И не было в этом ничего необычного, ведь плоть его древнего рода была не слишком привязана к своей форме и позволяла думать, мыслить и размышлять в совершенно любом состоянии. Даже состояние расплавленной лужи крови не прекращало мыслительных действий, как рассказывали особо древние сородичи — высший вампир в таком состоянии лишь испытывал беспокойство и даже невиданное для их рода чувство… Страх.

Но не его испытывал Детлафф, бывший превращающимся в человека.

Даже во время этой битвы, в которой он яростно схлестнулся с беловолосым убийцей-чародеем, даже во время того, как его охватывал чародейский огонь — он не чувствовал страха. Лишь отголоски боли.

— Нет… Нет… Нет… — обескураженно шептало чудовище, ставшее напоминать человека всем, кроме ярко светящихся в темноте тронного зала алых глаз.

Оно упало на колени перед обугленным трупом той, кто… Кто была для него… Всем.

Всем без исключения, всем без каких-либо иносказаний.

Он ведь…

Влюбился.*

* — самое забавное, что автор на момент придумывания связи Детлаффа и Фальки подзабыл тот факт, что Сианна (та дамочка, в которую влюбился Детлафф в каноне) тоже связана с Лилитой Проклятьем Чёрного Солнца. Осознав этот факт после написания главы, автор дико хохотал. Не везёт мужику, вот не везёт с женщинами, и всё тут!

Без памяти.

Ему было безразлично осуждение сородичей, осознание того факта, что влюбился в одну из тех, кого спокойно ел ранее. Что влюбился буквально в собственную еду, подобно тому, как человек может влюбиться в кусок телятины или свинины.

Эта четверьэльфка поразила его всем при их встречи.

Воинским мастерством, как для смертного создания.

Своей красотой, своим характером, своим… Всем! Она была… Была…

Когти вампира вцепились в собственную кожу и плоть, проливая капли крови на обоженный чародейским пламенем камень.

Он считал её частью своей стаи, хотя всегда предпочитал обществу людей общество более низких своих сородичей, из которых достаточно разумными по меркам людей можно было назвать разве что брукс… Но они не были чудовищами, как считали эти глупцы.

Не были!..

И Фалька… Его Фалька считала также. Также!..

— Гр-р-р-р! — прорычал он. — Слабак! — удар окровавленного кулака последовал прямиком в камень пола, кроша тот и ломая кости пальцев самому вампиру. — Ничтожество! — новый удар ещё сильнее заставил пол вздрогнуть. — Идиот!.. — новый удар.

Прошло ещё два десятка таких же однообразных действий, прежде чем Детлафф хоть немного смог успокоиться.

Он… Бросился на врага как только увидел раненную возлюбленную на коленях перед врагом. Но такую же как всегда — побеждённую, но не проигравшую. Не сломленную. Гордую. Прямо так, как при их первой встрече — при всех достоинствах Фальки, она была человеко-эльфкой, никак не способной сравниться с вампиром… Вампиром, который спустя неделю уже был сам готов всё сделать для неё.

Но…

Он оказался слишком далеко.

Выполнял задание. Уничтожал противостоящего его возлюбленной врага… Которые, как и все остальные глупцы и подонки, подобные отцу Фальки, мешали ей в законном праве на трон.

Кое-что о людях он всё-таки знал. Знал о том, что власть передаётся от родителя к старшему дитя — нечто такое было даже в вампирском обществе, которое пополнялось сходным с людьми образом, а не так как думают они сами — с помощью укуса.

Следовательно, притязания его возлюбленной были в высшей мере правильны и обоснованны.

— Твари. Ублюдки. — вновь зарычал одетый в чёрное Детлафф, не осмеливаясь даже прикасаться к той, кого он погубил своей слабостью.

Своей глупостью.

Поверил в то, что жалкие человеческие слабаки защитят его Багровую Луну — так звали своих возлюбленных цивилизованные и разумные представители его рода.

— Люди глупы… Самонадеянны… И никогда не ценили своих… — раздался в его мыслях чей-то женский голос, смутно напоминавший навсегда угасший голос Фальки. — Ты верно, задаёшься вопросом, кто я такая, благородный вампир?..

