«И черт меня дернул сказать ему «в любое время»! Поди, место для тренировок подыскал. Что ж, забудем о прошлом и будем считать, что он заново родился. Тем более что других людей с магической аурой я пока не встретил, и какой-никакой, но выход на Седого. Если скажет в районе трех подойти – откажусь, мне к четырем к психологу в диспансер. Психоневрологический, блин», – с этими мыслями я и перезвонил.

– Я нашел место, Егор Ронович! – орал он в трубку. Мне пришлось отставить ее от уха. Надо же, отчество правильно записал. – На даче у дядьки. В будни там никого из соседей и дача крайняя возле леса, легко медитировать.

– Ты чего орешь, я тебя прекрасно и без телефона слышу. Когда?

– К одиннадцати сможете приехать? – сказал уже нормальным, нет, слегка дрожащим от волнения голосом. Вот что значит страсть! Я немного позавидовал его фанатизму.

– Говори адрес, – ответил я со вздохом. Погода была, мягко говоря, некомфортная.

– Общество «Сибирский ранет», Грибная, два. Если с остановки идти, то первый поворот налево и до конца, к самому лесу. А если на тачке, то таксисты дорогу знают. Я могу вас встретить, – добавил после паузы. Почему-то упавшим голосом.

– Я на такси, не переживай, подъеду прямо к дому. На крайний случай созвонимся. Пока.

Неохота ему встречать, оно и понятно. Возможно, с деньгами туго; может, мерзнуть не хочет. Середина августа, а вон как похолодало с сыростью в придачу. Сибирь-матушка, ничего не поделаешь. Я сам в Сибири вырос, правда, гораздо западней, не меньше двух тысяч километров отсюда. Природа немного другая, ночи теплее, не тайга, а лесостепи, но один черт – и у нас погода была непредсказуемой.

«На машине за мной заехать Верес наверняка испугался, ему все мафия мерещится. Проследят, мол, гестаповцы. В Штирлица играется», – с кислой усмешкой закончил я рассуждения и принялся собираться.

Узнав по телефону расценки такси, вспомнил свое изрядно пошатнувшееся финансовое положение, плюнул и поехал на автобусе.

«Ехать меньше часа, – сообщили две сердобольные старушки на соседних сиденьях. Ничего себе! – «Сибирский ранет» – последняя остановка, а перед этим автобус в три садоводческих товарищества заезжает, а так – недалеко. Молодые были – пешком ходили, верст двадцать всего», – похвастались те же словоохотливые пенсионерки. «Пешком» – ради красного словца, не иначе.

Я – ничей, к другу приехал, фамилию не скажу, отстаньте.

До дачи добежал трусцой минут за десять. Заодно и согрелся. Сигналку, вспоминая жиденький ручеек Силы, текший ко мне из соснового бора, не раскидывал. С такой подзарядкой маны не напасешься.

Идеальная стихия для охранных плетений любых видов – конечно же Земля. Есть в ней некое сродство со средой, на которое оно накладывается. Будь то открытое пространство либо стены-окна. Сигналка из стихии Жизни возможна, но особой популярностью не пользуется, за исключением, конечно, «чистых», то есть инициированных лишь к одной стихии, магов Жизни, у которых попросту нет выбора. Она так же, как и аналогичные заклинания из других стихий, выглядит как лежащая на земле сеть, окружающая создателя. Только реагирует подобная сторожка (иное название сигналки) исключительно на живое и без учета массы: на комара запищит, как сам кровосос. Амулеты не видит. Работать с ней тяжело, требуется опыт быстрой фильтрации множества помех. Зато держится долго, питаясь эманациями маны жизни.

Это в Эгноре, а на Земле – вряд ли. Но зарекаться не буду, не проверял. Мне проще – Синя сигналы легко отфильтрует, однако все упирается в скудность маны. Потратиться на охранку – значит ослабить защиту. Ничего, об опасности «девочки» предупредят сразу, и давно заготовленные щиты сработают.

«Девочки» подсчитали энергию винтовочной пули и сравнили с арбалетным болтом. Заклинание первого уровня должно выдержать прямое попадание, но лучше не рисковать. А если поднять уровень «щита жизни» (защитное плетение, связанное из «нитей» стихии Жизни) до второго – уйдет половина моего нынешнего запаса маны. Стойкость магической структуры нарастает не линейно, а исключительно дискретно. Невозможно закачать в заклинание Силу, допустим, на полтора уровня. Нет, залить-то можно, но работать оно станет точно так же, как если бы было заполнено маной до первого уровня. А лишняя Сила при активации впустую рассеется. Уйдет в никуда.

