Но Хирузен больше не занимался политикой. Он смотрел в отчеты и думал, как и где клан Сарутоби сможет урвать свой кусок, пока это еще возможно. С учетом готовящихся перестановок очень скоро их могут и подвинуть. Времена меняются.

В дверь постучались, и в кабинет вошла Казуми, одна из молодых девушек, не ставших куноичи, но сейчас игравшая роль помощницы Хирузена. Нелегко было выбить себе красивую девушку в помощницы, ой нелегко.

— Хирузен-сама, к вам пришел ваш друг.

Умная девочка.

— Так впусти его, нечего старика заставлять ждать.

Девушка кивнула, а вскоре в комнату зашел Данзо.

— Хирузен, — коротко кивнул он, садясь на диван, стоящий только для гостей.

— Здравствуй, Данзо. Ты с новостями, или попить чаю?

— Давай сначала чаю.

Хирузен снова позвал помощницу, и через несколько минут они уже наслаждались напитком.

— Ну, так что?

Данзо протянул другу свиток.

— Прочти. Это отчет от Уингу. В самом низу послание лично мне.

Большая часть отчета не слишком интересовала Хирузена. Като фильтровал информацию, чтобы оставались сухие итоги. В таких сообщениях не вносили ничего, что могло быть секретом другой деревни. Просто на всякий случай. Вернется — расскажет. Аналитики найдут, как воспользоваться всей собранной в Суне информацией. Но это на будущее. Данзо же имел в виду самые последние строки. Сообщение уже расшифровали из зубодробительного шифра, потому Хирузен прочитал обычный текст.

— "Для командира отдельного отряда АНБУ "He". Если по каким-то причинам, не важно, каким именно, за пределами Конохи прозвище "Коноховский Палач" свяжут с человеком, которому вы его с легкой руки дали — Корень этого не переживет".

Хирузен замер. Ему показалось, что он прочитал что-то не то, или не так. Или неправильно понял то, что прочитал. Он перечитал снова, медленно, по слогам:

— "…Корень… этого… не… переживет"

Снова посидел, глядя на бумагу. Поднял глаза на Данзо.

— Неправильно расшифровали?

Невозмутимый собеседник отрицательно покачал головой:

— Расшифровано слово в слово.

Кабинет заполнил громкий хохот Хирузена. Старик смеялся минут пять, потом еще долго вытирал слезы и подрагивал от рвущегося наружу смеха. Собрав серьезное выражение лица, Хирузен спросил:

— И как ты прореагировал на это?

Данзо, все это время сохранявший полную невозмутимость, ответил:

— Сейчас Кьюджина считают высокоранговым нукенином, заключившим сделку с Конохой. Я отменил вторую часть плана по этому слуху, все так и останется.

Хирузен захохотал второй раз. Мало того, что молодой джоунин в наглую угрожал Корню, так еще и Данзо на эту угрозу поддался. На этот раз Сарутоби смеялся дольше, под ничего не выражающим взглядом друга.

— Напомни мне, Данзо, когда тебе последний раз угрожали?

— Ты имеешь в виду, когда угрожавший при этом мог не опасаться мгновенной расплаты за свою наглость? — уточнил глава Корня.

— Да.

— Последним был Минато, но уже будучи Хокаге.

Хирузен кивнул:

— Да, да! Я припоминаю тот случай. Но все же! Ты поддался его угрозе?

Данзо чуть поморщился:

— Дело не в угрозе, Сарутоби. Мои люди пустили этот слух, пока он еще был одиночкой. Тогда он бы скорее был рад такому прозвищу. Сейчас ему, в первую очередь, не хочется, чтобы Кьюджина связали с его женой и кланом Яманака. Я счел, что конфронтация по такому вопросу будет неразумной.

Хирузен подавил новый приступ смеха.

— Был бы на месте мальчишки практически любой джоунин, за исключением именитых, ходить ему после этого со звучным прозвищем, и никакая свадьба бы причиной отмены такого решения не стала. Как миленький подчинился бы.

— Он — не любой джоунин. Ты это отлично знаешь. И я здесь не для того, чтобы обсуждать его мальчишеские выходки.

Сарутоби хмыкнул, все еще сдерживая хохот.

— И что ты думаешь? Он сумел бы реализовать свою угрозу?

