся время патрулирования превратилось в игру «кошки-мышки» с шестеркой «мессеров». Разбившись на пары, те принялись непрерывно атаковать, стараясь не упустить свою инициативу и не дать «Якам» получить преимущество в высоте. Пришлось тоже действовать парами, стараться набрать высоту в стороне. Бой принял затяжной характер, и лишь когда подошла четверка «Яков» чужого полка, «мессера» вышли из боя и растаяли в заслонившей фронт дымке.

– Репей – двадцать четыре, – влез в эфир мелодичный голос станции наведения, – командование вас благодарит. Подтверждаем падение троих фрицев… – Эти слова легли бальзамом на душу Виктора. Время патрулирования подходило к концу, оставалось лишь довести подчиненных домой без эксцессов.

После посадки они долго сидели, листали справочники и спорили.

– Этот! – Ларин потянул из его рук альбом со схемами. – Точно этот!

– Да ну, – засомневался Виктор, – у того был нос другой.

– Да точно тебе говорю, это «Фокке-Вульф» был, сто восемьдесят седьмой, – горячась, воскликнул Ларин, – все равно больше никто не подходит.

– Нос другой, – пробурчал Саблин, – крылья вроде другие. Да и моторы у того под крылом были, точно помню. «Хеншель» подходит, сто двадцать девятый.

– Хрен его знает, – влез в разговор Литвинов, – но вроде похож на этого «Фоккера».

– Ладно, – сдался Виктор, – пишем, что сбили самолет типа «Фокке-Вульф-187»…

Гул моторов заглушил слова – над аэродромом появились возвращающиеся с задания «Яки» первой эскадрильи. Только вместо ушедшей шестерки возвращалось пять машин.

– Кого не хватает? – загалдели летчики – Может, на брюхо в степи сел? – Самые нетерпеливые бросили обед и помчались узнавать новости.

Новости оказались неважными – группа была атакована «мессерами». Ведущий, штурман полка майор Ефимчук, сбил одного, но те в ответ зажгли «Як» его ведомого – младшего лейтенанта Ковалева. Горящий истребитель упал на вражеской территории, парашюта никто не видел…

У Виктора что-то екнуло в груди, а перед глазами встало юношеское лицо с нелепыми усами. Усы Ковалев сбрил в первый же вечер в полку и погиб в своем третьем боевом вылете. Из прибывшей в начале мая пятерки младших лейтенантов спустя три месяца в живых осталось трое…

Два истребителя из резерва дивизии передали уже этим вечером. Это была новейшая модификация «Яка», вооруженная мощной крупнокалиберной пушкой, – «Як-9Т». Новенькие, недавно с конвейера самолеты на фоне потертых и потрепанных полковых машин смотрелись, словно сошедшие со страниц глянцевого журнала красотки. Виктор по-быстрому облетал один из истребителей и задумался. Самолет показался ему тяжеловатым и более инертным, чем прежние «Яки», зато новая пушка с ее тридцатисемимиллиметровыми аргументами позволяла разбираться с любой вражеской машиной одним попаданием. Если использовать истребитель в роли эдакого снайперского слонобоя, то вражин можно щелкать довольно быстро и относительно безопасно. Пересаживаться на новую модификацию в разгар боев было глупо, но Виктор рискнул попробовать.

Палыч новому аппарату обрадовался и сразу же полез в самолетные потроха. Зато Майя, не так давно сменившая Ложкину на месте оружейника саблинской машины, была далеко не в восторге. Необходимость обслуживать неизвестную ранее пушку, весящую почти втрое больше ее, приводила девушку в ужас. Виктору пришлось всю ночь выслушивать жалобы и упреки. Забавным в этой ситуации было то, что ранее Майя так же изводила его просьбами перевестись на его самолет.

В эфире звучал треск и вой, видимо, немцы пытались заглушить работу наших радиостанций. Внизу, как обычно, шел бой: по подсолнечному полю ползли коробочки танков, судя по очертаниям, наши. Некоторые машины горели, добавляя в небо густой черной копоти. Бой шел и в воздухе. Чуть в стороне сошлись в карусели с «мессерами» «Яки». Над Саур-Могильским стояли в круге десятка полтора «Юнкерсов», поочередно пикируя к земле, они бомбили наши войска. Деревня практически полностью скрылась в дыму разрывов.

– Атакуем «Юнкерсов»! Двадцатый, прикрываешь. – На радио надежды было мало, и Виктор, привлекая к себе внимание летчиков, активно закачал крыльями. Он решил атаковать бомбардировщиков с ходу, пока они никем не были прикрыты. Чуть в стороне от пикировщиков паслась четверка вражеских истребителей, но они были далековато, и имелись все шансы успеть.

Он склонился к кольцу визира, прикидывая упреждение, успел разглядеть тактический номер на борту вражеского самолета, желтую полосу у того на капоте и необычные, желтые же обтекатели шасси. Ракурс был неудачный, но Виктор не сомневался, что немец сам влетит в трассу. Он нажал гашетку.

Ощутимо тряхнуло. Машина вздрогнула, будто в нее попали, потом сотряслась еще и еще. Он увидел вспышку выстрела, совпавшую с очередным колебанием, и только тогда догадался бросить гашетку. Неподалеку промелькнул атакованный им «Юнкерс», и Виктор расстроился. Враг выглядел целым и невредимым, а вот в снайперских качествах новой пушки у Саблина поселились здоровые сомнения. Пока что из всех присущих «слонобоям» особенностей он узнал лишь неимоверную отдачу.

Тем не менее их атака не прошла для немцев даром: один из «Юнкерсов» все-таки загорелся, остальные же решили не искушать судьбу и стали разворачиваться на запад. Сверху уже заходила четверка «мессеров», и преследовать удирающих пикировщиков не было возможности. Завертелась карусель.