Като. Мышцы расслабляются, а с лица нехотя сбегает гримаса злости. Парень убеждает себя — "я должен выслушать и этот слух".

— Да, он та-акой ка-а-авай был, ну, на церемонии! Мне подруга рассказала, он был явно доволен. Ну что ж поделать теперь, кто успел — того и муж, хаха.

— Еще бы ему не быть довольным. Принцесса клана. Но ты права… Като Яманака, кто бы мог подумать, да?

Оставив двух молодых женщин, болтающих и залившихся звонким смехом у прилавка овощей, ноги молодого шиноби несут его к клану умельцев покопаться в мыслях. Но почему так жжет в груди? Предатель заводит семью, живет полнокровной жизнью, он радуется! А его добрый дядя и славный Рьюго лежат в холодной земле. Это несправедливость! Так недолжно быть!

Уже у границы, где проходит черта разделяющая клановую территорию Яманака с основной частью города, парень заставляет себя остановиться. "Что я собираюсь сделать?" — спрашивает он у себя. Безусловно, девушка должна быть в курсе, кто ее избранник на самом деле. Она так же повинна! В его предательстве есть и ее вина! Да, и все же, все же…

— Я не могу ее просто убить, — тихо признает он.

Нет, попытаться можно, шансы на успех есть. Но так он только подставлю Данзо-сама, который и без того сделал для молодого шиноби очень много! Парень слишком отчетливо ощущал, сколько он задолжал Корню, и лично его главе. Он, как никогда, чувствовал себя погрязшем в долгах неудачником, которому выдали беспроцентный кредит, дабы он сумел свести концы с концами. Нет, подставить Корень у него нет никакого морального права.

Ярость на краткий миг прорывает хлипкую плотину контроля, и во все стороны расходится небольшой всплеск неоформленной чаркы. Оглядевшись, парень спешит ретироваться подальше, ведь нести ответ за потрескавшиеся стены домов и испорченную мостовую у него нет ни малейшего желания. Чтобы забыть о невольном акте вандализма, и заглушить мешающую наслаждаться городом кипучую ненависть, он заходит в паб.

Кабак явно держат для шиноби, взять хотя бы вывеску: "Дзютсу Отдыха!". Трактирщик, бывший шиноби без правой ноги и с шрамами по всему телу, держит тут пивнушку для своих. Молодой шиноби ухмыляется. Ему уже почти двенадцать лет, он убивал и видел смерть. По силам… ха, чунин? Берите выше! Не каждый джоунин с ним сладит. Но тут же приходит другая непрошенная мысль: "Тч, и все равно этого мало! С такими жалкими навыками мне не сразить Мина… Яманака!".

— Чего тебе, малец? Наставника ищешь небось? — лениво осведомился Мацуда, протирая стопки чистой тряпкой.

Как ни странно, никакого негатива от него молодой шиноби не ощутил, даже наоборот.

— Нет. — щуплый паренек аж поморщился от такого к себе обращения, чем явно насмешил старика. — Мне две стопки саке, будь так любезен.

— Мы не наливаем детям, извиняй. — мягко улыбнулся трактирщик, почесывая старый шрам на лбу, оставленный чакрамом одного ублюдка из Суны. У этого мальчика даже повязки на лбу нет, пришел сюда народ веселить.

Парнишка был зол на этого остолопа. Посетителей было мало в это время дня, но они уже начали коситься в сторону разыгрывающегося представления, и один даже крякнул, подавившись своим кислым вином, отчего красные ручейки, подобно крови, потекли по его рыжеватой бороде, теряясь там. И только тут до парня дошло, что отпустив его "подышать свежим воздухом" ребята из Корня как-то запамятовали выдать деньги. Или себе решили утаить, биджу их поймет. Глядя в пьяные глаза завсегдатаев, шиноби охватило раздражение.

— Господин. — он повернулся к трактирщику, пододвинувшись как можно ближе, так, что стул под его ногами опасно наклонился. — Вы напоите меня. Потому что я так сказал. — и продемонстрировал уже собиравшемуся выставить наглеца за дверь Мацуде, что было очевидно любому видящему в данный момент его насупленные брови и жесткую складку возле рта, знак АНБУ на руке. Не печать "Молчания" от Корня же ему демонстрировать.

Мужчина поморщился, но вопросов задавать не стал, наливая две полные стопки саке.