— Да. — раздался его лаконичный, но вместе с тем и взбешенный голос, а взгляд не отрывался от обугленного женского тела, постепенно рассыпающегося в прах.

— Я — Соколица. Я — Нийя. Я — подруга Фальки. Я — та, кто помогала ей… Покуда не явился ты. Её возлюбленный. Её благородный защитник и помощник. О-о-о… Я вижу, насколько была чиста и благородна твоя любовь… Люди на такую не способны. — раздался слегка раздраженный голос незнакомой ван дер Эретайну голос. Но сказанные слова находили отклик в его остывающем разуме, переходящем в разряд холодной ненависти.

— И почему же ты… Не защитила её?.. — с едва заметным намёком на претензию вновь вслух ответил высший ночной хищник.

— А почему не защитил ты? Ты гораздо сильнее влиял на неё, тебя она ценила гораздо более меня, Детлафф. — риторическим тоном ответили ему в этом странном диалоге у мёртвого тела его человеческой возлюбленной. — Я дала ей силу, впрочем… Но она оказалась недостаточной, покуда её главный защитник, что в её жизни главнее меня, был так далеко.

— Гр-р-р-р… — зарычал ван дер Эретайн, но не в обиде на голос. А в ярости на самого себя, ведь выходило, что виноватым был исключительно он. — Я найду эту тварь… Я заставлю пожалеть этого чародея, что он родился на белый свет… Найду и разорву…

— Или умрёшь. Не добившись цели… Ежели вообще отыщешь его. — раздался женский голос, донельзя болезненно похожий на Фалькин, вновь.

— Ты знаешь его. — утвердительно рыкнул вампир, всё ещё не оторвавший взгляда от того, что ранее было его возлюбленной.

— Да. И он обладает тысячью обликов. И нет более Той-Что-Знает, что могла подсказать тебе ответ. Мертва она, дочерьми убита и тело её закопано… — высший вампир будто наяву увидел, как говорившая качает головой… Вновь столь похожей на черты погибшей по его вине Фальки. — Ты можешь искать его тысячу лет. Вероятно, через десять веков и найдёшь. Но продержится ли настолько твоя любовь к Фальке?..

— Не смей сомневаться в моих чувствах, Соколица! — рыкнул Детлафф, впервые подняв взгляд от тела девушки. — Не смей!

— Хорошо. Я и впрямь… Зря усомнилась. — тут же пошёл на попятую женский голос. — Найдёшь ты его, допустим. Допустим, этот чародей даже не умрёт от старости, преодолевать они её способы — ты знаешь это. Но в конце-концов ты придёшь лишь в ловушку. Его колдовская мощь сильна.

— Я высший вампир, нет нам равных в этом мире!.. — несколько оскорбился этими словами Детлафф, всколыхнувшие в нём гордость.

— И помогло тебе то, что ты — высший вампир? Помогло защитить Фальку? — раздался насмешливый голос этой Нийи. Вновь столь похожий на Фалькин. И чрезвычайно правдивый. Опять. Снова. Прямо как она всегда была права в их разговорах.

Разговорах о них.

О их будущем.

О их дочери, Адели, появившейся на свет благодаря знаний из обширной библиотеки крепости чародеев — Мирте. Тогда он спас из огня множество рукописей, ради чего даже с сожалением убил одного старика-чародея, пытавшегося сделать тоже самое. Его деяния были достойны похвалы — знания достойны спасения поболее многих людей, но… Их вероятный ребёнок был важнее.

О том, что она не считает вампиров чудовищами.

И покажет это всему миру — сделав его, Детлаффа, королём.

На этот титул самому вампиру было плевать, он донельзя впечатлился иным — тем, что она готова была признать публично их отношения, отношение с тем, кого иные люди считают монстром. И посадить его на престол державы, сделать тем, кем мечтала быть сама…

…И теперь её благородные мечты канули в лету с ней самой.

Превратятся в одну строку людской истории.

Оттого ему ещё более неприятно было осознавать, что этот голос, эта Нийя была права.

— Что ты хочешь?.. — раздался голос существа, что не понимало ложь также, как осознавали её люди, привыкшие к ней. — Что ты хочешь взамен на знание о её убийце, Соколица?