Вот теперь я выругался. Шепотом. Громким шепотом.

— А ты держался дольше, чем я предполагал, — заметил Оракул.

— Ага, есть повод для гордости. Чем мне это грозит?

Писк в ушах, наконец, затих. Даже почти получилось убрать руку от глаз. Легкая тошнота отступала, и я предпринял попытку подняться.

— Ничем. Совсем.

Мне кажется, или у павлина приподнятое настроение?

— Да, и нет. Да, потому что все прошло успешно. Ну, ты, по крайней мере, жив, и приходишь в норму. Жаль лишь, что продвинуться получилось так мало. Первые ощутимые изменения, возможно, появятся в следующий раз. А пока я всего лишь восстановил СЦЧ в твоей руке. И, как и говорил, кое-что добавил.

Зрение пришло в норму, и я, чуть покачиваясь, отошел от дерева.

— И сколько раз мне придется повторять эту процедуру?

Оракул развернулся и двинулся куда-то, как бы намекая, что я должен идти за ним.

— Не имею понятия, я раньше не проводил таких… опытов.

— Ты так легко оперируешь моей системой циркуляции? — удивился я.

Павлин даже остановился:

— Легко? То, что я сделал, сравнимо с… м-м-м… со сборкой адронного коллайдера. На коленке. При помощи топора и ломика.

Я замер, пытаясь понять, что он только что сказал. Не нашел ничего лучше, кроме как спросить:

— Чего?

Оракул несколько мгновений рассматривал меня, после чего побрел дальше:

— Значит, ты начал забывать некоторые слова из прошлой жизни. Хм, это хорошо, и плохо. В общем, это было очень сложно, несравнимо сложно. На подготовку этого процесса ушло много времени. Даже то озеро специально для этой цели выделили.

Ну, сложно, значит, сложно.

— Хорошо, верю. А что плохого в том, что я забываю свой старый мир?

— Важно, чтобы ты не утратил связь совсем. Тогда ты потеряешь преимущество мертвой души в живом теле. А это добавит мне проблем в твоем преображении.

— А что хорошего?

Мы остановились рядом со все теми же статуями. Видимо, Оракул собирался продолжить тренировки. К слову, моя тень тоже была здесь.

— Это значит, что мир стал твоим, и не вызовет отторжения. Когда ты пройдешь по пути мудреца, за тобой не явиться шинигами, чтобы восстановить баланс. А это, поверь мне на слово, хорошо.

Киваю. Вот это однозначно хорошо.

— Ты говорил, что у меня не так уж много времени. Не пора ли возвращаться?

Павлин кивнул:

— Да, и нет. Последнее, что ты должен сделать до возвращения.

Он перевел взгляд на мою руку, отчего я ее снова невольно погладил. Все так же болит, зараза.

— Боль должна со временем пройти. Но в твоей руке появились новые танкецу. Постарайся повторить то, что ты делал, когда использовал твой Точечный Удар.

Я сосредоточился, как обычно потянувшись за сэн чакрой. И ощутил неприятное жжение в ладони. Через несколько секунд на ладони со все возрастающей скоростью вращался сгусток чакры. Природной чакры, если я все правильно понимаю. Кольцо вращающейся чакры, которое уже начало обжигать мою ладонь.

— Ударь, — коротко приказал Оракул.

И я направил ладонь в никуда. В смысле просто в сторону, чтобы наверняка ни во что не попасть. Чакра высвободилась из кольца, и рванулась вперед, на несколько мгновений становясь воронкой. Правда, весь эффект был в срезанных кончиках травы, взметнувшихся в воздух, но…

— Я посчитал, что сосредотачивать чакру лучше в ладони. Весь процесс требует от тебя только некоторой концентрации, все остальное происходит само. Практически. Потери чакры при долгом контроле я уменьшил придав чакре вращения, но все равно долго держать кольцо не советую. Эффект тебе понятен?

Ндя, понятнее некуда.

— Прикоснись я таким колечком к телу, и не просто дырку, приличный кусок мяса вместе с костями вырву.

Павлин задумчиво посмотрел на мою ладонь.

— Голову человека разорвет почти наверняка. Но это только правая рука. Да, и будь с ней побережнее, что ли. Не хочется начинать все сначала.

Глядя на собственную ладонь, я медленно охреневал от способностей Оракула. Павлины действительно научились манипулировать сэн чакрой, даже не являясь санинами. Точнее санин у них только один. Ндя. А мне такое оружие придумали.

