— Тебе пока не стоит приближаться к солнцу, — предостерег меня Оракул.

Обернувшись, увидел крупного красивого павлина. Он был выше меня на две головы. Шея и тело яркого синего окраса. Крылья, сложенные сейчас по бокам, и хвост, сложенный и едва не касающийся земли, более яркие, оранжевые, зеленые цвета и их оттенки. Оракул смотрел на меня желтыми глазами без зрачков.

— Оракул. Можно сказать, что я рад с тобой познакомиться.

Он кивнул:

— Взаимно. Вижу, тебе лучше.

— Да, значительно лучше. И… Я узнал свое имя. Старое имя, если это имеет какое-то значение.

Павлин опустил голову ниже, заглядывая в мои глаза.

— Имеет, и не имеет. Для меня это не важно. Но важно для тебя. Теперь ты не слеп, и не глух. И пусть ты не стал одним из нас, но ты уже можешь находиться здесь, незащищенный моим гендзюцу.

Подумав немного, я поклонился:

— Спасибо за помощь.

Оракул кивнул, выпрямился, сделав несколько шагов в сторону.

— Давай пройдемся, тебе сейчас полезно ходить.

Мы пошли куда-то, сохраняя дистанцию от источника света. У меня было много вопросов, но я не знал, стоит ли их задавать, а если стоит, с какого начать?

— Я не отвечу на все твои вопросы, но на некоторые, — продолжая беззастенчиво читать мои мысли, ответил Оракул, — Мы — Павлины. Жители Долины Солнца. Птицы Бессмертия. И мы действительно бессмертны. Некоторые из нас. Как именно мы этого достигли, не так уж и важно сейчас. Что еще? Да, я, как и обещал, кое-чему тебя научу.

— Несколько пространственное объяснение. И про бессмертие можно подробнее? Хоть немного? И почему меня так корячило первое время?

Оракул задумался, отвернувшись к источнику яркого света.

— Эта долина. Она переполнена чакрой природы. Не только ей, но для тебя именно это было опасно. Те, кто не могут защитить себя от энергии жизни, погибают. Но ты сумел, и теперь можешь находиться здесь. Однако свет, который ты видишь, источник силы, о которой тебе рано знать. К нему тебя приближаться опасно. Погибнешь сразу, и без шансов. Наше бессмертие? Тебе известно, кто такие санины?

Киваю:

— Мудрецы. Я знаю о троих.

Оракул остановился, задумчиво посмотрев в небо:

— Я полагаю, ты говоришь о Джирайе, Орочимару и Тсунаде. Отшельники путей Жабы, Змеи и Слизня. Каждый из них умеет использовать природную чакру. И каждый делает это по-разному. К примеру, жабы собирают в своем теле природную энергию и уравновешивают ее со своим Инь и Янь, телесной и духовной энергией. Они называют это Режимом Отшельника.

Я слишком мало знал о природной чакре, чтобы делать какие-то выводы, поэтому просто слушал.

— Мы пошли по иному пути. Мой учитель вступил на опасную тропу, но именно она сделала его бессмертным.

Мы пошли дальше, но Оракул молчал. Обдумывал свой ответ, возможно. Или вспомнил своего учителя.

— Мой учитель потратил годы на медитации и тренировки. Долгие десятилетия. Он считал свое слабое тело самым уязвимым местом. Несмотря на всю свою мудрость, он не мог ничего сделать со своей телесной энергией. Тело его старело, и сила природы так и оставалась сложным и опасным искусством, которому он не мог обучить своих учеников.

Павлин вновь остановился и развернулся спиной к источнику света, указывая мне в противоположную сторону. От легкой белой пелены в глазах я не мог видеть четко, и мы подошли ближе. Перед нами стояла внушительная гранитная статуя. Это был Павлин, большой, застывший в каком-то грациозном мистическом движении.

— Это твой учитель? — спросил я, восхищенно рассматривая фигуру.

Оракул кивнул:

— Да, и нет. Это его изображение в молодости.

Упс, неудачно выразился:

— Прости. Так что произошло? Он все же придумал что-нибудь? Смог подчинить себе чакру природы?

— Да. И нет.

