— Хорошо. Большая часть стражи снаружи, внутри лишь редкие патрули, — обрадовал меня Хьюга, — после смены караула освободившиеся пойдут резаться в кости, так что сейчас самое время. Иди за мной и не поднимай шума.

* * * * *

Молодой парень в форме чунина Воды и с маской безликого на лице неторопливо шел по неудобным коридорам замка к темницам. Темные волосы сложены в плотный пучок, из-за плеча торчит рукоять нинзя-то. Редкие встречные замирали при взгляде на него, и старались не попадаться на глаза. А, стоило ему уйти, морщились и безмолвно ругались. Забавно. Слава бежала вперед человека. Откуда местные смогли прознать об особенностях характера Кетсуки, он не знал. Но страх ему нравился. Сильные шиноби Воды его не боялись, но и не ненавидели. Просто недолюбливали, что было по-своему даже приятно. Зато остальные считали опасным. За то короткое время, что мальчишка успел провести в деревне, или все же городе, его начали приравнивать едва ли не к джинчурики. Наивные и глупые дураки. Но вот кто привез эту славу в страну Озера, Кетсуки не знал. В команде его, во всяком случае, почти не боялись. Так, если только чуть-чуть. Специально распространяли слухи? Не правдоподобно.

Миновав очередной поворот, вспугнув бежавшую куда-то простолюдинку, парень, наконец, подошел к тюрьме. К тому, что в этом замке переоборудовали под тюрьму. Трое мужчин на входе насупились, когда шиноби попал в их поле зрения. Старший из них, плотный и бородатый поднялся на пути Кетсуки.

— Стой. Не велено никого пропускать.

Мужик был вдвое выше шиноби, но мальчик поднял лицо вверх и спокойно спросил:

— Хочешь, чтобы я размазал тебя по стене?

В том, что мальчик способен это сделать, стражник не сомневался. А вот станет ли он это делать, или все же передумает, ручаться нельзя.

— Да оставь ты его. Пусть делает, что хочет, — встрял в разговор другой мужик, — его проблемы. Я не нанимался от своих же шиноби отбиваться.

— И то правда, — вторил третий.

Верзила поморщился, но отошел. Кетсуки ухмыльнулся под маской, и пошел дальше. В дурной славе были свои плюсы. Спустившись ниже, он зашел в единственную не пустовавшую камеру. Как ни странно, здесь охраны не было. Сидящий на стуле шиноби действительно не представлял угрозы, каким бы талантливым ни был. Оковы со сковывающим фуиндзюцу, это весьма немало. Если он смог бы выбраться из них, несколько людишек на пути так же не стали бы хоть каким-нибудь препятствием.

Мужчина, сидевший на стуле, был избит, несколько раз порезан, истощен и изнеможен, но жив. Представитель клана Хьюга. Еще не старый, пусть в сравнении с самим Кетсуки разница была ощутима. Пленник находился в беспамятстве, вызванном пытками и прочими прелестями его положения. Парень обошел его вокруг, и посмотрел в лицо, будто пытаясь высмотреть в нем что-то особенное. Подняв ладонь, он начал формировать придуманную им совсем недавно технику. Никаких печатей и прочей белиберды, что было у других шиноби. Только сила воли и хорошее воображение. Но техника требовала времени.

— Знаешь, мне запретили тебя убивать, — чтобы хоть как-то его скоротать, решил заговорить мальчишка, — но я не особо и стремился к этому. Убивать без всякой пользы — глупо. А в тебе, парень, польза есть. А вот умирать раньше времени тебе не желательно. Честно, я буду даже рад, если техника сработает, и ты выживешь. Ценный пленник, ха.

Сидевший на стуле Хьюга чуть шевельнулся, открывая глаза. Говорить он сейчас вряд ли мог, да и видел, наверняка, с большим трудом. Но техника еще формировалась, так что можно было и поговорить.

— Да и вообще, если говорить об убийстве шиноби, то я не хотел бы просто так убивать представителей других кланов. Мой опыт показывает, как сложно восстанавливать утраченные знания. Во мне сильная воля моего клана, но некому обучить меня ей пользоваться. Знания и опыт должны накапливаться со временем, сила кланов именно в накопленных знаниях, а не в самих техниках. А если точнее, в умении эти техники применять. Но мой клан был почти уничтожен, так что многие знания были утеряны. И, даже если я примусь всеми силами возрождать клан, еще не скоро мои потомки достигнут тех высот, которые когда-то уже были доступны моим предкам. Ты понимаешь, о чем я?

