Впрочем, может, и специально – кто ее знает, лесопарковую зону… По краю поляны шла разъезженная до последнего русского предела колея – и дальше сразу лес. Стеной. Словно отрезанный дорогой – без опушки. Ни одного выбежавшего из-под надзора старших братьев деревца-самосейки, ни одного куста за серой полосой с двумя канавами. Этот лес Андрею почему-то особо не нравился. Выяснить бы, чем именно. Да на всякий случай прихватить с собой пару автоматчиков из охраны. Просто так, для успокоения нервов.

Не даст полковник сходить и проверить. Затребовал, понимаешь, представителя для комментариев. Ну что ему комментировать? В видоискателе все с подробностями, а простым глазом отсюда и не всех различишь. Ночь, свет в глаза и сотня метров до костра – ближе Костя камеру ставить не разрешил. Теперь только по одежде узнать можно. А среди тех, кто в «комбезах» пляшет – разве что Наташку по блеску шевелюры и Димку по выдающимся габаритам. А вот пляшет нынче Древний Народ так, что мэрскому начальству лучше не показывать. Смесь дискотеки с хороводом, кто во что горазд. Надо было хоть придумать что-то днем да в лагере порепетировать.

Ладно, это уж пусть сами потом разбираются… Зато музыка живая. Гитара, флейта, бубен. Жалко, скрипачей не на нашлось.

– Ты, кстати, видел, какая аппаратура у нас была вокруг комнаты регистрации? – полковник никак не мог сдержать своей радости. – Жаль, нельзя было сразу медицинское обследование устроить. Ну ладно, поработаем, отберем кого получше, там и займемся. Учти, заниматься тебе! И не забудь сказать спасибо – я тебя на постоянную разработку темы беру. Понял? Не слышу восторга! – особист на несколько секунд оторвался от камеры, подозрительно оглядел хмурого подчиненного. Опять припал к окуляру. – Понятно, восторга не будет. И не нужна тебе эта карьера, и от работы этой блюешь, и тянет тебя, Иуду, к ближайшей осине. Во-он за полянкой как раз растут, разрешаю. Но не раньше, чем тему закроем, понятно? Товарищ старший лейтенант, устав забыли?

– Никак нет, товарищ полковник…

– Не забыл или не понятно?

– Не забыл. Приказ понял, товарищ полковник.

– Вот то-то… С Костей твоим я поговорил, думаю, работать с

нами будет. Не сразу и не просто так, себе на уме парнишка, но никуда не денется. Такие, как он, на сотрудничество идут, поверь опыту. Скоро тебя из этой компании будем убирать, пока совсем не разболтался. Вернешься к приборам, так что твои приятели тебя и не увидят, если сам не покажешься. Будешь вот так сидеть под сосенками и фиксировать. Ну-ка, покажи, где бы ты сенсоры здесь разместил, чтобы никто не нарвался и все отследить?

– Слева от костра – кусты акации, и справа, ближе к нам, в малиннике. Виноват, отставить – в малинник полезть могли бы, если бы не обработка. Тогда чуть подальше. Не вижу, что там?

– Шиповник там. Точно, еще помнишь, чему учили. Соображаешь. А

на что мне два часа нужны были, сообразишь?

– Расставить аппаратуру вокруг места.

– Почти угадал, – из-под видоискателя блеснула довольная

улыбка. – Не только вокруг, но и на самом месте. Твоя

компашка сейчас по моим датчикам топчется. Даже под кострище закопали один хитрый контейнер. Учись, старлей, как работать надо! Плюс у каждого на шее маячок – и все у нас с точностью до секунды, кто, что и с какой силой! Я же говорю…

Как полковник собирался окончить эту фразу, Андрей так и не узнал. Потому что за дорогой, в темно-сизом лесном сумраке, мелькнул колючий сизый огонек. Мигнул и погас. Сухо щелкнуло, словно ветка в костре. Только все-таки чуть по-другому и громче. Кто-то в кругу растеряно замер, кто-то продолжил плясать, не обратив внимания. Или не успев сообразить, что произошло. Барабан затих, а флейта и гитара тянули веселую мелодию дальше.

– Что за!.. – объектив резко двинулся в сторону, начал ощупывать место выстрела. – Кто там с ума сходит?! Карпенко, ваши, что ли?

– Наших там быть не должно, товарищ полковник! – отозвались басом из соснячка справа. Качнулись ветки, блеснул тусклый отсвет на автоматном стволе. – Разрешите выяснить?