Данзо хмуро посмотрел на хозяина кабинета:

— В том, что для его устранения у меня достаточно квалифицированного человека нет, я тебя уже проинформировал. А на что способен убийца, которого больше ничего не сдерживает, мы оба знаем. Я не готов нести потери из-за столь незначительного вопроса.

— Дело не в самом вопросе, Данзо. Там действительно неразумно пускать лишнюю информацию. Дело в том, что парень тебе угрожал. И ему за это ничего не будет.

Данзо безразлично пожал плечами:

— За дело угрожал.

Хирузен все же не выдержал и заржал. Давно старика так не веселили, очень давно.

— Сарутоби. Я здесь не по этому вопросу, — напомнил гость.

Хирузен, отсмеявшись, кивнул:

— Да, да. Я тебя слушаю.

— Я начинаю, Сарутоби. То, о чем я тебе говорил. Все готово.

Бывший Третий Хокаге сразу стал серьезным. И печальным. Ему не нравилась идея друга, но другой он предложить не мог.

— Когда приступишь к выполнению?

— Как только наглый мальчишка вернется в Коноху. Тянуть больше нельзя. Про то, что твориться в малых странах, и в Стране Дождя особенно, тебе уже сообщили, пусть и по другим каналам. Акацки. Подготовка к войне. Мы оба знаем, что нужно делать. И оба знаем, как много еще нужно сделать.

— Я знаю, Данзо. Тебе не стоит меня убеждать. Я поддержу тебя всеми силами. Действуй, мой друг.

Глава корня поднялся, кивнул, и покинул кабинет.

— Только бы ты оказался прав, — тихо сказал пустоте бывший Хокаге.

Вот и час "Ч". Подготовка, какая была возможна, закончена. Бой за будущее Суны начинается прямо сейчас. Сколько пафоса. Да только пламенные речи, которыми можно зажечь искру пламени в душах сотен людей, бросал не я. Говорила Темари, и говорила красиво. В целом. Я сам, правда, ухмылялся под маской, но остальным ее речь понравилась. И наши войска, особенно Сунахамовцы и те, кто отожествлял себя с ними, шли вперед с немалой внутренней уверенностью. И на последних ее словах: "Суна вновь вернется к истинному пути!", когда она вскинула кулак вверх, ее однозначно поддержали практически все, сопроводив собственный поднятый кулак одобрительным выкриком. Как мало надо для того, чтобы резко пересмотреть свою жизнь. И в тоже время как много.

К воротам Суны мы подходили еще до рассвета. Первая группа оказалась немногочисленной. Кроме самой Темари и нас троих в ней было еще шесть человек. То есть всего десяток. Для открытого боя как-то маловато. Еще две группы шли за нами, соблюдая определенную дистанцию. Пропустить в Суну союзные кланы нас могли. Пропустить сразу всех — нет. Отсюда такие сложности.

Все снаряжение привычно прятали под серыми походными балахонами. Саске потирал руки. Раны ему залечили, но остался легкий зуд. Тера внешне казался спокойным, но нервничал. До войск самой Суны ему особого дела не было, больше он опасался Акацки. Сказал, что слишком много знает о шарингане, и теперь совсем не рад встретиться с одним из сильнейших его носителей. Про главу клана можно было не говорить, на полном серьезе отыгрывала стальную леди. Мне бы хотелось встретиться с Канкуро и задать ему пару вопросов, но ей этого хотелось, возможно, даже больше. Что же, братика старшего братика я с радостью оставлю ей, а себе возьму младшего. Остальные шиноби после воодушевляющей речи Темари все еще горели фанатизмом и готовностью сложить свои кости за правое дело. Я отстраненно размышлял над тем, переборщила она, или нет. Много факторов и "за", и "против". Я все же склонялся к "за".

И вот наша нестройная компания подошла к вратам скрытого поселения. Стражники, взглянув в серьезное и решительное лицо Темари, пробежавшись по нам взглядами, разошлись.

— Сразу за вратами сторожка, можете подождать внутри, если нужно, — сообщил старший.

Темари никак ему не ответила, просто пошла дальше, а мы за ней. Стоило нам пройти врата, девушка остановилась прямо посреди дороги. Городок, внешне, выглядел как обычно. Разве что еще спал. Пустые улицы, лишь кое-где встречаются редкие прохожие. Так же бегают и шиноби, но не часто. Темари подозвала меня к себе.