Заку подал голос из-за стенки:

— Привыкай. Ему местные законы до фонаря. Все законы.

Снизу раздался голос надзирателя:

— Заткнулись там!

— Поднимись сюда и повтори, — ответил калека.

Ответа не последовало, зато раздались тихие смешки.

— Ты просто так мне помог? — удивилась Кин.

— Пойми правильно. Заку попросил, и это был отличный повод нарваться на драку. Я им воспользовался. К тому же мне все равно предстояло завести служанку. Я предпочел выбрать сам, а не ждать, пока мне ее подсунут. Это не доброта. А тебе стоит поспать, тебя полдня лихорадило от препаратов.

Кин снова закуталась одеялом. Затем снова посмотрела на своего нового хозяина.

— Мы же встречались раньше?

— Да, — кивнул калека, — но тогда мы были противниками. И я тебя вырубил первой.

Девушка кивнула:

— Понятно. Как тебя зовут?

— Здесь Кьюджин.

— Кьюджин. Я не могу заснуть в одиночестве. Если я лежу одна, это значит, что ночью ко мне кто-нибудь придет. Ты можешь…

Калека поднялся и пересел к ней, снова сев в позу для медитации и положив ее голову себе на ногу.

— Заку, не завидуй, твое сопение половина корпуса слышат. Ничего я с ней не делаю. А ты спи.

Кьюджин провел ладонью по обрезанным до каре волосам. Кин почувствовала внутреннее облегчение и сразу уснула.

Все было подготовлено. Впервые за долгое время Муи всерьез ожидал положительного результата. Годы работы, исследования, проверки, тесты, эти постоянные кровавые бои. И наконец — первый результат. Первый, пока небольшой, но обещающий больше, намного больше. По такому поводу Муи даже приказал принести бутылку вина из погребов. Даже Рьюзецу оделась подобающе случаю, элегантно, традиционно. Если сегодня все пройдет так, как надо, она станет не женой главы клана, сосланного на вечное содержание тюрьмы, а женой главы клана, который в скором времени станет… Муи пока не знал, как далеко сможет зайти. Как далеко успеет зайти. Да и не имел привычки мечтать. Нет, сначала результат.

Разговор с сыном, состоявшийся уже за полночь, очень обнадежил. Катализатор. Вот чего им не хватало все эти годы. Какая глупость. Нужен был лишь катализатор. И им стала сенчакра. Кьюджин. Сам того не зная, он стал тем последним кирпичиком, последним штрихом, завершающим элементом.

В ложу вошел единственный гость. Старец, постукиваю тростью, прошел до своего кресла и устроился в нем.

— Ты взбудоражен, Муи. Что привело тебя в такое возбуждение?

Мастер Муи одернул себя. Он был уверен, то хорошо скрыл свою чувства и эмоции, но этому человеку всегда удавалось читать его, как открытую книгу.

— Занесена кисть… Последний мазок завершит… Шедевр.

Лицо старца не было видно из-за капюшона. Голос искажался тканью, закрывающей рот. Черты тела терялись в бесформенном балахоне. Он не был похож на аристократа, да и не мог им быть. Но те исследования, что он предоставил… Без них Муи не смог бы добиться ничего.

— Тебе не свойственна необоснованная радость.

— Верно, — кивнул хозяин тюрьмы, — Но сегодня есть надежда на результат. Мы нашли недостающее звено. Во всяком случае, есть основание полагать, что мы действительно его нашли.

— Хм…

Старик бросил взгляд на арену.

— Я уже начал полагать, что предоставленные мною средства и информация никогда не вернуться мне адекватным результатом. Рад буду ошибиться.

Муи кивнул. Он так и не решился узнать, откуда старец добыл информацию о тех исследованиях. Слишком мало у Муи было информаторов за пределами тюрьмы. И не сказать, чтобы он им доверял. К старцу тоже не было полного доверия, но и причин создавать напряжение не было. Старец не врал, сразу обозначив свои интересы и намерения.

— Недостающим звеном был катализатор. Обычная чакра не подходила. Требовалось нечто иное. И ко мне попал сеннин. Называет себя Кьюджином, но вам известно мое отношение к этой байке. В любом случае он может дать нам достаточно концентрированный поток сенчакры.