Щелкнул еще один выстрел. Флейта застонала и смолкла: сидевшая на бревнышке светловолосая девушка выронила инструмент и медленно согнулась. Как-то боком скользнула с бревна и скрылась в дергающихся травяных верхушках.

Андрей прыгнул вправо, сбив особиста с ног и чуть не повалив камеру. Крепыш в пятнистом комбинезоне, басовитый Карпенко, всматривался в темноту за костром, одной рукой нащупывая тангенту рации, второй стаскивая с плеча ремень «калашникова». Рация сейчас нужна была только ему, а вот оружием пришлось поделиться. «Хорошо хоть он рожки связал», – успел подумать Андрей, на бегу сдвигая предохранитель. Отбирать подсумок было некогда. Отводить ветки от лица – тоже, и хвоя хлестнула по глазам. Взял чуть в сторону, чтобы круг танцоров не мешал стрелять. Все равно не успевал. Опаздывал.

Опоздал. Толпа вокруг костра пришла в движение: кто-то упал на землю, кто-то ринулся в сторону. Сумрачная стена за дорогой выплеснула сразу несколько ало-желтых вспышек, и листья на дубах шевельнулись от грохота. Упали сразу несколько фигур. «Все в гражданке», – успел отметить Андрей. Кто-то истошно закричал. Блеснуло рыжим: Наталья прыгнула навстречу стрелявшим, вскинула руки. «Не успеет. На такую защиту время нужно, сама же…» – приклад нашел свое место в плече. Мушка ходуном ходила, и бестолково метались по поляне те, кто пытался убежать от пуль. Из леса по ним стеганули новым залпом.

– Ложи-и-ись!.. – сквозь панические вопли пробились сразу несколько голосов, и среди них Димкин рык. Толково. Но почти бесполезно: неподвижные мишени, почти в упор, разве что трава кого-то скроет. Андрей чуть приподнял ствол, прошелся очередью по веткам, поверх голов. Трассера – это хорошо, молодец, Карпенко. А теперь прыгнуть в сторону и постараться приземлиться без переломов.

Все-таки начали, начали ложиться. Не падать, а неуклюже плюхаться в траву, опускаться на четвереньки. Кто-то в пятнистом сшиб Наталью – тут же грохочущая вспышка развернула его и уложила поверх рыжей колдуньи. Зато теперь можно было поймать место выстрела между дугами намушника и нажать на спуск. Почти одновременно с пулями Андрея в то же место наискось ударили еще две огненные нити. Поляна опустела – кто не залег, тот додумался удрать и спрятаться за дубовыми стволами. Андрей выпустил еще одну очередь, рванулся поближе к костру. Услышал где-то поблизости легкий посвист, пригнулся. На бегу полоснул веером от пояса куда-то над обочиной дороги. Трава под ногами заблестела красным, поползли корявые тени. Шипение ракеты узнал только через секунду. Помешали крики, доносившиеся спереди. Надрывные. Отчаянные. Безумные.

Упал, отщелкнул и перевернул магазин, несколько мгновений не мог вставить «рожок» в автомат. Сколько в первом осталось патронов – не считал, но лучше сейчас иметь полный. Над головой прошепелявила еще одна трасса – сзади, из сосняка. Пополз, чтобы не мешать своим. Из леса больше не стреляли.

Наткнулся на кого-то, под рукой тонко пискнуло. Голос вроде бы девчоночий. Спросил, не отрывая глаз от кромки леса:

– Это кто здесь?

– Я…

– Кто "я"?

– Андрей, это вы?! Андрей, мне страшно! За что нас, что мы сделали?!

– Сейчас разберемся… – за дорогой что-то шевельнулось, и Андрей, не раздумывая, вогнал в движение среди теней пять пуль. Глухо каркнуло, затрещали ветки. Мгновением позже девчонка заорала чуть ли не громче «калаша» и вцепилась в рукав. Оторвать удалось с немалым трудом. Приподнялся, бросился дальше, залег за бревном. Рядом стонали и возились. Под руку попалось что-то гладкое, продолговатое. Поднес к глазам – флейта. Белая. Только темные липкие потеки возле отверстий.

Слева зашуршала трава. Развернулся, выставил вороненый ствол.

– Андрюха, не стреляй, свои! – сначала и не понял, кто это сказал. Не было у Кости такого сорванного, хриплого голоса. И не слышал никогда страха в этом голосе, обычно таком уверенном. – Это ты их шуганул?