— Это просто костыль, — вставил свое слова Оракул, — когда преобразования будут закончены, для тебя такой удар станет мелочью. Сможешь выполнить его одним усилием воли. На самом деле это костыль. Способность, которую ты не можешь развивать. И мне очень жаль, что приходиться пользоваться такими полумерами. Единственный положительный эффект — ты учишься контролировать природную чакру. Хоть что-то. Я хочу, чтобы ты дожил до дня, когда закончишь обучение.

Я хмыкнул.

— Обучение? Я прихожу и только медитирую. А ты что-то делаешь с моим телом, постепенно перестраивая его. Я бы это не обучением назвал, а кое-чем другим.

Оракул кивнул:

— Ты прав, и не прав. Сейчас все действительно выглядит именно так. Но позже ты поймешь, почему это именно обучение. А сейчас тебе пора.

И, раньше, чем я успел попрощаться, меня затянуло в обратную печать призыва. Все же Оракул странный. Только рядом с ним я чувствую себя полным идиотом, ничего не понимающим в жизни. Он дает подробные ответы на мои вопросы, но я все равно не способен понять всего смысла, который он вкладывает. И действительно, где же предел его способностей? Он всерьез изменяет мое тело. Изменяет, ничего не нарушая. И что же произойдет, когда изменения закончатся? Кем я стану? Каменной статуей? Или бессмертным? И это подачки. Стиль боя? Удар природной чакрой? Костыли. Неужели я настолько слаб, что кажусь ему инвалидом, которому требуются такие костыли?

Мои терзания завершились с выходом из… хм… портала. Слово из прошлого мира, который я все больше забываю. Легкое головокружение после переноса через большое расстояние. Все же пространственные техники, это нечто, принципы действия чего я, наверное, не пойму никогда.

На выходе уже стояли два безликих, и, бьюсь об заклад, ждали именно меня. Ну, не атаковали сразу, уже что-то.

— Минакуро Като. Тебе придется пройти с нами. У нас есть вопросы, на которые тебе придется ответить.

Поднимаю руки, показывая, что готов сотрудничать. Все же я ждал чего-то подобного.

* * * * *

Необычно солнечный день принес Ао чувство волнения. Окна его рабочего кабинета, расположенного в одном из самых высоких зданий Кири, почти всегда выходили в туман. Но сегодня день был необычайно ясен.

— Обманчивая ясность, — тихо сказал он.

Сидевшая на диванчике у входа в кабинет девушка в маске безликой хмыкнула:

— Ты слишком пессимистичен, Ао-сан.

Но мужчина проигнорировал ее, продолжая задумчиво смотреть в окно. Его беспокоило много вещей. Начиная от безопасности деревни в целом, и заканчивая мелкими деталями. Он все еще не был уверен, насколько можно доверять Кетсуки, но парнишка пока не давал поводов себя в чем-то подозревать. Он тренировался, быстро осваивал свои способности, учился быть шиноби. Однако, на взгляд Ао, мальчишка еще не был готов к миссиям, и еще не заработал необходимый кредит доверия. Но Мизукаге-сама решила иначе. И сейчас, держа в руках отчет шпионов, Ао думал, каким образом можно извернуться, чтобы не брать Кетсуки с собой.

Конфликт вокруг Уми но Куни практически достиг стадии, когда вместо слов в ход пойдут мечи и стрелы. С одной стороны это был конфликт между Дайме Страны Огня и Дайме Страны Озера. С одной стороны Дайме Огня имел достаточно своих сил, не считая шиноби Конохи, чтобы решить проблему со Страной Озера. В конце концов, шиноби не являлись основной военной силой стран, не всегда, во всяком случае. У Дайме была армия юхей, наемников. Конечно, юхей сильно уступали шиноби в бою один на один, но были достаточно многочисленны, и не столь дорогостоящи. Такая армия, пусть и значительно меньшая, была у Страны Озера. Конфликт был не беспочвенный, насколько удалось выяснить, Дайме Страны Озера задолжал весьма впечатляющую сумму Стране Огня в целом, и ее Дайме в частности. И разрешать все мирно никто, похоже, не хотел. Но с другой стороны считать, что со стороны Огня не будет шиноби из Конохи, значит быть круглым идиотом. Соответственно, в Кири пришел приказ об отправке двух команд шиноби на поддержку Озера. Само по себе это не было проблемой, Ао видел уже много войн, а в таких войнах шиноби чаще всего не добивали друг друга, чтобы не провоцировать излишней напряженности между деревнями. Но в этот раз от Мизукаге пришел четкий приказ — взять Кетсуки с собой. А парень просто не умел брать в плен, большинство его техник убивали почти мгновенно, или калечили так, что выжить уже невозможно.