В коридоре раздался шум, кто-то кого-то толкнул, послышались приглушенные голоса. Наконец дверь в комнату открылась, и на пороге появился Кетсуки. Парень снова что-то чудил, отделившись от всех сразу после окончания первого сражения. Где он пропадал почти день, Ао не знал, но не особо и хотел. Роль нянки ему импонировала меньше всех остальных.

— Ао-сан, — Кетсуки снизошел до поклона, причем, вполне почтительного.

Только сейчас глава отряда заметил, что левый рукав его шиноби безвольно болтается ниже локтя.

— Что с твоей рукой?

— Небольшая травма, к завтрашнему утру полностью заживет.

Пришлось невольно поморщиться. Способность отращивать себе утерянные конечности все еще слегка пугала опытного шиноби. Особенно пугало желание проверить, если открутить наглецу голову, он сможет и ее отрастить?

— Небольшая?

Парень стянул свободной рукой свою маску и обозначил невинную улыбку.

— Именно. Не о чем беспокоиться, Ао-сан.

— Где ты пропадал все это время?

Вместо виноватого выражения Кетсуки расплылся в ее большей улыбке, на этот раз практически искренне радостной.

— Я принес вам подарок! — на стол Ао легла небольшая красная сфера, — это бъякоган.

Опытному шиноби потребовалось все его самообладание, чтобы с невозмутимостью принять этот факт. Вероятность того, что Кетсуки лжет или шутит Ао даже не рассматривал. Парень мог с детской непосредственностью говорить правду, причем даже неудобную, и в лицо, но практически никогда не врал. А уж когда дело касалось чего-то серьезного, так и подавно. Обескураживать окружающих чистой правдой ему нравилось куда больше, чем привирать. Но поверить в то, что ему действительно удалось вытащить из Хьюги его додзюцу, да еще и не повредить в процессе…

— Что с самим… донором.

Кетсуки сел на край кровати, немного поглаживая отсутствующую руку. Временно отсутствующую.

— Жив. За ним явились двое его товарищей и спасли. После ритуала извлечения я был несколько не в форме, все же очень тяжелая процедура, и не смог дать достойный отпор. Один из спасателей навязал мне бой, а второй схватил пленника и дал деру. Мне еще повезло, шиноби Листа едва мне голову не оторвал, но я все же успел ослабить его технику, подставив свою руку, — все это парень рассказывал с довольной ухмылкой, будто все происходящее было в порядке вещей.

— Что-то необычное, о чем мне стоит знать? — выдавил из себя Ао.

Кетсуки задумался, но почти сразу просиял:

— Да, есть кое-что. Оба шиноби были облачены в странную форму, какой не было даже на первых встреченных нами бойцах. Эта одежда ослабляла мои способности, я с трудом почувствовал одного, тоже Хьюгу. Второй вообще казался мне невидимым, мои способности его не чувствовали, Ао-сан. Дрался на уровне хорошего чунина, немного не дотягивал до специального джоунина, дважды воспользовался техникой 'А' ранга. Сильной техникой, если бы не мои способности, меня бы в пыль превратило и развеяло. Попадать под такой прямой удар я никому не советую. Даже вам, Ао-сан.

— Даже так. Что-то еще?

Ао постоянно сражался с желанием схватить сферу и проверить, действительно ли внутри глаз с одной из сильнейших техник глаз в мире.

— Нет, по шиноби противника это все, больше ничего необычного не показали. Пересадить вам глаз, Ао-сан, а смогу, как только восстановлю руку. Процесс не займет много времени, но вы некоторое время пробудете без сознания.

Ао все же перевел взгляд на маленькую сферу, кажущуюся сейчас такой хрупкой в неровном свете горящей свечи.

— Иди, отдыхай. Вскоре мы покидаем страну Озера.

— Слушаюсь, Ао-сан, — вновь поклонился Кетсуки, и, вскочив с кровати, вышел за дверь.

За такие подарки Ао действительно готов был очень многое простить излишне наглому молодому шиноби. Взяв со стола сферу и покрутив ее в руках, убедившись, что сломать ее будет достаточно проблематично, шиноби спрятал ее в одном из многочисленных карманов. Рано, очень рано старейшины сбросили Ао со счетов, теперь он не только вернет себе зрение, но и сумеет восстановить свой статус в деревне.