Пленник молчал, и, кажется, его взгляд ничего не выражал.

— Понимаешь. Знаю, что понимаешь. Ваш клан достаточно многочисленный, сильный. И наверняка клану ты предан куда больше, чем деревне. В этом я тебя понимаю. Деревня — это деревня. А вот собственная семья, это совсем другое. И, если ты на секунду представишь, что лишишься ее, лишишься всей своей семьи… Как ты себя почувствуешь?

Взгляд пленника едва заметно дрогнул.

— Вот именно, — продолжил монолог Кетсуки, — все именно так. Если честно, я очень хочу возродить свой клан. Даже не так. Я хочу, чтобы у меня была семья, и чтобы моим детям всегда было, куда возвращаться. Знаешь, почему я все это тебе говорю?

Шиноби кровожадно ухмыльнулся.

— Я не уверен, что ты выживешь. А техника, которую я на тебе использую, еще не сформирована. Так почему бы не развлечь возможного смертника разговором?

Парень прошелся вокруг, будто к чему-то прислушиваясь.

— Ну, надо же. Интересно. Могу тебя порадовать, я почувствовал твоего родственника за стенами. Думаю, скоро он сюда доберется. К этому времени мне бы уже надо закончить. Как не сложно догадаться, мне нужны твои глаза. Точнее, всего один глаз. Да и не мне самому. Сенсорные способности моего клана пусть и уступают вашим, но мне и своих вполне хватает. А все дело в моем командире, потерявшем глаз. Свои собственные я ему не преподнесу, они бесполезны. Моя сила не в додзюцу. А вот один твой глазик будет как раз кстати. Проблема была в печати, который вы защищаете свою ценность. А я потратил немало времени и сил, чтобы обойти эту защиту. Если я все сделал правильно, то ты просто лишишься глаза, и все. А вот если я ошибся, свое я все равно получу, а вот ты наверняка погибнешь. Поэтому на твоем месте я бы мысленно молился, чтобы я все сделал правильно. Как бы забавно это не звучало, в твоем-то положении.

Техника была сформирована, и Кетсуки поднес небольшой кровавый шарик к глазу пленника. Хьюга напрягся, с ужасом глядя на материализованную технику, и затравленно решая, пытаться помешать противнику, или наоборот, постараться не шевелиться.

— Знаешь, если ты выживешь, я даже почти не буду мешать твоему родственнику тебя спасти. Честное слово. К тому моменту я уже получу от тебя все, что мне нужно. Подумай над этим. А теперь замри. Это, конечно, будет очень больно, но ты все равно попробуй, ладно? Поехали.

По тюрьме разнесся душераздирающий крик пленника, заставляя спасателей, услышавших его, поднажать.

Когда до нас донесся крик, я был готов мысленно похоронить спасаемого, но поторопился с выводами. Напрягшийся Ехи парой жестов дал понять, что пленник жив, а нам надо торопиться. Сначала я принял это как приказ броситься в бой, но быстро передумал. Мягкий кулак в исполнении опытного джоунина, да еще и на обычных людях, это зрелище просто невероятное. Все, без крайнего повода ни за что не буду ссориться с Хьюгами. Если их джоунины дерутся ТАК, то я не знаю, в каком месте Неджи талант.

Ехи пронесся по коридору, одним ударом ладони разнес в щепки деревянную дверь, ворвался внутрь. Сколько там было человек? Трое? Нет, пятеро. Ехи ногой подбросил в воздух стул и пинком запустил его в одного из противников. Оказавшийся ближе других получил связку из ударов локоть-ладонь-ладонь, все по подбородку снизу вверх, и последний удар поднял 'счастливчика' на полметра в воздух. Двое следующих опробовали на себе какое-то комбо, явно очень хорошо отработанное владельцем. Сколько ударов пришлось на каждого, я не берусь судить, но к последним ударам оба были уже мертвы, а Ехи просто на автомате заканчивал привычную серию. Причем он совсем не стеснялся использовать не только ладони, но и локти, колени, лоб, но ударов ногами и головой было все же крайне мало. В сравнении с прочими. Следующий вообще кончился после первого же удара куда-то в шею. Последнего, слегка приложенного предметом мебели, добил уже я, вогнав в горло пару сюрикенов. Ндя, если мы не наткнемся на шиноби, мне работы вообще не будет.