Оракул обошел статую и за ней стояли еще восемь статуй, правда мраморных и поменьше. Это были еще восемь таких же красивых павлинов, так же застывших в разных грациозных движениях.

— Все они были его учениками, как и я. Некоторые из них были мне друзьями. Один из них был мне братом, а одна сестрой.

Он подошел к одной из статуй и едва коснулся ее крылом.

— Одна из них была моей любовью.

Оракул отошел от статуй, дойдя до небольшого источника. Выложенный камнями ключ бил из-под земли и весело журчал прозрачной водой.

— Учитель перед смертью рассказал нам единственный известный ему способ научиться контролировать энергию природы. Он предостерегал нас от попыток, но не мог не рассказать своим ученикам. А среди нас были те, кто не мог не попробовать, несмотря на предостережения.

Оракул замолчал, проводя кончиками перьев по воде в ключе. Он какое-то время размышлял, прежде чем продолжил.

— Чтобы стать отшельником, мы должны были смешать свою телесную энергию и природную чакру. Сделать нашу слабость силой. Иначе говоря, отринуть слабость живого тела. И все они попытались сделать это. Все мои друзья. Один за другим они начинали тренировки. Но, когда сила природы смешивалась с телесной энергией, все они тут же теряли над ней контроль. И все они обращались камнем.

Я с ужасом осознал, что все те фигуры были живыми л… павлинами, в смысле. Вот так-так. Павлин склонил голову над источником, будто пытаясь рассмотреть в кристально чистой воде что-то, чего там не было.

— Один за другим, пока не остался только я, — продолжил Оракул, — пока не остался я один. Прошло несколько лет, прежде чем и я предпринял свою попытку. Многое произошло. О многом я успел подумать. Я винил своего учителя, что он рассказал нам обо всем. И винил за то, что не попробовал обучить нас этому при жизни. Пусть он сам и не решился попробовать, но, возможно, мог бы спасти своих учеников. Я хотел бросить все это, забыть. Но забыть всех своих друзей, свою семью, свою любовь. И я попробовал. И, как видишь, у меня получилось.

Оракул выпрямился, гордо глядя на меня.

— Я Оракул — Бессмертный Отшельник пути Павлина. Я поклялся себе не брать учеников, но для тебя я готов сделать исключение, смертный. Ты хочешь стать моим учеником? Като из Конохагакуре?

Ощущения были смешанные, но все же…

— Да, Оракул. Учитель.

Павлин кивнул:

— Хорошо. Идем, у нас много работы, а у тебя, как я понимаю, не так уж много времени.

Мы шли в другую часть долины. Здесь нам попадались другие павлины, но их были единицы. Они были меньше Оракула, и не такими яркими, в их окрасе преобладали в основном белые и серые цвета. На нас не обращали внимания, хотя скорее на меня, лишь коротко кланяясь Оракулу.

— Все они бессмертны? — спросил я.

— Нет. На самом деле истинно бессмертен лишь я. После познания пути отшельника я больше никого не обучал этому. Тем не менее, я передавал знания своего учителя другим. Никто из Павлинов долины не смешивал свою телесную энергию с природной чакрой, тем не менее, ее они использовать умеют. Никто из них не знает болезней, легко излечивается от ран, может жить очень долго, не вечно, но долго. Кроме использования природной чакры учитель передал нам еще одно особое умение.

Оракул кивнул в сторону источника света.

— Вы, шиноби, назвали бы это Кеккей Генкай. Стихия Света. Но на деле это не совсем так. Свет, это не стихия, это метод контроля.

Посмотрев на яркий свет, я задумчиво спросил:

— И я смогу научиться использовать этот… метод?

Оракул задумчиво посмотрел в небо:

— Ты — да. Кто-либо другой — нет. Во всяком случае, я не могу это себе представить. Любой другой смертный не сможет находиться здесь, не защищая себя техниками, как делаешь это ты. А под защитой техник никто не сумеет познать тайны света. Закрытые глаза не могут увидеть истину. Но изучением стихии Света мы займемся в другой раз, Като. Сначала основы.

В другой, так в другой. Если в конечном итоге я могу рассчитывать на бессмертие, скупиться на время для получения знаний не стоит. Оракул остановился: