79. НАД ТЕТРАДЬЮ © Перевод Н. Ушаков Стихи минувших лет опять передо мной,— они открыли мне мою судьбу когда-то в краю, где террикон за садом синеватым и вешних зорь цветы над зыбкою рекой. Прощальные цвели на нивах васильки, мне издали они головками кивали,— я из деревни шел, и розовели дали, я в город уходил от верб и от реки. Лежала сплошь роса, синело всё кругом, и тихая заря травинки золотила. Остались позади — и дом, и взор твой милый, сиявший часто мне за голубым окном. Немало лет прошло. В деревне я опять, где некогда писал цветущею весною. Опять в моих руках забытая тетрадь, та старая тетрадь, исписанная мною. Но молодость свою не называю сном, хотя на лбу моем не первые морщины,— я вижу за окном веселые равнины, я слышу — жизнь поет гудками за окном. Румяный от зари, шумит мой тополь вволю, шумит, волнуясь вновь, как некогда, давно, и песня катится в раскрытое окно — то тракторы спешат к домам колхозным с поля. Уже лежит земля в спокойствии ночном, мир звездами прикрыт, как легкой пеленою, растаяла заря, синеет всё кругом, и комсомольцы в ночь идут, идут гурьбою. Вдали огней игра, чист и прозрачен воздух, свет электрический наполнил весь простор июльской теплой мглы, — как будто дивный хор, со звездами небес слились земные звезды! Душа моя поет и песнею своей наш воспевает век и нашу жизнь живую, и, вспоминая гул моих прошедших дней, страницы желтые я в тишине целую. 1935, 1958 80. ОГНИ © Перевод М. Замаховская Там, далеко, огней хороводы загорелись в небесном краю. Сходит вечер со звездного свода в тишину голубую мою. Он вошел, и опять я во власти той легенды, что в сердце цвела, и в лицо мне повеяли счастьем за спиною его два крыла. Усмехнулся и обнял за плечи, как на склоне далекого дня… Унеси меня на небо, вечер, выше звезд унеси ты меня! Унеси меня, вечер, как брата, ты на Млечный задумчивый Путь, чтобы губы с улыбкой крылатой я не помнил, не жаждал вернуть… Может, там я забуду те очи, что так сладостно в сердце таю… Я молю, ну а вечер не хочет, лишь глядит прямо в душу мою. Утопаю я в нем… тьма ночная так легка и прозрачна вокруг. Я на вечер смотрю и не знаю — мне не сердца ли слышится стук? Вечер гладит мне кудри густые, и душа расцветает моя… «Я не вечер», — сказал он. «Мария!» — закричал — и опомнился я. 15 декабря 1935 81. РАССВЕТ © Перевод В. Бугаевский Восток еще в розах рассвета, в сверканье ветвей золотых. Нет, песня моя недопета, я сердцем еще не утих. Бледнеют на небе мониста уже догорающих звезд. Зарнице подобен цветистой, о город, я славлю твой рост. И мнится мне — ранней весною брожу я, как прежде, юнцом, и дед мой, кузнец, за рекою призывно звенит молотком. И ветер над рощицей мчится, златистые тучки гоня, и росы, и травы, и птицы приветствуют утром меня. И слышу я светлое пенье, как волн колыханье морских, и слезы восторга, волненья дрожат на ресницах моих. Иду я землей золотою, и сердце мое как вино. О юность, неужто с тобою успел я проститься давно? Неправда! Поет всё напевней мне ветер в цветущем саду. Я вновь по родимой деревне мальчишкой веселым иду. Как счастье такое измерю? О городе сердце поет. Что, мне тридцать восемь? Не верю! Нет, мне восемнадцатый год! 7 апреля 1936. Ночь; 1958. Харьков 82. ЗА ОКНОМ («Город спит за окном. Только поезд во мгле…» © Перевод М. Замаховская Город спит за окном. Только поезд во мгле резким свистом мечты прерывает… Словно отблеск багряной слюды, на стекле вдруг янтарное пламя всплывает. Я один, я захлестнут прибоями дум, пью сквозь веки закрытые пламя. Самолета во тьме то приблизится шум, то затихнет вдали за домами. Рвется песня в окно, бьется птицей в стекло и крылами стучит, словно хочет в сердце вновь оживить и родное село, и донецкие синие ночи. И шиповник в оврагах, и звон молотка по кувалде, и кузню над яром, — юность, юность мою в мощных звуках гудка, землю ту, где я стал коммунаром! В небе звездная чудо-дорога ясна, и горит и дрожит надо мною… Песне я открываю окно, чтоб она захлестнула всю душу весною. Я ведь молод еще. В жилах кровь как вино. Звезды, звезды, светите мне в очи! Песне сердце раскрыл я, раскрыл ей окно, и глаза беспокойные — ночи. Вновь гудит самолет… Там бессонный пилот разрезает заоблачный воздух и в холодном просторе бездонных высот смелый край мой возносит под звезды. Песня, ночь, самолет, дальний гул поездов… Счастье в дверь мою громко стучится. Что ж, скорее, скорее входи — я готов: лег мой стих, словно мак, на страницу. 1936 |