Магия – наука естественная, если не сказать – точная, и увеличение мощности одного и того же заклинания происходит в строгих градациях, именуемых уровнями. Они рассчитываются, исходя из количества маны, необходимой для заполнения определенного числа рун-ключей. Воображаемых, конечно, а не реально в плетение встроенных. А оный ключ, который таки в готовой колдовской структуре быть обязан, но только в одном экземпляре, может впитать в себя строго определенное количество маны, который и принято считать за единицу. Первый уровень – тысяча единиц, второй – пять тысяч, третий – десять тысяч, четвертый – двадцать и так далее.

Возле дачи – небольшого шлакоблочного домика на участке, тронутом легким небрежением со стороны хозяев, потерявших интерес к выращиванию огурцов-помидоров, стояла праворукая белая тонированная «Тойота Королла».

«Эх, надо было позвонить, чтоб подъехал, – само собой пришло в голову. – Да нет, я хотел пробежаться. Согрелся – и жить стало веселей! А вот свободным сознанием окрестности прошерстить все же стоило, не нравится мне тонировка».

Соседние участки безлюдны, их всего три. Место было действительно удобным – почти в лесу, в стороне от глаз.

Заходя в калитку, я сразу наткнулся на затравленный взгляд бледного Вереса. «Или засаду устроить…» – с горечью понял я, и во все стороны мгновенно раскинулась сигналка. Синя сработала сама, без напоминания. Чувство опасности пока молчало.

Верес, выглядевший не краше, чем в мертвец в гробу, сидел на детских качелях. Увидев меня, чуточку оживился. На его физиономии нарисовалась досада, а губы беззвучно прошептали: «Беги…»

Сзади меня хлопнула дверь машины. Я не оглянулся. И так видел знакомую ауру мелкого братка. Еще сигналка показывала ауры Толяна за углом веранды и Мокрого в туалете типа «сортир», дверь которого была приоткрыта. Расстояние до всех пять – десять метров, и я у всех на прицеле. Заклинание не показывало оружие, но тут и гадать не нужно. Чувство опасности по-прежнему молчало.

Я заговорил первым, медленно приближаясь к Вересу:

– Что, Саша, сдал меня?

– Вы не понимаете… – вымученно произнес он. Его голос, шедший из пересохшего горла, хрипел.

– Ну почему же, отлично понимаю!

– Стой где стоишь! – крикнул вышедший из-за стены Толян. – Или ты думаешь, что самый крутой? От пули убежишь? Ма-зи-ла, – процедил презрительно, каждый слог как бы сплевывая. Причем догадаться, что последнее слово означает «художник», а не «плохой стрелок», было довольно сложно. Но я – умный, я – догадался.

Я остановился и медленно поднял руки. Но мысль все же закончил:

– Мафия. Ноги в цемент и все такое. Кино смотрел, Саша.

– Ты мне пошути еще! – взвизгнул Толик. – Бандерос! – это мелкому. А точно, похож! Только с короткой стрижкой. – Аккуратно обыщи его. Пушку отложи подальше, на предохранитель поставь, а то он, пидор, верткий! А ты даже не дыши, я быстро стреляю, поверь на слово. – Он все еще оставался взвинченным. Однако, почувствовав себя хозяином положения, постепенно обретал уверенность.

Толян стоял, расставив ноги. Глаза, мутные, лихорадочно блестящие, были прищурены. Правая рука в гипсе висела на перевязи, в левой, согнутой и прижатой локтем к туловищу, – пистолет неизвестной мне марки. Дуло смотрит мне в грудь. Классическая поза стрельбы от бедра, с пяти метров и слепой не промажет. Сзади щелкнул предохранитель, Бандерос сделал первый медленный шаг.

– Клешня не болит? – посочувствовал я Толяну, стараясь говорить не очень глумливо. Пусть обозлится, но не до пальбы.

– У-у, падла! – прошипел он. Лицо перекосило, ствол дрогнул, меняя направление от центра моей груди к… стало неважным куда.