ПОЭМА 484. ИННА Разве я не могу творить и писать стихи по-русски? Красные кони зари в глазах моих узких… Ты когда-то сказала: «Нет!..» Ты теперь — командир эскадрона. Мне же вольною песней звенеть в эти дни, когда дрогнули троны… 1 В тихом городе, холодом вея, заметает ветер следы… Расплескалась заря, цепенея… В тихом городе — я и ты… В твоих ресницах месяц, точно в люльке ребенок, спит… Нам в пожарах восстаний вместе радость Грядущего пить… 2 Броневик, притаившись, ждет… Правый фланг — под огнем канонады… Сердце смелое пьяно и радо… Вперед, вперед!.. Твои теплые серые очи вспоминают, что было когда-то… Над забытым поселком рабочим золотые челны заката… 3 Не весна над родным Донцом, не лазурный дым над заводом, — бьет с размаха ветер в лицо голубым крылом непогоды… Просевает сквозь сито вечер золотую звездную рожь… От меня ты теперь далече… Ну так что ж… 4 Свежий дух голубого поля… То не ты ли пошла вдоль межи? Нет, то с тихой улыбкой на воле месяц в травах лучом ворожит… Потянуло снова в город от сырой, от весенней земли… Каждый вечер впиваюсь взором я в его заревеющий лик… 5 Разве можно теперь не петь, если радость — дождем на заводе… Если радость в каждой избе на окошках узоры выводит… Разве можно теперь молчать если в каждом сердце — солнце… С криком радости в серых очах кто-то встретит меня за околицей… 6 То не матери плач над сыном не голодных детишек стоны, — вперегонку с ветром синим по степи пробегают звоны… Под ногою шуршит камыш… Мы на фронте с тобою снова… Серебристые косы зимы заревой просочились кровью… И так ярко звездочка светит над любимым узким лбом… Не одни мы с тобою на свете обагрили сердца борьбой… 7 Не пожары вдали озаряли на знаменах засохшую кровь, — на озерах былой печали мы свою схоронили любовь… Ах, нависли, нависли тучи, точно гривы вражьих коней. Нам, сквозь ветер веков идущим, целовать только крылья огней… 8 Там, за городом, — шум и крики: наступает за цепью цепь… И дрожат и тают снежинки на твоем побледневшем лице… В золотом, звенящем закате — огневые трубы борьбы… Мы с тобою как будто братья, разве можно тебя забыть?.. На тебе — шинель с офицера, в ней такая стройная ты… Только ветер над городом серым, и луну проколол мой штык… Синий снег… И кругом ни души… В тихом городе нас только двое… Отчего ж, отчего же, скажи, мне так грустно сейчас с тобою?.. 9 Подходили к темным нишам, озирали холодные стены… И звенел только ветер по крышам, разметал снеговую пену… И тревожно шептали каштаны нам о том, что теперь не вернется… И вставало в крови, из тумана, над панелями смуглое солнце… Над рабочим кварталом звоны… Слышны марша глухие взрывы… Просыпается город бетонный, просыпается день златогривый… 10 И опять, и опять эшелоны, и заря — мертвецом на штыках… На перронах — знамена, знамена, тихий осени плач в проводах… Звон копыт на далеких дорогах, там, где ветер и желтые листья… Но сердца не изранит тревога, но не будем мы богу молиться. Что нам бури да гроз раскаты! Нам дорога одна, товарищ! Полюбил я ветер, как брата, и снегов голубые пожары… Вот он, вот он, летит и вьется, точно дым над далеким заводом, и стучат перебойно колеса, и свисток свою песню заводит… Мой товарищ — веселый эстонец — говорил о любви, о братстве… Было тихо в товарном вагоне, и смотрели молча китайцы… Разгорались узкие очи, и светлели желтые лица… Это было холодною ночью, с первым снегом и ветром мглистым… |