Парень под немного удивленными, но доброжелательно насмешливыми взглядами гостей, с опасением попробовал языком теплое саке. Поморщился, вызвав улыбки и ухмылки. Переборов себя, он залпом опрокинул первую стопку.

"За дядю" — пронеслось в мыслях.

Стерев навернувшиеся на глаза слезы, он с шумом выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. В памяти проносятся картины прошлого. Вот дядя учит складывать печати раньше положенного, в тайне от папы, а вот дарит на день рождения новенький качественный кунай, а не те тупые учебные поделки.

Судорожно ухватив левой рукой вторую стекляшку, продолжая правой вертеть в руках теперь уже пустую рюмку, парень опрокинул и ее. Горло, до этого пылающее пламенем, теперь словно в одночасье стало локальным филиалом ада. В голове начал появляться мягкий, но вязкий, туман. Он дарил успокоение. Теперь молодой шиноби думал о Рьюго, вспоминая своего лучшего друга, наши посиделки и те немногие миссии, что успели пройти бок о бок.

"Ксо, как же мне тебя сейчас не хватает, брат!" — отчаянно пульсировала мысль.

— Повтори! — требует парень, с удивлением отмечая комичную нечеткость речи. Ну да и хрен с ним.

С пониманием глядя на неожиданного молодого посетителя, шиноби ставит на сойку еще две.

— Держи. За мой счет.

Парень, не смотря на уже выпитое и легкий хмель, неожиданно бодро запрыгивает на стул:

— Ааа, будь оно все проклято! И я будь проклят! Т-тост за Коноху! — провозглашает он с чувством, с эмоциями, тем самым приняв вид поднимающего революцию пройдохи.

Под одобрительные крики пьянчуг парень опустошает третью и, внезапно для себя, падает. Но вбитые навыки срабатывают в обход захмелевшей голове, и он приземляется на ноги. Странно, но больше смешно.

— Вот бы еще пожрать, а то со вчерашнего вечера во рту ни маковой росинки, — угрюмо признался посетитель.

— Хей, паря! — к забавному пареньку подсаживается какой-то чунин лет тридцати, — Мацуда, не будь жлобом, угости закуской!

У него раскосые глаза, что вызывает у шиноби еще один приступ хохота. Чунин, явно не понимая причину смеха, тоже смеется. Душевная компания, что и говорить.

— Когда-то у меня были красивые светлые волосы. Уже отвык. Но они мне нравились, — слега заплетающимся языком проговаривает он свои мысли вслух, — Обещаю себе! Как только закончу обучение у… — следующее слова он проглатывает, — я снова отращу себе волосы. Буду спать на мягкой кровати и питаться регулярно. Вот как выглядит Счастье.

Неизвестный чунин одобрительно поддержал, передавая мальчишке еще одну стопку.

— Но следующий тост за Хокаге, по традиции.

Однако паренек, скребя ногтями обритую голову, неожиданно не поддерживает тост.

— К демонам Хокаге. — неожиданно отчетливо ответил он, перед тем как впиваясь крепкими зубами в стекло.

"Эту за меня. Мою загубленную жизнь. За Инахо-шиноби" — этого он вслух произносить не стал.

Закашлявшись, он потянулся и схватил наполовину выпитую кружку вина у подсевшего мужика, выпив все до последней капли, чтобы запить саке. В одну секунду стало совсем отлично, захотелось сделать хорошее дело кому-то.

— Обратитесь в К… — тут ему пришлось рыгнуть в кулак, — к безликому… Киното. Вам все возм-местят в тройном р-размере.

Оставив остолбеневших, от привалившей халявы, видимо, шиноби сидеть в пивнушке, мальчишка выбрался на свежий воздух.

"Клянусь Ками, он ударил мне под дых не хуже этой шалавы-Миины!" — от неожиданности пронеслось в затуманенной алкоголем голове.

Путь до тайного убежища Корня показался чрезвычайно длинным. Приняв решение не прыгать по крышам, а прогуляться, он явно не сглупил. Путь вилял из стороны в сторону, а земля ходила ходуном.

— Где эти сраные АНБУ?! На нас напала Ива, устроив землетрясение, не иначе… ик! — едва разборчиво бормотал он.

— Инахо, это ты? — донесся до сознания шиноби чей-то голос, отдаленно знакомый.