— Тебе нужно уйти! Уходи! — продолжила прогонять меня девочка.

Некоторая нереальность происходящего повергла меня в легкий ступор, но ненадолго. Девочка сама по себе видимой опасности не представляла, а расстояние было не маленьким, так что и неожиданно обрушить на меня какую-либо технику она не сумеет. То, что она странная, это пока упустим, и взглянем на картину в целом. Кто-то или что-то растерзало полсотни человек. В том, что это сделали те обезьянки, я несколько сомневаюсь, не тот масштаб. Ну не могу я представить, как эти недоразумения набрасываются на толпу людей и зверски их убивают. Трусливые они для этого слишком. Значит нечто иное, что, если вспомнить произошедшее в пещере, напало и на самих обезьянок и слопало одну из них. А сразу после этого я вижу на месте трапезы маленькую девочку, к этой самой трапезе относящуюся вполне спокойно. И даже отгоняющую меня отсюда. Значит, такое жертвоприношение она видит не впервые. А значит, со всем этим как-то связана. А раз уж я установил, что произошедшее связано и с искомой мною подземной лаборатории, отсюда вывод.

— А я как раз тебя и ищу, — спокойным голосом ответил я, вспугнуть раньше времени не хотелось.

Девочка сразу ощутимо занервничала, видимо, ждала совершенно иной реакции.

— Я — проклятие этого острова! Ты погибнешь, если сейчас же не побежишь прочь!

О, какие громкие слова, хм. А сколько убежденности в собственной правоте, в ней умирает великолепная актриса.

— Я же сказал, что именно тебя и ищу.

Вот теперь она испугалась, что-то осознав. Ну, значит, вся эта бравада действовала на местных жителей, а вот вояки, незнакомые с легендами, предпочитали гнать ребенка взашей. Хотя, я могу ошибаться, ведь те же вояки привели сюда людей. Блин, как-то все странно и нелогично.

Испугавшаяся девочка дала деру. И, пусть для человеческого ребенка бегала она очень шустро и уверенно, возможно, из нее кроме актрисы еще бы и шиноби вышла, убежать от меня она бы не смогла. А я не пытался ее догнать, включив маскировку, сохранял некоторую дистанцию, ведь куда побежит человек, а в особенности ребенок, от опасности? В место, которое считает безопасным. А раз она называет себя проклятием, то и побежит к какому-нибудь проклятому месту.

Биджу! И чем мне, практически профессиональному убийце, приходиться заниматься? Следить за девочками. Тьфу!

Бегала она долго, пока не выдохлась. Забравшись в какое-то дупло в жиденьком лесу, деваха временно схоронилась там, изредка выглядывая из укрытия. Держать часами маскировку я категорически не хотел, и, так же заняв удобное место, наблюдал. Высидела она, правда, не много, не больше получаса. Вылезла, огляделась, закрыла глаза и принюхалась, снова огляделась, и быстро посеменила куда-то к скалам. Интересно, как бы звучало имя 'Маугли' в женском роде? Маугля? Магуля? Умагля? Тьфу, бред какой-то.

Я не отставал от нее, но и на глаза не попадался. При все ее немаленьком опыте беготни по пересеченной местности, а опыт у нее определенно был, до шиноби ей все равно было далеко. Блуждания по лесу, а я готов был поклясться, что она либо что-то потеряла, либо что-то искала, длились примерно до полудня. Прибыли мы в еще одно ущелье, на этот раз достаточно широкое, здесь даже росли деревья, да и склоны были не такими резкими. В ущелье нашлась еще одна пещера. Девочка, еще раз проведя ритуал: 'оглядеться, принюхаться, оглядеться', исчезла внутри. Мило. Подождав немного снаружи, я тоже вошел внутрь, включая маскировку. Эта пещера была значительно больше, я шел в полный рост, и едва доставал рукой до потолка. И, если в прошлый раз никаких особо резких запахов я не ощущал, то здесь отчетливо пахло скотиной. Волк, или что-то близкое к нему. И, что странно, было относительно чисто. Даже пыли на полу, чему бы я не удивился, почти не было. Вскоре откуда-то спереди донеслись голоса, которые я, правда, пока разобрать не мог. А вскоре я увидел свет.