Старец поставил трость между ног и оперся на нее.

— Сеннин?

— У меня тоже были сомнения. По большому счету, у этого заключенного есть все возможности сбежать отсюда. Более того, он мог бы перебить прочих заключенных и не малую часть надзирателей, если бы сумел обойти моих учеников и меня.

— Печать на него действует?

Муи кивнул:

— Конечно, пусть и слабее, чем на прочих.

— Но он не сбежал. Более того, целенаправленно убивает прочих заключенных. Верно?

— Судя по его поведению, он уверен, что не просидит здесь долго. Уверен, что его вызовут обратно. Учитывая его способности — это логично.

Старец хмыкнул:

— Хотели отправить на курорт, но слегка промахнулись?

— Я не получаю разведданных, лишь слухи. А слухи из Конохи почти всегда — обман.

— Значит, этот сеннин просто развлекается? Он получает удовольствие от казней?

Муи отрицательно покачал головой:

— Отнюдь. Полное хладнокровие.

— Его ничуть не волнует убийство людей?

Муи выразил удивление:

— Людей? Здесь собраны отбросы. Те, кто ухитрился совершить ошибку столь сильную, что оставить ее без наказания было нельзя, и ничтожные настолько, что деревни не захотели сами марать об них руки. Есть, конечно, те, кто сделал неправильный выбор, или те, у кого выбора не было вовсе. Те же бывшие шиноби Звука. Но таких — единицы. Остальные полностью заслуживают свое наказание.

— Ты оправдываешь его действия, Муи?

Но шиноби отрицательно покачал головой:

— Он — палач. Палачу не нужны оправдания.

Бои уже начались. Но Муи видел столько поединков, что для него они давно смазались, превратившись в нечто однообразное. Как оказалось, очень немногие могут не просто победить противника на ринге, а устроить из казни настоящее представление.

И вот на ринг вышел Коноховец. Тюремную рубаху он снял, оставшись в поношенных штанах. Собственно, он имел полное право хвастаться своим телом, еще бы, такая концентрация природной чакры. Великолепное и красивое телосложение. Несколько портил общий облик лишь протез руки. Его противником был высокий мускулистый нукенин, отличный боец. Он покосился на ложе Муи.

— Как ты убедил их выйти на ринг? — спросил старец, — Я же правильно понял? Этот Коноховец делал все это ради страха. Чтобы против него действительно боялись выходить на ринг.

— Это было не сложно. Я всего лишь обещал им ослабить действие печати. Они по-прежнему не способны применять техники, но в остальном не ограничены.

— Ха, это будет забавно.

Бойцы сосредоточились друг на друге. Коноховец, естественно, не выглядел особо напряженным. Противник несколько нервничал. Кьюджин первым пошел на сближение, но не ринулся в бой, а медленно сокращал дистанцию. Шаг вперед, и два шага по касательной, будто обходя своего противника. А заключенный нервничал, и нервничал все больше. Наконец, он не выдержал ожидания и сам сблизился, технично атакуя кулаками. Кьюджин блокировал первый удар, но остальные удары отводил, пока не разорвал дистанцию вовсе.

— Он понял, что противника не сдерживает печать? — старец покосился на Муи.

Не смотря на годы и впечатляющие знания, гость хозяина тюрьмы не слишком разбирался в поединках между шиноби. Странное качество для такого человека.

— Конечно, с первого же удара, — кивнул Муи.

Но Коноховец сблизился снова, на этот раз сам. Атаковал левой рукой, проводя короткие быстрые удары, резко отстраняясь при попытках контратаковать. Но чисто кулачный бой не мог продолжать долго. Кьюджин сблизился, попросту пропустив удар противника, и, пользуясь моментом, ударил сам. Удар заключенного, пришедшийся куда-то в грудь, Коноховцу дискомфорта не доставил. А вот удар куда-то под ребра для заключенного был весьма чувствителен. Он схватился за место удара и начал отступать.

Но Кьюджин вновь сблизился, сначала нанеся несколько ударов ногой по блоку заключенного, а затем плавным движением сместившись в сторону и атаковав то место, куда уже был нанесен удар. Заключены болезненно скривился потеряв инициативу и сеннин нанес удар кулаком по носу, явно намереваясь его сломать.